Три изысканных детектива (сборник)
Шрифт:
— Виктор требует, чтобы я сейчас же отправился в Бург-ла-Рен, к коллекционеру старинных изданий Громье и Гувенена…
— Значит, тебя не будет весь день. Странно, я думала, мой брат и Таша не любят разлучаться.
— Я тоже не хочу покидать тебя, дорогая, но это особый случай: клиент просто замучил Виктора, — невинным тоном пояснил Жозеф и сам почти поверил в эту спонтанную ложь.
— Тогда поторопись.
— Ужасное невезение — у Зульмы выходной, твой отец куда-то ушел… Может, позвать мою матушку?
— Только не это! Не волнуйся. Я перечитаю начало «Букета дьявола», выпью цикория со сливками и съем кусочек орехового пирога — Эфросинья утром все приготовила, а потом прилягу отдохнуть.
— Ты права, родная, сон пойдет тебе на пользу.
Жозеф поцеловал жену чуть более долгим, чем обычно, поцелуем, и не удержался, чтобы не забраться рукой под черное шелковое кимоно.
— Ты опоздаешь, — прошептала она.
— Да, но…
Она мягко отстранила его, он послал ей воздушный поцелуй и поспешил уйти.
Наконец-то она осталась одна! Айрис встала и с удовольствием потянулась. Как хорошо хоть ненадолго почувствовать себя хозяйкой квартиры. В какую авантюру снова ввязался Виктор? Следует ли ей предупредить Таша? Не угрожает ли опасность Жозефу? А Кэндзи заделался искателем любовных приключений, в его-то возрасте! Впрочем, почему бы и нет? Любовь — сладкий дар! Как и свобода. Пусть одни ищут-рышут, а другие соблазняют. В любом случае, возможность провести день в одиночестве — подарок небес.
Айрис достала из корзинки для рукоделия дорожку, которую собиралась подарить свекрови на день рождения: Эфросинье исполнялось сорок четыре. При мысли о том, что мать Жозефа родилась в год Дракона, Айрис фыркнула: властный характер госпожи Пиньо полностью соответствовал этому знаку. Эфросинья тоже рано стала матерью — она родила Жозефа в семнадцать лет, а Айрис сейчас двадцать. Она решила вышить дракона среди вытканных на холсте хризантем. Ребенок шевельнулся, и Айрис решила ненадолго прерваться.
Она мечтательно взглянула на заправленный в машинку лист бумаги. Писательство напоминало игру: найти нужные слова, включить воображение и сплести из них пестрый ковер повествования. Айрис схватила карандаш и набросала на листке бумаги: « Жила-была на свете стрекоза, и влюбилась она однажды в мотылька…»
Виктор проголодался и озяб. Он зашел в кухмистерскую Дюваля, подкрепился яичницей-глазуньей и жареной картошкой и теперь в ожидании Жозефа лениво наблюдал за посетителями. Мужчина апоплексической наружности с бакенбардами с вожделением взирал на рюмку московской анисовки, которую налила ему официантка в темном шерстяном платье. Наконец появился до крайности возбужденный Жозеф. Он плюхнулся в плетеное кресло и выхватил из кармана иллюстрированное приложение к «Пти журналь».
— Между Сциллой и Харибдой! — громогласно объявил он. — Вот, читайте!
Виктор нетерпеливо протянул руку за газетой.
Как только что стало известно, г-н барон де Лагурне, член клуба по улучшению лошадиной породы «Пегас», владелец нескольких чистокровок и соучредитель эзотерического общества «Черный единорог», скончался вчера вечером в результате падения с лошади. По заключению врачей, травма черепа могла быть получена в результате удара по затылку тяжелым предметом. Пока неизвестно, были ли действия преступника намеренными. Вдова барона госпожа Клотильда де Лагурне отказалась от вскрытия. Начнет ли полиция следствие по делу, которое рискует оказаться крайне непростым?..
Мужчина с пушистыми бакенбардами закурил кубинскую сигару. Ароматный дым достиг ноздрей Жозефа, и он поспешил защититься носовым платком. Виктор сложил газету.
— Что ж, если его убили, нам следует всерьез задуматься, не связана ли эта смерть с гибелью Лулу. Однако нить, связывающая обе жертвы, весьма эфемерна. Единственное, что подкрепляет наше смелое предположение, это слово «единорог».
— Меня мутит от дыма, — пробормотал Жозеф.
— Вы проголодались, вам нужно поесть.
Жозеф начал изучать меню, а Виктор достал блокнот. «Сладкое или соленое?» — думал один, пока второй обдумывал версии.
Жозеф подозвал официантку.
— Желе из айвы и чашку кофе, пожалуйста.
— Какая умеренность! Думаю, нам стоит нанести еще один визит в особняк де Лагурне, но мы отложим его на завтра, сегодня есть более срочные дела.
И Виктор описал Жозефу утренние события.
— Жившая на улице Винегрие американка маскируется под французскую гражданку Софи Клерсанж.
— Доллар на цепочке ничего не доказывает, — с полным ртом возразил Жозеф. — Держу пари, такую цацку можно достать у любого парижского антиквара-перекупщика. Если мне не изменяет память, Петронилла упомянула о приехавшей из Америки подруге, но не утверждала, что та — гражданка Соединенных Штатов.
— Петронилла?
— Ну да, одна из девиц, которых мы угостили дешевым обедом на улице Абукир!
— Ах да… Вы придираетесь к мелочам, Жозеф. Между прочим, мадам де Лагурне ведет себя подозрительно, вы не можете этого отрицать. Предлагаю следующий план: вы дежурите у «Отель де л’Ариве» и следите за каждой женщиной, которая в одиночестве покинет гостиницу. Возможно, так нам удастся вычислить Софи Клерсанж. Наблюдение, само собой, ведите скрытно.
— Мне не привыкать, патр… Виктор! Я — король сыщиков!
— И хвастунов. Я только сейчас понял, что рассказ Мартена Лорсона об убийстве Лулу дает повод к сомнениям. Он был сбит с толку тем обстоятельством, что убийца вскоре вернулся на место преступления. Но что, если мужчин было двое? Предположим, барон де Лагурне — а это вполне возможно — задушил Лулу, а его сообщник затем устранил самого барона.
— Мы блуждаем в тумане!
— Процитирую нашего дорогого Кэндзи: «Лучший способ выйти к свету — идти на ощупь сквозь мрак».