Три кофейни
Шрифт:
Я брился раз в три дня и два из них оставлял на ее щеках и подбородке следы от своей щетины, а она каждый раз наносила на эти места крем, чтобы я ничего не заметил. Все дело в коже, она у нее была очень нежной, чувствительной… О, нет… Нет! Кого я обманываю? Ведь дело было в ней. Она смирилась с моими привычками или просто боялась не смириться с тем, что целовал бы я ее только после бритья.
Возможно, тогда я был самым счастливым человеком на земле.
Другой вопрос – знал ли я об этом?»
«Она уехала в другой город на неделю, оставив меня одного. Да, честно признаться, мне ее не хватало. И завтрак был безвкусным, приготовленным без души, не так, как обычно, и суп вечерний действительно был постным. Казалось, всего месяц прошел, а ощущения были, будто прожил с ней годы. Ну, и с кем мне делить одеяло ночью? Она постоянно стягивала на себя большую часть, оставляя мне самый край. Конечно, можно было взять еще одно одеяло или купить большое. Но зачем? Меня это устраивало. В этом был определенный вкус. Нет, не из-за того, что иногда приходилось мерзнуть, скорее, это был лишний повод прижаться к ней.
О, да, этот вечер я никогда не забуду. Когда позвонили в дверь, уже было около девяти часов. Я открыл и получил глухой удар по голове. Больше ничего не помню…
Привела меня в сознание кружка ледяной воды, выплеснутая прямо в лицо. Я не понимал, что происходит. Невыносимо болела голова и в глазах начало двоится. Что случилось? Какого черта я лежу на холодном полу и что это за люди, стоящие вокруг меня?
– Вставай, – угрожающим тоном произнес тот, что был слева.
Да, сейчас! Прямо вот возьму и встану. Это каким же идиотом нужно быть, чтобы приказывать это лежащему человеку с разбитой головой? Поняв, что подниматься я не собираюсь – точнее, это было выше моих сил в данный момент, – двое из них взяли меня за руки и поставили на ноги, продолжая крепко держать. Я понемногу приходил в себя; в любом случае в глазах уже не двоилось. Четыре человека находились передо мной и двое держали, чтобы я не упал. Всмотревшись в их лица, я понял, что второй справа – толстый и самый старший из них – был главным. Вот с ним теперь и придется выяснять, каким ветром, точнее, ураганом его занесло в мою квартиру. Я раньше его никогда не видел, да и еще сто лет не видел бы: с такой физиономией и формами дома нужно сидеть, а не людей пугать.
– Помял ты моих ребят в прошлый раз, – спокойным тоном начал он. Затем добавил: – А по виду и не скажешь. Спортсмен? – с насмешкой спросил он.
– В сравнении с твоими формами – мастер всех видов спорта, – улыбнулся я.
Удар в печень. Да, сил он не пожалел… Удивительно, как я не выплюнул все свои внутренности. Ужасная боль, слезы наворачивались сами по себе, как бы я ни пытался их сдержать. В ответ я еще шире улыбнулся и начал смеяться, тихо, но от всей души, немного при этом хрипя. Те двое прижали меня покрепче: стоять на ногах становилось просто невозможно.
– Ну что, шутник, будем и дальше шутить? Как я вижу, тебе это нравится, – с довольной улыбкой спросил он.
Дышать было тяжело, а говорить еще тяжелее. Я стоял как в тумане, все вокруг было размыто. Нужно навести резкость… Я закрыл глаза, а затем резко
– Кто ты… и что тебе от меня нужно? – спросил его я, заглянув ему в глаза.
– Мне от тебя? – начал он недоуменно. – Еще хоть раз увижу свою дочь в этой помойке, рядом с тобой… и в следующий раз она увидит тебя в морге! – с ненавистью выплюнул он.
Так вот, значит, в чем дело… Ну не мог я не улыбнуться после его слов. Честно, не мог. Им бы гастроли давать по стране: внешности этих ребят любой клоун позавидует. Теперь понятно, в кого она такой ангел. Да, конечно, не были они похожи как две капли воды, а вот характером ее бог наделил отцовским. Ну и дела! Как говорится, яблоко от яблони… Сквозь невыносимую боль и звон в ушах я смеялся. Что мне еще оставалось делать? Представляете, как это было забавно!
– Да, вот только штаны схожу поменяю, – бросил я ему в ответ.
– Я тебя предупредил, щенок!
Это было последнее, что я услышал в ту ночь. Били сильно, ногами, я закрывал руками только голову. Щелчок… Что было дальше, что они еще со мной делали – я не помню. Совсем ничего. Пустота…
Очнулся я на полу, но был не в силах подняться. Пролежал так больше суток, как выяснилось позже. Да, мне бы только кого-то позвать, чтобы вызвали скорую. Не в силах даже пошевелить руками, я попытался встать. Щелчок. Пустота…
Открыв глаза, я не сразу понял, где нахожусь. Лежал я на твердой кровати, закутанный с ног и до пояса в одеяло. На голове что-то было надето, и ужасно болела спина и бок. Спустя минуту сообразил, что я в больничной палате. Как я здесь оказался? Этот вопрос меня беспокоил сейчас больше всего. Приятное расслабление исходило от правой руки и по всему телу. Я лежал под капельницей. Что происходит? Сколько я здесь уже? Вопросов становилось все больше, а сил все меньше и меньше. Закрыв глаза, я уснул.
– Вы меня слышите?
Очень медленно открыв глаза, я не сразу разглядел врача в белом халате, стоявшего напротив меня, но постепенно картина становилась четче. Молодой, моих лет, может, немного старше. Первым делом нужно спросить, как я сюда попал и что со мной.
– Что мне так давит на голову? – неожиданно для себя спросил я.
– Она у вас перебинтована, – ответил он.
– Снимите с меня эту чертовую повязку! И так ничего не соображаю, а тут еще и она давит, – со злостью отрезал я.
Он посмотрел на меня, а затем подошел к капельнице и что-то с ней сделал, после чего меня снова потянуло в сон.
– Отдыхайте, сейчас вам нужен отдых…
Последнее, что я услышал, – как захлопнулась дверь. После чего наступил очередной провал.
Спустя два дня я начал себя чувствовать гораздо лучше, и веки были уже не такими тяжелыми. Вряд ли я сумел бы подняться с койки, но пошевелить руками мог. Вокруг меня ходила молодая медсестра и ставила мне новый катетер.