Три кольца
Шрифт:
Пётр проскальзывает вслед за ним, задержавшись буквально на мгновение. В этом свой расчёт — быстро шагающий проводник отвлекает на себя внимание находящихся в комнате, а если ему удастся, как мы предварительно договорились, дойти до окна, то часть из бандитов вообще развернётся к нам спиной.
Я начал двигаться одновременно с капитаном. Секунда — и мы внутри!
Жаль, с нами не было какого-нибудь доморощенного Гоголя! Сцена получилась вполне достойной «Ревизора»!
Один из бандитов действительно стоял к нам спиной. Скорее всего, тот, кого Зяма послал к рации. Очевидно, наш проводник чуть не столкнулся с ним, и посыльный развернулся с целью высказать все, что он думает по этому поводу.
Прямо напротив входа стоял человек в вызывающем оранжево-чёрном одеянии. Брезгливая и высокомерная гримаса на лице подсказала мне, что это и есть Зяма.
Ещё две фигуры виднелись правее от главаря, но разглядывать их времени у меня не было.
«Стечкин» дернулся в руке, вогнав пулю в голову бритоголового чуть выше монументальной серьги. Левой рукой я сильно толкнул в поясницу повернувшегося ко мне спиной бредуна. Поскольку от выстрела, пусть и приглушённого, бедолага вздрогнул, всё вышло как нельзя лучше! От моего толчка он потерял равновесие и сделал, размахивая руками, несколько шагов, внеся ещё большую сумятицу в ряды противника.
Два хлопка «Вихря» капитана — и тёмные силуэты на периферии моего зрения исчезают.
И тут, как почти всегда, жизнь внесла свои коррективы в предварительные расчёты! Не знаю, что там себе вообразил наш проводник, но ни с того ни с сего он вскинул свой «калашников» и принялся тыкать им в лицо Зяме, сопровождая свои действия следующей скороговоркой:
— Что, съел, да? Попался! Как мы вас! А ну на колени, придурок! Сдавайся!
Зяма мог быть кем угодно, но трусы и тормоза бандитскими главарями не становятся. Сбой в нашем плане он использовал на всю катушку! Отшатнувшись от ствола АКМа, он внезапно схватил за руку гонца и притянул его к себе. После чего с похвальной быстротой вытащил у того из-за пояса ТТ и выстрелил в Сантика!
Сердце у меня ёкнуло, но бандит промахнулся. Сказалась любовь к понтам. Это только в старинных американских фильмах из жизни преступников герои ухитряются попадать, удерживая пистолет горизонтально. Способ этот ещё «гангста-стайлом» называли, то есть гангстерским. Вот и сейчас Зяма дважды нажал на спуск и не попал ни разу.
Я вскинул «стечкина», пытаясь прицелиться в него, но главарь довольно умело прикрывался тем бедолагой-гонцом, так что стрелять я мог ему только в голову, чего мне делать очень не хотелось.
— Следопыт, ноги! — неожиданно крикнул капитан, и практически слившись, раздались два выстрела его автомата.
Бредун, которым прикрывался Зяма, вереща, начал заваливаться в сторону — Верстаков прострелил ему обе ноги. Я поймал в прицел его правое плечо и быстро выстрелил. Ткань яркой мотоциклетной куртки на бицепсе Зямы превратилась в лохмотья, брызнула кровь, но он ухитрился нажать на спусковой крючок. Выстрел! И Володя, скривившись, выронил автомат и схватился за левый бок.
«Чёрт!» — пронеслось у меня в голове, когда я понял, что произошло. Однако горевать было некогда — после моего выстрела Зяма, против ожидания, пистолет не выпустил, а пытался перехватить его левой рукой.
«Да пошёл ты!» — и, плюнув на всё, я опустил пистолет и выпустил две пули в ближайшую ко мне ногу противника.
Всё! Зяма пронзительно вскрикнул, ТТ глухо громыхнулся на дощатый пол, и оранжево-чёрная фигура «бригадира» опустилась на своего воющего от боли подчинённого.
Сделав пару шагов, я ногой отбросил в сторону пистолет, одновременно на Зяму насел Верстаков и завернул ему простреленную руку за спину, отчего бандит заорал ещё громче.
— Ты как? — спросил я сидящего на полу Володю-Сантика.
— Бывало и лучше! — лицо бредуна было бледным, кровь сочилась сквозь пальцы, но немедленно умирать он, судя по всему, не собирался.
— Давай, куртку снимай, — и, доставая из подсумка перевязочный пакет, сказал уже в рацию: — Четвёртый в канале. Бугра взяли, норка наша. Имеем одного трёхсотого.
— Молодцы, бродяги! — полковник ответил сразу. — Сорок шестой тоже закончил. Восемнадцатый трофеи собирает. Всё чётко! Кого у вас зацепило?
«Правильный командир — не забыл спросить!» — порадовался я за главу посольства и ответил:
— Местного в бок зацепило, через пару минут доложу о состоянии.
— Добре. Отбой!
— Отбой.
Глава 9
279 километров от предыдущей точки. 14:15.
Сегодня у Лизы работа не клеилась совершенно. Нет, колбы и кюветы она, конечно, не роняла, просто не было привычного рабочего азарта. Кто-то скажет: «Ну и что? Тоже мне — работается без азарта?», но для Елизаветы подобное в диковинку. Страсть у неё такая — разгадывать загадки. Заставлять, казалось бы, обыденные предметы вроде клочка ткани или пары ниток рассказывать истории, которым и записной сказочник вроде Андерсена мог позавидовать. Многие, в том числе мама, считали, что ковыряться в кишках у трупов не самое подходящее занятие для девушки, но сама Лиза подходила к работе именно так — возвышенно-романтически. Мол, не в гнилых кишках копаемся и обугленное мясо режем, а загадки разгадываем и ж-у-у-у-т-к-и-е (при этом надо округлить глаза) тайны на свет божий вытаскиваем.
Но вот сегодня, что-то незаладилось. Срочной работы, когда результат нужен уже вчера и никого абсолютно не волнуют порывы твоей востроженой души, не было и не предвиделось, а текучка и возня с бумагами могли испортить настроение ещё сильнее. Почти все сотрудники отправились осваивать новое оборудование, которое где-то нарыла поисковая партия. Арсений сказал, что там даже газовый хроматограф [146] есть. Здорово, если его удастся оживить. Микроскопы, которых ребята притащили целых шесть штук, тоже лишними не будут.
146
Хроматограф(от др. — греч. — цвет и — пишу) — прибор для разделения смеси веществ методом хроматографии — динамический сорбционный способ разделения и анализа смесей веществ, а также изучения физико-химических свойств веществ. Основан на распределении веществ между двумя фазами — неподвижной (твердая фаза или жидкость, связанная на инертном носителе) и подвижной (газовая или жидкая фаза, элюент). Название метода связано с первыми экспериментами по хроматографии, в ходе которых разработчик метода Михаил Цвет разделял ярко окрашенные растительные пигменты.
«Погода отличная, река словно из мятого зеркала… — она сидела за лабораторным столом в комнате для проведения химических анализов и, подперев, голову рукой, бездумно пялилась в окно. — Может, Маринку, позвать купаться? Нет, переодеться не во что, а до дома пока дойдёшь…» — тут она сама себя обманывала, в попытке оправдать собственную лень. До её дома от лаборатории было минут десять ходу — это, если не сильно торопиться. Но как часто мы списываем свои проблемы на внешние обстоятельства!
Энергично тряхнув головой, словно отгоняя лень, девушка встала с табурета: «Надо к Валерке заглянуть — у него всегда если не работа, так новости есть! И он, скорее всего, знает из каких таких краёв парни притащили столь редкую добычу».