Три мужа для попаданки

Хоук Майя

И лучше всего, когда держишь такое под контролем.

– Я знаю, что может помочь нам по-настоящему, - произношу я, потому что меня вдруг осеняет.

Дэмиен задерживается у дверей и оборачивается.

– Дэйн Эрхарт. Ты знаешь, куда он мог пропасть?

Иврин открывает было рот чтобы что-то сказать.

– Не сейчас, - хмурится брюнет.
– Лучше пойдем к Лиаму. Ирвин расскажет все, что знает чуть позже.

Глава 20

Эмбер

Приоткрываю

дверь и вхожу к сыну. Белокурая Лея бросается прочь и я вижу растерянность на ее лице.

Плотнее запахиваю легкое шелковое платье. Я конечно же привела себя в порядок после нашего внезапного объединения с Ирвином, но все еще чувствую как кожа зудит в тех местах, где меня касался мой второй муж. Именно сейчас я почему-то чувствую вину за то, что произошло между нами с рыжим.

Я даже приняла ванну, чтобы попытаться смыть его запах, но это не особенно помогло. Может, потому что я очень торопилась.

Сейчас мне кажется, что я должна была делать все чтобы думать о ребенке, а не о собственном удовлетворении. Но мне все еще хорошо после касаний Ирвина.

Лиам приподнимается. До этого он сидел у окна.

Оглядываюсь на Лею и та бесшумно скрывается за дверью.

Слов у меня нет. Вообще ни одного. Я сотню раз пыталась представить себе лицо моего ребенка и каждый раз оно получалось у меня разным - в зависимости от состояния, в котором я была. То грустным, то счастливым, то красивым, то обезображенным болезнью. Но я почему-то всегда твердо была убеждена в том, что мы не встретимся. Может быть потому, что было бы слишком больно думать о том, что Лиам не рядом и возможно по моей вине.

– Привет, - робко начинаю я, когда становится очевидно, что мальчик смотрит мне в глаза.

– Привет, - произносит он, сглатывая.

Я рассматриваю его комнату. Здесь как минимум шикарно. Видно, что Дэмиен заботился о ребенке как мог и как умел.

Из него точно родитель получше меня. Эта мысль прямо-таки разъедает.

– Я знаю, о чем ты думаешь, - эта фраза, сказанная маленьким ребенком прошивает насквозь.

Я вздрагиваю. Нет, Лиам не мог перенять дар Ирвина читать по лицам, хоть он и тоже маг. Но я слышала, что этому обучают.

– Не знаешь, - стараюсь хоть как-то защититься, потому что увидеть собственного ребенка впервые за шесть лет и знать, что все это время была не рядом удивительно больно.

– Я знаю, что у меня есть сестра, - лицо Лиама бескровно.

Четко выделяются темные глаза и алые губы. Наверняка когда он вырастет, то будет завидным женихом, раз в нем уже видны притягательные черты.

– Да, - смотрю по сторонам, разыскивая взглядом место, куда я могла бы присесть потому что ноги неожиданно становятся ватными.
– Ее зовут Брин.

– Папа мне не рассказывал, что она жива.

Киваю, потому что стараюсь не заплакать. Все это слишком тяжело, снова понимать,

что моя дочь далеко и я не сумела защитить ее от врагов.

– Пожалуйста прости, - вдруг говорит Лиам.

Я поднимаю голову.

– За что?

Он пожимает плечами.

– Птица. Она сказала, что я могу ей помочь.

Чувствую как на моих губах появляется робкое подобие улыбки. Мой мальчик, все-таки он храбрый и благородный.

– Это она привела меня в лодку, - голос ребенка становится звонче, а темп речи быстрей.
– Если бы я знал, что поднимется шторм и нескольких матросов…

Я в несколько шагов приближаюсь к сыну и сжимаю его в объятиях. Не хочу чтобы он произносил это слово: “убъет”, чтобы думал о том, что по его вине случились эти смерти. Лиам еще слишком мал, для того чтобы переживать такие ужасы и видеть изнанку жизни. Он же еще совсем ребенок! Мой сын должен играть в игрушки, слушать волшебные истории и думать, что мир полон храбрых героев, чистых побуждений и светлых идей.

Все остальное он узнает потом, когда достаточно для этого окрепнет.

Именно так я и пыталась вырастить Брин. Согласно тому, как представляли нормальное детство у нас, на Земле. И видимо было не права в этом месте.

Я больше не на Земле живу.

Всхлипываю.

– Я напугал тебя, мама?
– чутко реагирует сын.
– Я не хотел.

– Нет, что ты…

От этого “мама” становится удивительно тепло на душе. Я отрываюсь и заглядываю Лиаму в глаза. Этот ребенок считает меня матерью, хотя видит впервые в жизни. Это удивительно.

Пытаюсь улыбнуться ему.

– Ты очень храбрый.

– А ты красивая, - вдруг выдает он.
– Такая, как я себе и представлял.

Я чувствую, что улыбаюсь, на сей раз широко и искренне.

– Я видел и тебя, и Брин.

– Что?

– Правда, - кивает Лиам.
– Папа говорит я очень талантливый. У меня бывают волшебные сны.

Пытаюсь незаметно утереть слезы. Теперь я не просто знаю, сейчас я еще и чувствую, что это мой сын. Очевидно, что часть моего дара перешла к Лиаму по наследству, но я даже не думала, что меня растрогает это открытие.

– Я могу видеть то, что мне важно, - улыбается Лиам.
– Поэтому я всегда говорил, что папа станет главным пиратом, а потом получит адмиралтейство.

Я встаю и усмехаюсь. Оказывается они оба, мой муж и сын были друг другу немалой поддержкой.

Но, адмиралтейство - откуда Лиам вообще знает это слово?

– Ты понимаешь, что значит “адмирал”?

– Начальник флота, мама, - подбоченивается мой сын с таким видом, словно я спрашиваю о глупостях.

– А ты видел еще что-нибудь?
– сердце в груди замирает.
– Про Брин?

Лиам пожимает плечами.

– Волшебные сны - большая редкость.
– Они сами понимают, когда им приходить.