Три невероятных детектива (сборник)
Шрифт:
Он покопался в лежавших на столе бумагах, нашел письмо из французского консульства, внимательно перечитал и понял: формальных доказательств, что в Лас-Хунтас похоронили именно Армана, не существует. Кто его опознал? Возможно, он жив и здоров. Что, если они с Одеттой в сговоре, и все дело в… Но в чем? Неужто в этой «Даме в голубом», которую Арман берег как зеницу ока? А Дениза и папаша Моску поплатились за нее жизнью.
У него было две ниточки: пресловутый Нума и ясновидящая. Виктор решил отправиться на разведку к Адальберте де Бри, а потом расспросить Рафаэль де Гувелин.
Он еще раз перебрал содержимое конверта. Перелистал записную книжку.
Виктор раздраженно оттолкнул от себя блокнот, тот упал, и на пол из-под обложки вылетел конверт. Он поднял его и взглянул на дату: 18 декабря 1889 года.
Дорогая мадам!
Мы не знакомы, и я до недавнего времени даже не подозревал о Вашем существовании.
Вполне вероятно, что Вы настроены скептически и усомнитесь в искренности моих намерений. Умоляю, забудьте о предрассудках и доверьтесь мне. Небо ниспослало мне дар общения с усопшими. Один из них уже несколько недель проявляет настоятельное желание вступить со мной в контакт. Он называет себя Арманом де Валуа и говорит, что не может обрести покой после смерти в далекой стране. В этом мире он жил на бульваре Оссман и был женат. Я позволил себе навести справки и узнал Ваш адрес, питая надежду, что Вы — та самая особа, с которой я должен связать Армана. Поверьте, дорогая мадам, не в моих правилах поступать подобным образом, но, учитывая обстоятельства, я не колебался ни минуты. Мы можем встретиться 22 декабря, у Глоппа, это кондитерская в конце Елисейских полей. Буду ждать Вас там в следующий четверг, начиная с 15:30. Я сяду за столик у прилавка и буду в лиловой шляпе.
С почтением к Вам,
— Бред какой-то…
Виктор убрал бумаги и записную книжку в конверт, сунул его в карман куртки и спустился вниз.
— Как дела у Жозефа? — поинтересовался Кэндзи.
— Банальная простуда, ничего страшного.
— У вас усталый вид.
— Обычная мигрень, пойду прогуляюсь.
— В семь у нас назначена встреча, мы идем смотреть мастерскую, — сообщил Кэндзи.
— Мастерскую? — упавшим голосом переспросил Виктор.
— Улица Фонтен, не забудьте.
— Не беспокойтесь, обязательно буду.
Ему следовало помнить, что Кэндзи упрям, как осел! Виктор подозвал фиакр.
Особняк Адальберты де Бри располагался на улице Барбе-де-Жуи, 22, близ Дворца инвалидов. Белые фасады соседних зданий смотрели на мир сквозь деревянные переплеты окон. Виктор позвонил и тут же почувствовал на себе недоверчиво-вопрошающий взгляд мадам Юбер. Экономка с минуту наблюдала за ним в глазок, потом впустила и молча провела в парадную гостиную. Виктор заметил, что глаза у нее заплаканы, а рот она прикрывает скомканным платком.
В гостиной сидели Бланш де Кабрезис, герцог де Фриуль, Рафаэль де Гувелин, графиня де Салиньяк, ее племянница Валентина, офицер в мундире с наградами, Матильда де Флавиньоль и католический священник в сутане. Лица у всех были мрачные, голоса звучали приглушенно. Виктор поцеловал дамам руки, поприветствовал мужчин, и Рафаэль де Гувелин шепнула ему:
— Какое ужасное несчастье, друг мой! Кто вас предупредил?
— Расскажите же наконец, что стряслось?
— Так вы не знаете? Бедняжку Адальберту вчера вечером разбил паралич. Я тут же приехала и провела
Мадам де Гувелин вернулась к плачущей Матильде де Флавиньоль. Мимо Виктора прошла горничная с пустыми стаканами на подносе. Он догнал ее в прихожей и окликнул:
— Простите, мадемуазель, позвольте представиться: Виктор Легри.
— Очень польщена, мсье, я — Сидони Тайяд.
Девушка поставила поднос на столик и сделала книксен, подняв к Виктору круглое курносое личико.
— Как произошло несчастье? — спросил он.
— Мадам де Бри уже собиралась ложиться. Ее лакей Грасьен передал мне письмо, которое принесла мадам Юбер. Я сразу отнесла конверт хозяйке, и она сказала: «Положи на туалетный столик и завари мне вербену». А когда я вернулась, она лежала на ковре без чувств, как мертвая! Грасьен перенес ее на кровать и побежал за врачом. Доктор тщательно осмотрел хозяйку и сказал, что у нее приключилась пели… гепи… не помню, как дальше.
— Что было в письме?
— О, мсье, я бы никогда не посмела его вскрыть… Я четыре года верой и правдой служила…
— Могу я на него взглянуть?
— Думаю… да.
— Буду очень вам признателен, мадемуазель.
Сидони поспешила выполнить просьбу любезнейшего господина.
— Не знаю, правильно ли я поступаю…
Виктор незаметно сунул ей банкноту.
— Конечно, правильно.
Мадам Юбер позвала Сидони, и, одарив Виктора на прощание томным взглядом, девушка удалилась. Он быстро вытащил из конверта письмо и спрятал в карман. Когда горничная вернулась, он протянул ей пустой конверт.
— Я полагал, что в послании содержалось какое-нибудь дурное известие, которое спровоцировало приступ, но ничего не нашел. Положите письмо на место, мадемуазель, и окажите мне последнюю услугу. Вспомните, вы что-нибудь слышали о некоем Нуме Уиннере?
— Ну конечно! Этот англичанин выдает себя за факира! У мадам было слабое сердце, ей следовало избегать ненужных волнений, но она не могла справиться с собой, ее так и тянуло на проклятые сеансы черной магии!
— Вам известен его адрес?
— Я много раз провожала туда мадам, но никогда не видела, что они там делали, потому что ждала в прихожей. Он живет на улице Ассас, в доме № 134.
Виктор поспешил закончить разговор — к ним направлялись Рафаэль де Гувелин и Бланш де Кабрезис.
— Я вспомнила, мсье Легри! — воскликнула Рафаэль. — Я долго ломала голову, пытаясь вспомнить имя того ясновидца, и вспомнила!
— Какого ясновидца?
— Того самого, которого посещала Одетта, мы говорили о нем на днях в вашем магазине… Его зовут Зенобия. Знаете, что помогло мне вспомнить? Пальма в горшке! Все дело в ассоциации, понимаете? Пальма — Пальмира — Зенобия, царица Пальмиры!
— Значит, речь идет о женщине.
— Ничего подобного, эти люди иногда берут женские прозвища, восточные или мифологические — Кассандра, Сивилла и тому подобные…
— А… где он живет?
— Не знаю. Одетта сказала только, что получила письмо, в котором этот человек утверждал, что располагает важными сведениями о ее покойном муже.
— Неужто вы увлеклись оккультными науками, мсье Легри? — спросила Бланш де Кабрезис.
— Простое любопытство, дорогая мадам, ничего больше.