Три ночи с лицемером или Stolen Car
Шрифт:
Обычная ли?
Я теснее прижимаюсь к её спине, вбираю мягкое тепло её кожи, дышу сладостным ароматом её волос, я запоминаю эти мгновения, чтобы хранить их до следующего Самайна, как самые драгоценные сокровища, которыми владею.
Как знать… Может быть, через год я смогу отыскать её снова.
А пока я перебираю в памяти всё, что было вчера. Наше жаркое единение в отблесках камина – о, лепестки искусственного пламени наверняка завидовали тому огню, что рождался между нами! Наш смех и тихие разговоры, когдапослея
А потом мы поднялись в спальню, закрыли дверь, и… всё повторилось.
И вот сегодня, впервые за много лет, я просыпаюсь раньше моей жены. Любуюсь ею спящей, целую осторожно в плечо – не хочу разбудить. Выбираюсь из нашей уютной постели и иду готовить завтрак на всех.
Оказавшись на кухне, понимаю, что с этим я погорячился. Я-лицемер ничего не смыслю в приготовлении людской еды, и память Адама в этот момент тоже подводит. Внезапно понимаю, что он ничего, кроме бутербродов, в жизни не делал. Его всегда кормили женщины, или же он питался в разных забегаловках.
Ладно… Попробую импровизировать…
Я довольно неуклюжий. Боюсь, что мой сюрприз жена не оценит. Я сейчас устрою на её идеальной кухне дикий беспорядок.
– Ой, папа, это ты? – поворачиваюсь на удивлённый голос Лил.
Дочка стоит в дверях, ещё сонная, растрёпанная, смешная, в забавной пижаме с медвежонком на груди.
– Я думала, тут мама… А ты что делаешь?
– Завтрак… – подмигиваю ей и тут же вздыхаю: – По крайней мере, пытаюсь.
– Это сюрприз?! – изумлённые глазки вспыхивают восторгом.
– Ага… – удручённо киваю я, понимая, что сюрприз могут и не оценить.
– А можно я с тобой? – мгновенно подключается Лил. – Хочешь я тебе помогу?
– А ты… умеешь? – искренне удивляюсь я.
– Конечно! Я же маме помогаю, – уверенно заявляет моя кроха.
И мне становится совестно, что я не способен сделать элементарные вещи, которые по силам даже ребёнку. Но я принимаю помощь. И дело сразу идёт быстрее.
Лил отлично знает, где что лежит, и что нам может пригодиться.
И вот мы уже жарим яичницу и тосты, делаем бутерброды двух видов. И ещё какую-то штуковину из творога и фруктов, которую дочка называет просто «моя любимая вкусняшка».
Вскоре в дверях появляется и Онора – должно быть, её приманил аромат кофе.
Она удивлённо оглядывает кухню и нас. Взгляд её останавливается на мне.
– Сюрприз! – весело пищит Лил и бросается к маме с обнимашками.
Нора прижимает её одной рукой, наклоняется, целует в макушку.
Потом выпрямляется и снова смотрит на меня. Наши взгляды на миг встречаются.
– Доброе утро! – произносит она.
И внезапно опускает глаза – смущается, словно она не моя жена, у которой уже двое детей, а невинная дева, подарившая себя случайному незнакомцу.
– Привет! – я разрушаю повисшую в воздухе неловкость, мгновенно оказываясь с ней рядом и целуя в покрасневшую щеку.
Она
– Не удержался. Ты сегодня такая красивая… – шепчу я ей на ухо, прежде чем отпустить. – За беспорядок, который я тут устроил, убьешь меня потом, а пока прошу к нашему столу! – И добавляю уже дочери: – Лил, сгоняй-ка поторопи брата! А то всё без него съедим...
Крошка вприпрыжку убегает, а я, пользуясь моментом, снова привлекаю Онору к себе, и сейчас, не смущаясь присутствия дочери, она отвечает со всей страстью.
– Как же мне хочется остаться с тобой, – это признание прорывается откуда-то из глубины, но Онора понимает его по-своему.
– Работа не ждёт… – вздыхает она.
– Да, – киваю я, горько усмехнувшись. – Сегодня уже никаких прогулов. Но я постараюсь закончить пораньше. И вечером можно… погулять всем вместе в парке.
Она снова удивлена, но согласно кивает и не задаёт больше вопросов.
– Нора… – окликаю жену, когда та отходит к столу, с любопытством разглядывая наши с Лилкулинарные шедевры, – я буду очень скучать!
Конечно, я сейчас не про этот день. И, кажется, Нора это тоже понимает.
Она оборачивается и смотрит с тревогой, как иногда смотрела вчера – чувствует сердцем, происходит что-то нехорошее, но не понимает, конечно, чего и откуда ждать.
К счастью, в эту самую минуту в кухню шумно влетают дети, и задать вопрос, застывший в её испуганных глазах, она так и не успевает.
***
Меньше всего мне хочется тратить последний день своей жизни на рутинные дела и работу. Но мне нужно привести всё в порядок, прежде чем…
Это ведь тоже часть жизни человека – все эти бумаги, документы, сделки, встречи, договора. Мне не хочется, чтобы кто-то потом разгребал всё за меня. Особенно, Нора.
Вообще-то раньше меня подобные вещи не волновали. Я приходил и уходил, не думая, что будет с телом, которое оставляю после себя, как переживут его смерть родственники и знакомые, что этот человек успел сделать, а что так и осталось мечтой.
Но этот Самайн, кажется, изменил всё раз и навсегда.
И вот сегодня я торопливо заканчиваю все важные и срочные дела. Благо, память Адама подсказывает мне, что и как сделать. Я отдаю необходимые распоряжения, делаю нужные звонки, отправляю письма. Работаю без обеда, надеясь освободиться пораньше.
Мне ещё нужно успеть к нотариусу, составить завещание и отдать кое-какие распоряжения. Хочу, избавить Онору от проблем и хлопот, связанных с моей смертью. Конечно, у неё есть родители и сестра – будет, кому о ней позаботиться, но всё-таки я должен сделать так, чтобы моя семья как можно легче пережила эту потерю. Норе и так хватит боли и слёз, пусть хоть о материальных вещах ей думать не придётся.