Три нуарных детектива
Шрифт:
Тут под ногой что-то хлюпнуло, и Хадсон резко включил свет. Бледный Джонни смотрел на него немигающим взглядом, открыв в крике рот. Чуть ниже подбородка сиял огромный порез, из которого текли капли крови. Столовый нож, лежавший рядом, не оставил ни единого шанса, хотя, судя по следам на руках, Джонни всё же пытался спастись. Бедный парень, видно, увидел убийцу и дергался изо всех сил. Увы, сталь не оставила ему ни единого шанса на побег.
Хадсона качнуло. Сев на край стола, он закрыл лицо руками. Глубокий вдох-выдох, он через силу снова открыл глаза. Бледный Джонни все так же сидел возле батареи,
Вдали послышался вой сирен. Милицейский вой. Хадсон сразу определил точное количество машин. Три. Наверняка все, что были в участке. Сэм послал всё, что смог, чтобы прижать его. Ему необходимо было как можно быстрее прикончить старика, чтобы как можно быстрее замять это дело. И теперь, скорее всего, ему это удастся, ведь у него в квартире прикованный труп Джонни. Кровь из которого всё ещё стекает на пол. Хадсон вытащил револьвер.
Из любой ситуации есть несколько путей. Один, как правило, самый легкий, другой похуже, а третий совсем печальный. Хадсон понял, что у него их тоже три. Первый – он пускает себе пулю и таким образом заканчивает всё. Не будет тюрьмы, расследования, не будет ничего, что могло бы доставить одинокому старику неприятности. Второй – он сдается на руки и пытается, как может, выстоять. И тут он, скорее всего, сядет в тюрьму, так как все улики против него. И третий – самый сложный. Он идёт до конца. Как-никак, а он прекрасно умеет стрелять, и в совокупности с револьвером Джонни он может оказать достойное сопротивление, ведь никто не ожидает этого от него. Уйти в подполье, вот третий вариант.
«Это испытание на старость, парень» – подумал про себя Хадсон.
Неожиданно возле него снова появилась маленькая девочка. Теперь Хадсон узнал её, это была его мертвая дочь, которая несколько лет назад умерла от рака. Её маленькие симпатичные глазки нежно смотрели на него. Она улыбалась и, казалось, хочет что-то сказать ему. Хадсон помахал головой. О да, мир сошёл с ума.
Вой сирен был все ближе и ближе. Пока, наконец, полицейские не высыпались из машин, как горох на лужайку. Теперь предстояло действовать. Хадсон проверил барабан. Что ж, раньше он был неплохим стрелком.
Часть вторая
Глава первая
Наблюдая за тем, как выгибается беременная Джеки Ларсен, Бон Жозе нахмурился и включил громкоговоритель.
– Увеличьте дозу на два кубика, – тихо сказал он и вернулся к стеклу.
Джеки Ларсен была крупной женщиной, но даже вес её тела казался чем-то эфемерным, настолько сильно её крутила судорога. Бон Жозе посмотрел на экран. В основном крутились мышцы спины и бедер, выгибая её полукругом и едва не разрывая кожаные ремни. Пару раз, ударившись о металлическую койку и выпучив глаза, Ларсен хотела закричать, но слова застревали в её горле, и получалась лишь гримаса ужаса.
Жозе покачал головой, он понимал, что это очередной промах. Даже если всё окончится благополучно и у неё не будет выкидыша, ему всё равно необходимо начинать всё сначала, ведь мозг всё равно ещё воспринимал его лекарства, как яд.
– Хватит, увозите её! – приказал он.
– Сэр, к вам Артур Абрахам, – вдруг послышался голос Питера.
– Священник? Разве у меня назначена с ним встреча? – с досадой бросил Жозе.
– Да, сэр, он вписан в ваш деловой список.
– Ладно, зови его в кабинет.
Не снимая халата, он, быстро миновав операционную, зашел в лифт и поднялся наверх. Ему не терпелось как можно быстрее проанализировать испытуемую. Немного успокоившись от нахлынувшего исследовательского возбуждения, он припомнил, почему священник оказался среди его гостей. На прошлой неделе он интересовался одной из прихожанок, подстраховываясь на случай её смерти или прочего ущерба. Ну и, конечно, привычно клянчил деньги.
Жозе покачал головой. Да, конечно же, святой отец Абрахам был хорошим поставщиком для его исследований, но в последнее время он стал слишком уж нервозным, и это уже начинало мешать делу. Встретившись с ним в коридоре, Жозе улыбнулся и, мягко коснувшись его спины, указал на дверь кабинета.
– Вот уж кого не ждал, так это вас, мой любезный святой отец.
Закрыв дверь кабинета, он налил стакан воды и протянул Абрахаму, тот поблагодарил и выпил.
– Я хотел поговорить с вами о девушке, – начал священник, обходя формальности. – Я решил, что лучше будет, если я заберу её у вас.
– Подождите, но мы ведь уже всё обговорили. И я ещё не говорю о том, сколько было потрачено время и денег.
– Я понимаю это. Но я решил, что лучше будет, если она вернётся ко мне. Деньги я принёс, вот они, – сказал Абрахам и выложил крупную пачку на стол.
Бон Жозе с гримасой посмотрел на деньги, он их просто презирал, понимая, что за них он мог купить почти все. Что за эти бумажки даже священники шли на продажу своих религиозных фанаток. И если ему их и возвращали, то либо по причине шантажа и увеличения дохода, либо, как в данном случае, из-за страха быть пойманным.
– Я так понимаю, вы переживаете за то, что полиция начнёт расследование?
– Не совсем. Я же порекомендовал эту девушку, чтобы вы вылечили её ребёнка от рака, – протестующе начал священник.
– Да, да, а деньги пошли на обустройство вашей исповедальни. Я знаю это, как и то, что завтра здесь будет Сэм Гордон, и мы с ним за бокалом виски обсудим криминальную обстановку в городе. Святой отец, если в вас заговорила совесть и добродетель, то успокойте её, с Джеки Ларсен всё хорошо. Она принимает лекарство и мы, как можем, пытаемся вылечить её ребенка от страшного недуга. Вопрос в другом, почему вы друг обеспокоились её судьбой? Разве раньше у вас были какие-либо подозрения во мне?
– Не было, но, – начал бормотать Абрахам. – До меня дошли сведения, что вы проводите не совсем корректные исследования, и ваши больные подвергаются, скажем так, пыткам.
При этих словах лицо Бон Жозе снова скривилось, он ненавидел, когда его работу измеряют такими дешевыми мерзкими словами. Ему так и хотелось сказать, что без боли не было изобретено ни одного лекарства, что мерзкий священник и так отнял у него слишком много времени своей пустой болтовнёй.
– Мне, конечно, очень неприятно то, что вы сейчас сказали. Особенно, как я думаю, без должного основания. Кто вам это сказал? Отец Абрахам? Вам исповедалась какая-нибудь из моих медсестер? В этом случае я готов разговаривать на эту тему.