Три песо
Шрифт:
Принц Генрих остановился, отпил горячего кофе — уже вечерело, удушающая днем жара сменилась долгожданной прохладой. Он сам не ожидал, что его дерзость окажется успешной — бросившийся с некоторым запозданием в погоню «Рейли» немного отстал, а вот оба крейсера Дидерихса и «Дойчланд» неожиданно вышли из Манилы навстречу — командующий эскадрой за день извелся, ожидая чего-то подобного, раз сражение не состоялось.
— Все дело в том, что позавчера пришел крейсер «Нью-Арк», испанцы его переименовали в «Реину Кристину», в честь потопленного здесь корабля. Сильно торопились, имели не только дополненную команду кочегаров, но еще наняли к топкам негров, сразу полсотни на переход, и щедро им заплатили. Так что дошли на неделю раньше установленного срока, англичане в пути
Принц посмотрел на адмирала — тот слушал его очень внимательно и негромко произнес, не спрашивая, а с утверждением:
— Надеюсь, несколько человек из оных у вас на «Гефионе» — они помогут нашим офицерам в предстоящей атаке этой ночью.
— Именно так и есть, экселенц. К тому же у меня письмо как от главнокомандующего союзным флотом адмирала Рамоса, так и сообщение от Камары, с планом предстоящей баталии завтра к полудню.
Принц протянул два запечатанных конверта, вытащил из коробки сигару и закурил — на «Дойчланде» он чувствовал себя уверенно, ведь именно на этом броненосце он нес свой флаг во время перехода на Дальний Восток. А Дидерихс внимательно прочитал оба письма, только покачал головой, удивляясь предвиденью испанского адмирала, находящегося в далекой, за многие тысячи миль от Филиппин, Вест-Индии.
— Удивительно, такое ощущение, что он будто бы здесь, необычайное предвидение и оценка ситуации, и такое необычное внимание к мелочам. И рекомендации очень толковые. Вы ведь читали его письмо, принц?
— Да, экселенц — там ведь указано про старшего германского военно-морского начальника, а в тот момент я как раз и таковым был. И думаю, к его настоятельным советам нам всем стоит прислушаться — там детально изложено только то, что пойдет на пользу кайзерлихмарине.
— Хорошо, ваше императорское высочество, — Дидерихс быстро просчитал ситуацию. Броня рубки на «Дойчланде» четыре дюйма, ни одно американское орудие от четырех до шести дюймов пробить такую серьезную преграду не сможет, в отличие от двухдюймовых плит, что на крейсерах. Попадание десятидюймового снаряда маловероятно, у этих башенных орудий со скорострельностью плохо, ничем не лучше германских 26 см установок. Так что принцу лучше находится на броненосце, там будет для него намного безопаснее, подними он флаг на каком-либо из бронепалубных крейсеров.
— Тогда вашему императорскому высочеству следует сделать своим флагманским кораблем «Дойчланд», как прежде, а вот вторым мателотом за ним будет броненосец «Пелайо». К тому же вы с его командиром ведь обговорили ваши действия в бою?
— Да, весьма внимательно и дотошно согласовали порядок маневров — дон Хосе весьма понимающий в морском деле офицер, с большим опытом. К тому же наш отряд превосходит врага если не по пушкам, то по водоизмещению — двум броненосцам потребуется намного больше попаданий, чем мониторам. К тому же на вражеских мониторах броневой пояс всего в семь дюймов по центру и пять в оконечностях, и у наших пушек, по крайней мере, на «Пелайо» есть возможность пробить его с короткой дистанции даже в десять кабельтовых. Если подойти еще ближе, то американцы будут избиты. К тому же у них нет пушек среднего калибра, только противоминные шестифунтовые пушки, а у нас в бортовом залпе десять 14–15 см орудий.
— Вижу, вы все предусмотрели, ваше высочество. Хорошо — «Дойчланд» ваш флагман, приказ я немедленно отдам, — Дидерихс говорил твердо, но в конце усмехнулся. — Для него я несчастливый адмирал, было бы лучше находиться на «Кайзере»…
Возникла неловкая пауза, во время которой слова были не нужны. Но командующий быстро обуздал эмоции, и негромко произнес:
— Раз решение нами принято, то необходимо обсудить диспозицию перед сражением. Свой флаг подниму на «Ирене», раз буду командовать нашим крейсерским отрядом…
САСШ были единственной страной в мире, что к началу ХХ века продолжала строить свое любимое «детище» — мониторы…
Часть вторая
«ПРАВИЛА ДЛЯ ИГРЫ» 18 августа — 10 сентября 1898 года Глава 24
— Как видите, джентльмены, противник пытался нас потопить в «собачью вахту», только мы его и поджидали. Храбрецы, ничего не скажешь, потеряли полдесятка миноносок, и добились двух попаданий — еще раз «потопив» свои уже лежащие на дне корабли!
Дьюи искренно рассмеялся, итоги ночного боя его полностью устроили, и все из-за энтузиазма его моряков и свойственной американцам отваги и предприимчивости. На уже полузатопленных и выгоревших испанских кораблях, которые не могли быть отремонтированы из-за чудовищных повреждений и пожаров, установили противоминные пушки в один, два и шесть фунтов, и набрали сорвиголов в расчеты. Именно этих «утопленников» неприятель принял за настоящие боевые корабли и совершил по ним пуски самодвижущих мин, получив в ответ град мелкокалиберных снарядов. А за «мишенями» на самом деле встали крейсера эскадры и мониторы, таким образом, отгородившись надежной преградой от неминуемой смерти. И проделали этот хитрый маневр вечером, когда вражеские наблюдатели с постоянно рыскающих крейсеров, уже мало чего могли разглядеть. Да и сами корабли ушли, не стали испытывать судьбу — ведь американские крейсера несколько раз выходили к ним навстречу, но враг не принял боя.
Зато ударил ночью, перед рассветом, когда слаще всего спится. Видимо, испанцы надеялись, что снова удастся застигнуть американцев врасплох, как произошло в Вест-Индии. Только кошмарный опыт Сантьяго янки усвоили, и должные выводы из него вывели. Так что «вторично» утопив «Кастилию» и «Дона Хуана Астурийского», вражеские миноноски убрались в ночь, потеряв три катера из двух десятков, судя по докладам вахтенных сигнальщиков, что внимательно наблюдали за происходящим. Никто не спал, команды взбадривались кофе, понимая, что минная атака неизбежно последует, и дождались ее. Испанцы и немцы попались в заранее подготовленную «огневую» ловушку — особенно досталось последним, по ним стреляли из всего, что могло стрелять, включая винтовки и револьверы. Три катера утопили точно, так как спасли матросов и видели плавающие обломки, и два предположительно. Обломков не осталось, однако командиры крейсеров чуть ли не клялись, что десятки человек видели тонущие катера, в том числе и они сами, собственными глазами, которым верили.
А вот атака американских минных катеров, совершенная на германские корабли в Маниле, результата не принесла, хотя моряки клялись, что добились одного попадания. Впрочем, в это не верилось — так как после взрыва торпеды корабль не утонул. А то, что немцы выстроили точно такой же «барьер» из затопленных пароходов, знали все, но в ночном бою ошибиться легко, особенно когда противник обрушил град 105 мм и 88 мм снарядов, не считая множества мелкокалиберных.
Потому многие храбрецы не смогли выйти в атаку, не самоубийцы же они, какие тут могут быть упреки!
— А ведь испанцы боя решили не принимать, вначале объединили свои отряды в эскадру, — Дьюи внимательно смотрел за происходящим. Навязать бой как прежде, не удалось — испанцы просто обошли медленные мониторы, сделав в их сторону несколько бесполезных залпов. Впрочем, и ответный огонь из двенадцатидюймовых пушек «Монтерея» оказался столь же безрезультативным — самый «точный» выстрел лег где-то в кабельтове от вражеского броненосца. Связываться с «Пелайо» без поддержки собственных мониторов контр-адмирал Дьюи не захотел — даже восьмидюймовые пушки неспособны нанести такому кораблю серьезные повреждения, а вот ответный огонь из 320 мм орудий будет сопряжен с губительными попаданиями.