Три повести о любви
Шрифт:
Однако, как он ни крепился, его все-таки укачало. Из всех физических недомоганий, свалившихся на него, самым неприятным было ощущение, как будто полушария мозга пытаются поменяться местами. Он весь извертелся на своих нескончаемых качелях — скамейка вместе с ним то проваливалась куда-то вниз, то взлетала на самый верх. Один раз его вырвало. Хорошо еще, что успел перегнуться за борт.
— Дышите глубже! — кричал Толя.
— Да, да, — соглашался Аркадий, заглатывая ртом
— Ну как, легче?
— Да, да…
— Кажись, стихает, — заметил Алексей Дмитриевич.
— Теперь скоро! — пообещал Толя Аркадию…
И вправду, через несколько минут Аркадий увидел влажные огни близкого берега. По причалу двигались столбы с электрическими лампочками и, казалось, уже сами по себе — их тени.
Впереди промелькнул волнолом.
— Осторожно, Толя! — предупредил Алексей Дмитриевич.
— Есть, осторожно! — ответил тот по-военному.
Волнолом быстро приближался. С грохотом разбивались о него волны.
Лодки вошли в маленькую гавань, где волнение было уже не так сильно.
Почти одновременно Толя выключил мотор, Алексей Дмитриевич кинул конец человеку в плаще на причале и сбросил якорь. На это ушло от силы полминуты. Ни одного суетливого и лишнего движения. Все с первого раза.
— Много рыбы? — спросили с причала.
— Центнера три! — ответил Алексей Дмитриевич.
— Ну, это мы быстро управимся.
— Будете, как вчера, ковыряться, так и до утра провозимся! — подал голос Толя.
— Сейчас подойдут, — пообещал человек в плаще.
— Давайте я помогу вам, — сказал Аркадий рыбакам.
— Мы уж тут сами. Чего вам зря пачкаться? — ответил Толя.
— Ну тогда я пойду.
— Вон, видите, контора? — показал Толя на тусклые огоньки. — Там сможете обсушиться, отдохнуть.
— Недавно печку затопили, — сообщил человек.
— Там подождете катера!
— А обратно вы когда? — неожиданно для себя спросил Аркадий. Он почувствовал, как кровь прихлынула к щекам.
— Вот сдадим…
— Счастливого пути! — произнес Аркадий, пожимая руки обоим рыбакам. — Может, еще увидимся.
— А чего такого — в одной стране живем! — весело ответил Толя.
— Ничего, браток, — помедлив, проговорил Алексей Дмитриевич.
— Спасибо за доброту! — порывисто сказал Аркадий. — Я обязательно напишу о вашей бригаде!
— Чего-то больно много пишут о нас, — заметил Толя.
— Такая работа у них — писать, — объяснил Алексей Дмитриевич.
Толя подтянул моторку к причалу. Аркадий с трудом, с помощью приемщика, взобрался наверх. И только там он увидел, что это женщина. Немолодая, с хриплым мужским голосом.
— Спасибо, — сказал он ей.
— Было бы за что, — ответила она.
Аркадий стоял и покачивался, как пьяный. Когда же он шагнул к конторе, его повело
— Видать, здорово угорели, — заметила приемщица.
— Не знаю, что со мной, — стал оправдываться Аркадий. — Вообще-то я качку хорошо переношу.
— Все от самого себя зависит, дорогой товарищ, — наставительным тоном заявила она. — Был тут у нас один капитан. Когда его спрашивали, почему он не угорает, так отвечал: «Да все некогда. Судно вести надо».
— Ну долго они еще будут чухаться? — сердито спросил снизу Толя.
— Досчитай до тридцати, больше не надо!
— На черта я буду вашей арифметикой заниматься. Она мне еще в школе надоела!
— Вон идут!..
С протяжным металлическим визгом из-за поворота выехала вагонетка. Ее толкали двое рабочих.
— Ведь люди ждут! — громко упрекнула их приемщица.
Те молча прибавили шагу.
— Толя и Дмитрий… то есть Алексей Дмитриевич, всего вам доброго! — напоследок крикнул Аркадий.
— Приезжайте еще! — донесся до него голос Толи.
Скоро они будут там, увидят Маришку, Горячева, узнают все…
Продолжая покачиваться, Аркадий двинулся по неровным и скользким мосткам к конторе.
Ткнулся в одну дверь, другую, третью. Две были заперты, а последняя вела в узкий коридорчик, зажатый с обеих сторон бытовками.
Были еще двери — у входа, которые поначалу его почему-то не заинтересовали.
Пришлось вернуться.
Уверенный, что там тоже или заперто, или опять что-нибудь не то, он толкнул первую дверь и увидел девицу с жидкими светлыми волосами, зашивающую чулок на бедре. Она одернула юбку и сердито сказала:
— Стучать надо!
Аркадий мигом прикрыл дверь:
— Простите!
В коридор с улицы зашел парень в кожаной куртке, надетой прямо на тельняшку.
Он подозрительно посмотрел на Аркадия и спросил:
— Вам кого?
— Где-то здесь печка.
— А вот! — показал парень на вторую дверь. Распахнул ее и, пропустив Аркадия, вошел вслед за ним.
В углу возвышалась круглая железная печка. Обдало плотным тугим жаром.
— А вы откуда?
Аркадий ответил.
Парень вежливо выслушал, но удивления не проявил. По-видимому, к журналистам здесь привыкли.
— Вот на этом диване можете отдыхать, — сказал он и молча направился к выходу.
— Скажите, — остановил его Аркадий, — когда ожидается катер до города?
— По рации передали: вышел в девять вечера. Стало быть, к утру будет. А когда пойдет назад — тут дело сложнее.
— Почему?
— Потому что от двух стихий зависит — от погоды и начальства.
Парень чем-то неуловимо и неприятно походил на Горячева. Не то улыбкой, не то выражением глаз.
— Ясно, — сказал Аркадий.