Три повести о Малыше и Карлсоне (с иллюстрациями)
Шрифт:
– Я не могу ходить в школу, потому что меня изолировали, понимаешь?
Это звучало очень заманчиво – так считал сам Малыш, и Кристер, видно, тоже так считал, потому что он даже не сразу нашёлся что ответить.
– Расскажи это Гунилле, – добавил Малыш.
– А тебе не скучно? – спросил Кристер, когда к нему вернулся дар речи.
– Ну что ты! У меня ведь есть… – начал Малыш, но тут же осёкся.
Он хотел было сказать: «Карлсон», но не сделал этого из-за папы. Правда, прошлой весной Кристер и Гунилла несколько раз видели Карлсона, но это было до того, как папа сказал, что о нём нельзя
«Может быть, Кристер и Гунилла давно о нём забыли, вот бы хорошо! – думал Малыш. – Тогда он стал бы моим личным тайным Карлсоном». И Малыш поторопился попрощаться с Кристером.
– Привет, мне сейчас некогда с тобой разговаривать, – сказал он.
Обедать вдвоём с фрёкен Бок было совсем скучно, но зато она приготовила очень вкусные тефтели. Малыш уплетал за двоих. На сладкое он получил яблочную запеканку с ванильным соусом. И он подумал, что фрёкен Бок, может быть, не так уж плоха.
«Лучшее, что есть в домомучительнице, – это яблочная запеканка, а лучшее в яблочной запеканке – это ванильный соус, а лучшее в ванильном соусе – это то, что я его ем», – думал Малыш.
И всё же это был невесёлый обед, потому что столько мест за столом пустовало. Малыш скучал по маме, по папе, по Боссе и по Бетан – по всем вместе и по каждому отдельно. Нет, обед был совсем невесёлый, к тому же фрёкен Бок без умолку болтала о Фриде, которая уже успела изрядно надоесть Малышу.
Но вот наступил вечер. Была ведь осень, и темнело рано. Малыш стоял у окна своей комнаты, бледный от волнения, и глядел на звёзды, мерцавшие над крышами. Он ждал. Это было хуже, чем сочельник. В сочельник тоже устаёшь ждать, но разве это может сравниться с ожиданием прилёта маленького привидения из Вазастана!.. Куда там! Малыш в нетерпении грыз ногти. Он знал, что там, наверху, Карлсон тоже ждёт. Фрёкен Бок уже давно сидела на кухне, опустив ноги в таз с водой, – она всегда подолгу принимает ножные ванны. Но потом она придёт к Малышу пожелать ему спокойной ночи, это она обещала. Вот тут-то и надо подать сигнал. И тогда – о боже праведный, как всегда говорила фрёкен Бок, – о боже праведный, до чего же это было захватывающе!
– Если её ещё долго не будет, я лопну от нетерпения, – пробормотал Малыш.
Но вот она появилась. Прежде всего Малыш увидел в дверях её большие, чисто вымытые босые ноги. Малыш затрепетал, как пойманная рыбка, так он испугался, хотя ждал её и знал, что она сейчас придёт.
Фрёкен Бок мрачно поглядела на него.
– Почему ты стоишь в пижаме у открытого окна? Немедленно марш в постель!
– Я… я глядел на звёзды, – пробормотал Малыш. – А вы, фрёкен Бок, не хотите на них взглянуть?
Это он так схитрил, чтобы заставить её подойти к окну, а сам тут же незаметно сунул руку под занавеску, за которой был спрятан шнур, и дёрнул его изо всех сил. Он услышал, как на крыше зазвенел колокольчик. Фрёкен Бок это тоже услышала.
– Где-то там, наверху, звенит колокольчик, – сказала она. – Как странно!
– Да, странно! – согласился Малыш.
Но тут у него прямо дух захватило, потому что от крыши вдруг отделилось и медленно полетело по тёмному небу небольшое, белое, круглое привидение. Его полёт сопровождался тихой и печальной музыкой. Да, ошибки быть не могло, заунывные звуки «Плач малютки привидения» огласили тёмную, осеннюю ночь.
– Вот… О, гляди, гляди… Боже праведный! – воскликнула фрёкен Бок.
Она побелела как полотно, ноги у неё подогнулись, и она плюхнулась на стул. А ещё уверяла, что не боится привидений!
Малыш попытался её успокоить.
– Да, теперь я тоже начинаю верить в привидения, – сказал он. – Но ведь это такое маленькое, оно не может быть опасным!
Однако фрёкен Бок не слушала Малыша. Её обезумевший взгляд был прикован к окну – она следила за причудливым полётом привидения.
– Уберите его! Уберите! – шептала она задыхаясь.
Но маленькое привидение из Вазастана нельзя было убрать. Оно кружило в ночи, удалялось, вновь приближалось, то взмывая ввысь, то спускаясь пониже, и время от времени делало в воздухе небольшой кульбит. А печальные звуки не смолкали ни на мгновение.
«Маленькое белое привидение, тёмное звёздное небо, печальная музыка – до чего всё это красиво и интересно!» – думал Малыш.
Но фрёкен Бок так не считала. Она вцепилась в Малыша:
– Скорее в спальню, мы там спрячемся!
В квартире семьи Свантесон было пять комнат, кухня, ванная и передняя. У Боссе, у Бетан и у Малыша были свои комнатки, мама и папа спали в спальне, а кроме того, была столовая, где они собирались все вместе. Теперь, когда мама и папа были в отъезде, фрёкен Бок спала в их комнате. Окно её выходило в сад, а окно комнаты Малыша – на улицу.
– Пошли, – шептала фрёкен Бок, всё ещё задыхаясь, – пошли скорее, мы спрячемся в спальне.
Малыш сопротивлялся: нельзя же допустить, чтобы всё сорвалось теперь, после такого удачного начала! Но фрёкен Бок упрямо стояла на своём:
– Ну, живей, а то я сейчас упаду в обморок!
И как Малыш ни сопротивлялся, ему пришлось тащиться в спальню. Окно и там было открыто, но фрёкен Бок кинулась к нему и с грохотом его запахнула. Потом она опустила шторы, задёрнула занавески, а дверь попыталась забаррикадировать мебелью. Было ясно, что у неё пропала всякая охота иметь дело с привидением, а ведь ещё совсем недавно она ни о чём другом не мечтала.
Малыш никак не мог этого понять, он сел на папину кровать, поглядел на перепуганную фрёкен Бок и покачал головой.
– А Фрида, наверно, не такая трусиха, – сказал он наконец.
Но сейчас фрёкен Бок и слышать не хотела о Фриде. Она продолжала придвигать всю мебель к двери – за комодом последовали стол, стулья и этажерка. Перед столом образовалась уже настоящая баррикада.
– Ну вот, теперь, я думаю, мы можем быть спокойны, – сказала фрёкен Бок с удовлетворением.
Но тут из-под папиной кровати раздался глухой голос, в котором звучало ещё больше удовлетворения: