Три рассказа о Верочке
Шрифт:
– Да ничего ваша «Софья» не помогает, – раздражённо отмахнулась Нина Павловна.
Тут не выдержала уже сама Верочка.
– Почему это не помогает? – возмутилась она. – Очень хороший крем, если мазать лицо… И оливковое масло там есть, и кедровое, и облепиховое… И мумиё. И экстракты шалфея и зверобоя. И ещё много всяких трав, целый список…
Девочки изумлённо замолчали, а Марь Иванна потянулась к своей сумочке за записной книжкой, в которую она всё записывала «на память».
Ближе к вечеру нестероидные противовоспалительные перестали действовать вообще.
– Что ты пьёшь? – спросила Марь Иванна, видя Верочкины мучения.
– Найз, – ответила Верочка.
Марь Иванна презрительно фыркнула и сказала:
– Верочка, ну кто так болеет?.. Только Целебрекс… Он самый сильный…
Бухгалтерия заспорила: посыпались названия, которые Верочка раньше никогда не слышала. Когда все успокоились и немного поработали, Соболькова опять вытащила из ушей наушники и сказала:
– Надо к коленке привязать лягушку. Живую… Мне мой мануальный терапевт рассказывал про одну свою пациентку. Она к нему на первый приём пришла с лягушкой на ноге и говорила, что ей очень помогает…
Верочка онемела.
– Да что ты говоришь такие глупости! Какую лягушку? – вскричала Марь Иванна со своего места, потом она повернулась к Верочке и сказала. – Не слушай! И не лягушку вовсе, а жабу!.. У жабы слизь на коже особенная, едкая!..
Девочки опять заспорили. Кто-то стал рассказывать о ядовитой тропической лягушке кокоа, кто-то – о вуду-жабе ага, страшно зловредной твари, умеющей, к тому же, плеваться ядом в своего противника. Конец спорам положила сама Верочка.
– Да где я сейчас лягушку найду? – спросила она. – Ведь осень уже…
Родная бухгалтерия притихла.
– Ну-у… Может купить в зоомагазине? – неуверенно предложила Соболькова.
– А если из зоомагазина не подействует? Может, они там искусственные? – опять спросила Верочка, уже улыбаясь.
– Значит – заговор. Заговор подействует непременно, – сказала Петрова и, оглядев всех в ожидании поддержки, закатила глаза и быстро забормотала. – Зубы мои зубы, выпадите все мои зубы, останьтеся одни губы…
– Ну… Это же про зубы, – проговорила Нина Павловна даже как-то разочарованно.
– Я других заговоров не знаю, – смутившись, объяснила Петрова.
– Дикость какая-то средневековая… Только Целебрекс, – начальственным голосом отрезала Марь Иванна.
И тут Верочка с громким стуком привычным уже движением разбила пакет с гипотермическим льдом: рабочий день подходил к концу.
****
Через неделю МРТ выявило у неё разрыв мениска. Верочке это МРТ показалось страшно болезненной процедурой, потому что её ногу, закрепляя, придавили какими-то тяжёлыми кирпичами, под которыми надлежало лежать и не шевелиться. Шевелиться хотелось нестерпимо, и не просто шевелиться, а убежать, уползти, исчезнуть отсюда, наплевав на свои деньги. Верочка мучилась под кирпичами, пытаясь сдерживать конвульсии больной ноги, слушала космические пульсирующие звуки и тихо плакала.
Потом она едва упросила сестру дать ей талон в живую очередь к хирургу, к которому, вообще-то, полагалось записываться через терминал и две недели ждать приёма.
В очереди на приём к хирургу многие сидели и писали. Когда Верочка спросила, что все пишут, ей объяснили, что симптомы заболевания для памяти лучше записать… Ведь когда заходишь к врачу в кабинет, то всё из головы вылетает, а болезней много и времени, чтобы вспоминать про них в кабинете – нет. Поэтому всё, что хочешь сказать, лучше заранее записать, а потом на приёме врачу просто продиктовать… Или ещё лучше – дома на принтере распечатать и врачу в распечатанном виде предоставить, положив на стол. Как вошёл – сразу молча кладёшь листочек с симптомами и не отвлекаешь больше специалиста своими глупостями… В коридоре же люди ждут…
– Боже мой! – пробормотала Верочка и стала искать в сумочке ручку.
– А что же вы хотите, милочка? На приём врача отпущено двенадцать минут! – воскликнула сидящая напротив очень приятная пожилая дама.
– Десять, – сквозь зубы поправил даму мужчина, баюкающий свою забинтованную руку рядом с Верочкой.
– Уже десять? – ахнула приятная дама. – Кошмар, что творится!
Когда Верочка вошла в кабинет хирурга Трофимова, он вежливо предложил ей сесть на стул возле своего стола. Колено он, как и травматолог, тоже не смотрел, зато он её очень заинтересованно расспрашивал.
– А вот когда больше болит? При ходьбе или в покое? – спросил хирург, глядя на Верочку глазами кота из «Шрека».
– При ходьбе, – быстро отреагировала она и посмотрела на хирурга с надеждой.
– А вот при какой ходьбе? Просто по прямой или по лестнице? – спросил хирург и выжидающе сощурился.
– По лестнице, – выпалила Верочка и подумала обрадованно: – «Ах, какой специалист!»
Она, не спуская глаз, смотрела на хирурга, но тот уже отвернулся к монитору. Минуту он сосредоточенно что-то искал на мониторе мышью, а потом крикнул в сторону двери, не переставая что-то искать:
– Следующий!
«Видимо, хирург сделал всё, что мог», – решила Верочка и поковыляла из кабинета. Через минуту сестра вынесла ей в коридор направление на консультацию в 31-ю больницу. На это направление теперь следовало поставить: регистрационный номер в ещё одном кабинете, отсидев очередь, и печати на первом этаже, в другой очереди. Лифты в поликлинике работали исправно.
На работу она опять решила поехать на такси, правда, только от метро – для экономии. В метро она передвигалась вдоль стеночки, а по лестницам – приставным шагом, цепляясь руками за перила, а мимо неё бежали и бежали занятые своими проблемами люди. Видимо, они страшно боялись опоздать на работу или ещё куда-то, и Верочка очень стеснялась, что она им мешает, путаясь под ногами со своей травмой, а в вагоне поезда она стояла, зажатая, стиснутая другими пассажирами, и успокаивала себя тем, что так она точно не упадёт и что ехать ей недалеко, можно и потерпеть. Забравшись в такси, она сразу же достала из сумочки пакет «Снежок», разбила его и приложила к колену.
В родной бухгалтерии все девочки работали, Верочка тоже включилась в работу, а потом попросилась в туалет, и девочки вывезли её на офисном кресле в коридор.
Коридор был длинный, со многими поворотами, и, чтобы добраться до туалета, приходилось проезжать мимо дверей в соседние офисы, и девочки старались не шуметь и не разговаривать, чтобы не привлекать к ней внимания. Из офисов иногда выходили люди, но они не смотрели в сторону Верочкиного кресла или деликатно делали вид, что не смотрят, и это её очень устраивало. Так, незаметно, Верочка почти доехала до туалета, и тут из лифтового холла вышел какой-то незнакомый мужчина и язва-Сараскин. Язва-Сараскин, конечно, тут же остановился.