Три ступени до ада
Шрифт:
– Ты ненормальная. Зачем ты делаешь это? Тебе не страшно?
– Пытаюсь представить себе, что нас всех ждет.
– Я не верю тебе. Это глупость, честное слово!
Дверь открылась, вошел Борис.
– И о чем это вы тут шепчетесь? – Он прищурил глаза и покачал головой. – Снова решила ввязаться в какое-то дело? Пытаешь Валеру?
– Да, Боря. Что поделать, если у меня натура такая – делать все тебе назло? Вот ты говоришь: «Сиди дома», – а меня так и тянет из него, так и хочется что-нибудь порасследовать, напрячь свои мозги и помочь следствию. Давай ты
– Женечка, успокойся. Не надо делать из меня домашнего тирана.
– Да мне надоело уже прятаться от тебя, врать тебе, что я поехала за памперсами в Москву, хотя на самом деле у меня дело на Северном полюсе… Я предупреждала тебя еще тогда, давно…
– Тссс… Успокойся, прошу тебя. Сейчас, когда у нас есть няня да и Мишка, к счастью, спокойный, я вовсе не против того, чтобы ты занялась чем-то полезным. Но ловить убийцу… ты извини меня.
– Да какой еще убийца? – взвилась Женя. – И вообще, дела-то никакого конкретного нет. Просто я спросила Валеру, как у него дела. Что нового? Есть ли интересное дело? Может, ему помощь наша нужна. Может, надо познакомиться со свидетелем, разговорить… Может, поехать на место преступления, куда-нибудь в лес, осмотреть его, или побывать в квартире, где совершено убийство, тоже поискать улики… Ты же знаешь, я внимательная, всегда подмечу что-то важное. Я это страсть как люблю. Можешь считать меня извращенкой, но что поделать, если я такая?
– Женя, да успокойся уже! Честно говоря, я пришел сказать спасибо за ужин и спросить: не собираешься ли ты спать?
– Сейчас приду, – насупилась Женя. – А спасибо за ужин надо сказать Наташе. Это она приготовила баранину.
– У нас новое дело, – внезапно сказал Ребров. – Три дня тому назад труп молодой женщины обнаружили на пустыре. Личность пока не установлена. Вот рассказываю Жене. Хочу, чтобы и ты знал.
– С вами все понятно. – Борис махнул рукой и ушел, бормоча что-то себе под нос.
– С одной стороны, я его понимаю, он боится за меня, – сказала расстроенным голосом Женя, – но с другой… Если всего бояться, то как вообще жить?
Она понимала, что все это пустые слова. И ценила, конечно, произнесенные Борисом слова. По сути, он только что сообщил ей, что не против того, чтобы она занялась чем-то полезным. Но ведь тут же как бы пошел на попятную – не станет же она ловить убийцу! А что еще можно делать, когда убит человек? Разве цель любого расследования не поиск убийцы?
– Ладно, Женька, пойдем спать. Утро вечера мудренее. Может, узнаем завтра имя этой блондинки.
– Так ты возьмешь меня с собой в морг?
– Конечно, возьму. Вот только Борис меня прибьет…
– Знаешь, что я решила? Больше не буду ему врать, мне и самой это противно и неприятно. Вечно прошу кого-нибудь меня прикрыть, словно я совершаю преступление. Сам знаешь, сколько раз меня спасал Петр. А больше не буду. Вот пойду и прямо сейчас скажу Борису, что завтра мы с тобой едем в морг.
– Вот он обрадуется… – Ребров развел руками.
Перед тем как отправиться в спальню, Женя проводила Валеру
Борис в постели читал при свете настольной лампы. Увидев жену, отложил книгу и внимательно посмотрел на нее:
– Я помогу тебе подготовиться к вступительным экзаменам в академию, обеспечу необходимой литературой. Раз уж у тебя все так серьезно, раз ты настроена на эту профессию следователя, то вперед! Я никогда не буду тебе препятствовать. Ты поняла меня? Об одном прошу: держи меня в курсе того, где ты и с кем, мне это важно. Ну, и помни всегда, что я за тебя переживаю. Будь предельно осторожной. Ты можешь мне это пообещать?
– Участвовать в перестрелках не буду, обещаю, – улыбнувшись и все еще не понимая всей серьезности просьб мужа, ответила Женя.
– Ты все шутишь… Все-то у тебя легко. Не так давно вы с Тоней пытались ловить убийцу-дезертира в доме Эммы Финягиной. Думаешь, я забыл? Да я чуть с ума не сошел, когда узнал! Давай договоримся, что всегда, когда ты соберешься сунуть свой любопытный нос куда-нибудь, где опасно, то предупредишь нас с Ребровым. Ты просто женщина, легкая на подъем, увлекающаяся, дерзкая, умная, и тебя захватывает, завораживает расследование, но твоя беда в том, что ты относишься к процессу расследования с какой-то непростительной легкостью, я бы даже сказал, легкомысленностью. Это для вас с Тоней словно игра! Словно вы играете в кино! Но там, где совершаются убийства, всегда опасно. И если ты, к примеру, подберешься к преступнику совсем близко, когда он почувствует аромат твоих духов… Женя, ты слышишь меня?
Женя, которая слушала мужа, переодеваясь в ночную сорочку, замерла и утвердительно кивнула:
– Да все я слышу, Боря! Он почувствует аромат моих духов и…
И что дальше, подумала Женя.
– Тебе смешно? Да, соглашусь, ты со своими мозгами на самом деле можешь вычислить убийцу быстрее всех, вероятно, ты обладаешь определенным талантом. Так вот: чтобы спастись, убийце проще всего будет убрать тебя. Вот скажи, ты воспринимаешь сейчас то, что я тебе говорю?
– Ты объясняешь мне, Боря, какие-то совсем уж примитивные вещи. Лучше бы купил пистолет…
И она нырнула в постель, прижалась к мужу и закрыла глаза. Под одеялом она почувствовала, как он обнял ее и прижал к себе.
– Ты дурочка на самом деле или только притворяешься? – спросил он ее, целуя.
– Не знаю пока еще… Думаю, что все-таки притворяюсь.
Утром, позавтракав, все трое поехали по делам в Москву. Борис один на своей машине, Женя – с Ребровым.
– Знаешь, а ведь я в первый раз вот так открыто сказала Боре, что еду с тобой в морг, – радостно сообщила Женя, глядя в окно на легкую зеленую дымку утреннего леса, мимо которого они пролетали. – И так легко на душе, спокойно. Надоело уже от него прятаться.