Три Толстушки: Книга Нехилых Перемен
Шрифт:
– Пять с плюсиком, – продолжал отсчет мальчик.
– Слышали? «Эдик-педик»! Это робот спровоцировал Сеткина! Он меня раньше никогда так не называл! – массажист Эдуард рыдал.
Когда диктофон воспроизвел последнюю фразу, негодование охватило Трех Толстушек.
– Убить ни в чем не повинный шедевр технического прогресса – немыслимо! – ужаснулась Люба.
– Наша девочка и
– И вообще, при ребенке говорить, что Эдик… ну, вы понимаете! Это крайне предосудительно! – высказалась Вера.
– Один, – сказал мальчик, прицеливаясь из пистолета то в одну, то в другую Толстушку.
– Эдуард, мы крайне неприятно удивлены и расстроены вашим поведением, – Люба поджала губы. – Очевидно, у вас депрессия на фоне стресса. Поверьте, нам очень не хотелось бы принимать какие либо решения за вас, но в свете вашего нынешнего состояния иного выхода нет.
– С этого момента вы отправляетесь в месячный оплачиваемый отпуск, – твердо произнесла Надя.
– Настоятельно рекомендуем вам отдохнуть как следует, восстановить физические и душевные силы. После этого вы сможете вернуться к своим обязанностям мануального терапевта, – заключила Вера.
– Вот вы как! Выбрасываете меня на помойку! Не позволю! – взвизгнул Эдуард. Он подскочил к голубоглазому мальчишке и вырвал пистолет из его рук через долю секунды после того, ребенок произнес: «Три».
– Немедленно верните мне Сеткина! – массажист выстрелил в потолок.
– Тяф! Иррр-тяф-тяф!
– Вот вы где, паскуды! Праздники тут празднуете, а меня не зовете? – В зал ввалился избитый, исцарапанный, перепачканный, но все еще обдолбанный Сеткин, словно волшебник исполнил желание Эдуарда. Наркоторговец приблизился к вооруженным мальчишкам, отнял пистолеты у двух из них и тоже выстрелил в потолок. – Пора расхерачить тут все ко всем…
– Измена! Бунт! Мятеж! Предательство! – хрип Сеткина перекрыла сирена голоса Лучшей Подружки Трех Толстушек. Размахивая опаленными туфлями и пистолетом, отобранным у последнего малыша, голая Подружка вопила: – Робот наследницы Софьи – фальшивка! Он обыкновенный подросток. Доктор Гаспарян подослал его, чтобы разрушить основы нашего государства. Я раскрыла его коварный план. В этой кризисной ситуации мне и только мне следует взять контроль в свои руки!
– Доброго денечка всем присутствующим, – следом за Лучшей Подружкой возник доктор Серж Артурович Гаспарян. Он выглядел весьма довольным, спокойным и уверенным в себе. Этому способствовали легкий многозарядный пистолет-пулемет в его руке и бронежилет под парадным смокингом. – Приношу свои извинения за то, что явился
– Заткнись, старый дурак, – перебил его Эдуард. – Сеткин, скажи, что мы друзья! Иначе я здесь же убью тебя, а потом себя и Тотошку!
– В твоих мечтах, педик! А сейчас я расхерачу тут всех нахер ко всем херам! – Сеткин по-ковбойски крутанул пистолеты на указательных пальцах.
– Я прострелю башку каждому, кто вздумает оспаривать справедливость казни лжеандроида и передачу легитимной власти в мои руки! – голос Лучшей Подружки сделался похожим на звук бензопилы.
– Какое досадное недопонимание всей серьезности сложившейся ситуации, – доктор Гаспарян покачал головой. – Для начала прошу всех сложить оружие. Это в ваших же интересах. Уверяю, скорострельность моего пистолета-пулемета существенно превышает возможности ваших детских пугачей. Кроме того, система самонаведения, разработанная вашим покорным слугой, попросту не оставляет вам шансов.
– Где наши конфеты? Так не честно! Я уже давно досчитал до трех!
– Тяф! Иррр-тяф-тяф!
– Соскучились, сявки мать вашу? – в зал через дырку, оставленную в стене лимузином, вбежал артист Канатов. Следом за ним хлынули люди. Их было множество. Голые, окровавленные, пьяные и обкуренные, оскаленные, хохочущие и рычащие… Это шли свидетели сегодняшнего выступления артиста Канатова. Все в зале смешалось. Полы, стены и мебель трещали под напором новоприбывших.
Дворец утонул в шуме, гаме, собачьем лае, истеричных криках, пьяном пении, плаче и прочих звуках.
Вдруг (это последнее «вдруг» в нашем романе) над Дворцом в голубом небе разорвалась бомба. Все, кто был внутри, рухнули на пол, кроме Канатова. Голый желтый артист стоял посреди зала, держа в выставленной над головой руке пульт с мигающей красной лампочкой.
– Как вам гребаный салют, мрази? – голос Канатова нарушил гулкую тишину, воцарившуюся после взрыва. – Я обещал вам лучшее шоу? Говорил, что это будет просто бомба? О, да! Это вы и получите. Чертово представление вы не сможете забыть, даже если захотите мать вашу. Первая гребаная бомба взорвалась в километре над Дворцом. Ничего так жахнула, да? Так давайте поаплодируем ее старшей сестренке! Она уже летит прямо сюда для взрывного финала моего шоу! Такого выступления не было ни у одного гребаного артиста во Вселенной! Потому что я единственный мать мою настоящий артист в этой гребаной Вселенной!