Три Учебника Успеха
Шрифт:
9.7. ПРОГНОЗИСТ, ФИНАНСИСТ, СПЕЦИАЛИСТ ПО БЮДЖЕТИРОВАНИЮ, ЛИДЕР ОБЩЕСТВЕННОЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ ДИПЛОМАТИИ.
Коротко отметим, что при организации раскопок в Троаде Г. Шлиман проявил себя как первоклассный прогнозист, финансист и специалист по бюджетированию.
Сопоставим (а) плановые (расчетные) и (б) фактические расходы на раскопки.
(а) Плановые расходы на раскопки.
Пробные раскопки на холме Гиссарлык, проведенные до начала основных троадских усилий, позволили "Шлиману оценить объём и стоимость работ: ... Он писал, что раскопки должны занять не менее 5 лет (при продолжительности полевого сезона не менее 3 месяцев). Если содержать одновременно 100 рабочих, бюджет археологической экспедиции оценивался в 100 000 франков ["Шлиман, Генрих"].
При таком прогнозе раскопки бы заняли 5 лет * 3 месяца = 15 месяцев.
Среднедневные
(б) Фактические расходы:
400 франков - сумма (близкая к максимальному фактическому уровню) средних ежедневных расходов Г.Шлимана в период археологических раскопок на Гиссарлыке [Шлиман Г. Илион. Т.1. С. 64].
Из сопоставления (а) плановых (расчетных) и (б) фактических расходов на раскопки можно сделать вывод о том, что примерный уровень расходов был спрогнозирован Г. Шлиманом правильно, он сумел рассчитать и спланировать бюджет раскопок, создать финансовые резервы, что обеспечило бесперебойность финансового обеспечения нарастающих археологических затрат, стало одной из важнейших слагаемых Золотого троянского успеха.
Будучи (или оказавшись) специалистом по приобретению недвижимости, Г. Шлиман не приобретал в собственность тех участков, на которых производил раскопки (хотя вел предварительные переговоры). Каково объяснение такой позиции? Самое простое объяснение состоит в том, что стороны не сходились в цене. Так оно и случалось; но раскопки-то, тем не менее, осуществлялись. Возможно, Генрих Шлиман сознательно или интуитивно оценивал уровень своих предстоящих археологических достижений как - мировой; Г. Шлиман контактировал с правительствами, с первыми лицами; а те, в свою очередь, решали возникающие вопросы с частными собственниками. Вопросы мирового культурного развития объективно становились выше задач защиты "суверенитета" частных собственников; интересы мирового культурного развития "слегка отодвигали" интересы частных собственников. В каком-то смысле положение "археологического открывателя" отличается от положения "археологического помещика". Еще в XIX веке государства поняли близость их интересов и культурных интересов человечества.
Активное взаимодействие с представителями различных правительств и дипломатических структур по поводу организации раскопок и судьбы археологических ценностей сделало Генриха Шлимана лидером (может быть, основоположником) общественной археологической дипломатии.
9.8. "РАСКОПАТЬ ТРОЮ". ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ КАК ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ СОБЫТИЙ. (1876 год).
Когда, в какой момент Г.Шлиман окончательно стал победителем?
Вопрос не имеет однозначного ответа. Длительное время Г. Шлиман не получал положительной реакции от европейских правительств на свои предложения передать "клад" для размещения в солидном европейском музее. То есть, Г. Шлиман воспринимался как фигура потенциально скандальная, не до конца понятная. Да и "клад" как археологические артефакты требовал дополнительного изучения. Ф. Вандерберг отмечает: "В статье в газете "Левант Геральд" консул Фрэнк Калверт высказал мысль о том, что хотя Шлиман действительно обнаружил большое количество украшений на гиссарлыкском холме, однако сосуды, кувшины и кубки из чистого золота были заказаны им у одного ювелира. Правда, доказательств этому Калверт не представил" [Вандерберг. С. 373]. Г. Шлиман пытался продолжить раскопки холма Гиссарлык, настаивал на выдаче ему османской администрацией нового фирмана, получил его, и приехал в Троаду в 1876 году. В этой ситуации возникала уже прежде существовавшая система рисков: изменение официальных правил раскопок и определения судьбы найденных артефактов, уровень законопослушности и дисциплинированности местных жителей, влияние близлежащих малярийных болот и высокий уровень заболевания малярией, дефицит хорошей питьевой воды, трудно поддающаяся прогнозированию смена благоприятных для раскопок периодов на неблагоприятные, сложности финансового и ресурсного обеспечения, проблемы транспортировки, вопросы безопасности, семейные, личные обстоятельства Г. Шлимана и его жены Софии, и т.д. Риски был реальны. У представителей османской администрации накопился опыт. Достаточно было комбинации двух обстоятельств - (1) выбывания Г. Шлимана (по причине болезни, вовлечения в скандал, любой другой), и (2) продолжение раскопок другим лицом - и ситуация приобрела бы неоднозначный характер. Вспомним: первым правильно предсказал местонахождение Трои якобы еще Макларен. Калверты, да и фон Хан, осуществляли раскопки до Г. Шлимана, Фрэнк Калверт присутствовал в начале троянских раскопок Г. Шлимана. Очередные "открыватели Трои" (при таком варианте "замены" Г. Шлимана) продолжают дело "предшественников"... Да, Генрихом Шлиманом найден "клад". Но много критики, сомнений, подозрений. И что конкретно этот "клад" доказывает? Золото ослепило публику, но
Ситуация требовала (хотя бы временного) прекращения Г. Шлиманом троянской эпопеи. Даже если он этого не понимал и не хотел.
Настала пора выплывать из Дарданеллского садка (несмотря на весь азарт).
Снова вмешалась Афина Паллада и помогла хитроумному Одиссею. Препятствия, создаваемые османской администрацией, несмотря на формально выданный фирман, разочаровали Г. Шлимана. Он принял решение о перемещении деятельности в Грецию. Прекращение Г. Шлиманом в конце июня 1876 года раскопок в Гиссарлыке и начало реализации его планов начать раскопки в Греции (Тиринфе и Микенах) стали для Фредерика Калверта "упавшим флажком" на шахматных часах. Троадские риски для Г. Шлимана обнулялись. Его энергичная личность перемещалась в Европу, где и продолжала сверкать своими талантами. Вряд ли кто-либо решился бы противопоставлять себя в деле открывания Трои живому, свободному, деятельному, знаменитому Г. Шлиману (пусть и отсутствующему в Троаде).
Братьями Калвертами с этого момента утрачивалась объективно существовавшая возможность стать открывателями Трои.
24 июля 1876 года в "Таймс" публикуется письмо Г.Шлимана с протестом против помех со стороны османской администрации [Шлиман Г. Илион. Т.1. С. 88]. Через два дня, 26 июля 1876 года, Фредерик Калверт умер на своей ферме в Троаде (надгробие на консульском кладбище Чанак) [Consuls]. (Разумеется, излагаемые сведения не ставят под сомнение диагноз, если таковой был поставлен Фредерику Калверту на момент смерти или перед его кончиной).
Холм Гиссарлык и стены Трои остались в руках прежних собственников. Братья Калверты, как помощники Г. Шлимана в троянских раскопках и троянских открытиях, вошли в историю. Фрэнк Калверт продолжал сотрудничество с Г. Шлиманом. Такая роль обеспечила Фрэнку Калверту вполне достойное место в истории мировой археологии.
"Мы сидели с генералом Эллиотом за завтраком, который, правду сказать, был превосходен, когда на наш стол неожиданно упала вражеская бомба. Генерал, как это сделал бы каждый на его месте, убежал, а я схватил бомбу и, прежде чем она успела разорваться, отнес ее на пустынное место на краю крепости. Не успел я передохнуть после этого, как внимание мое привлекло какое-то движение у неприятеля. Взбежав на высокую скалу, я направил туда подзорную трубу. И что же оказалось? Английский генерал и английский полковник, с которыми лишь накануне мы прекрасно провели вечер, оказались захваченными в плен во время разведки и сейчас должны были быть повешены.
Раздумывать было некогда. Я схватил бомбу, только что принесенную мною, и при помощи своей пращи метнул ее в неприятельскую группу. Расчет мой оказался правильным: бомба убила всех присутствующих, кроме двух пленников, висевших уже высоко над землею, ибо я приурочил свое движение к моменту, когда их только вздернули. От сотрясения же почвы виселица, разумеется, упала, и повешенные оказались лежащими на земле. Они тотчас же вскочили на ноги, освободили друг друга и бросились к берегу, где без труда нашли испанскую лодку, и через несколько минут мы уже все вместе, после радостных приветствий, продолжали прерванный завтрак у гостеприимного генерала Эллиота" (Э. Распэ. Вечера барона Мюнхаузена).
Понимали ли братья Калверты - Фредерик, Джеймс и Фрэнк - свое предназначение: раскопать древнюю Трою? Приняли ли план действий, адекватный этому предназначению? Согласились ли бы они вообще с такой постановкой вопроса? Этого мы уже не узнаем... Но ведь имели возможность занять место в истории совсем неподалеку от своего предка лорда Джорджа Калверта. Красиво бы смотрелись ...
В письме сыну Сергею Г.Шлиман написал 24 июня 1870 года: "Я сделал то, что никто никогда не делал, а также то, что никогда никто не сделает" [Богданов И.А., 2008 б. С.129].
У братьев Калвертов не возникло прямых претензий к Г. Шлиману, но потомки заявили некоторые требования в отношении части троянских находок ["Frank Calvert"].
"...Я прицелился слишком высоко, и топорик, взлетев вверх, зацепился за краешек серповидной Луны и повис на нем" (Э. Распэ. Вечера барона Мюнхаузена).
Турецкие официальные лица предельно внимательны. 16 апреля 1996 года в Москве открылась выставка коллекции Шлимана. "...Турецкие дипломаты, находившиеся в Москве, в знак протеста не присутствовали на открытии выставки. Турецкий министр культуры даже выступил с заявлением, что древние сокровища Трои должны быть возвращены Турции" [Богданов И.А., 2008 а. С. 15].