Три Учебника Успеха
Шрифт:
"Читая рукопись, Горький не только писал замечания общего характера - о сюжете, героях, - но и отмечал трудные сочетания звуков, не пропускал даже грамматических ошибок и опечаток, тщательно исправлял их - в назидание автору - даже тогда, когда рукопись им отвергалась" [Нефедова И.М.].
"Помогал Горький писателям и материально. Когда начинающий поэт Павел Железнов, получив от него сумму, равную своему заработку за год, смутился, Горький сказал: "Учись, работай, а когда выйдешь в люди, помоги какому-нибудь способному молодому человеку, - и мы будем в расчете!" Писатель с большим вниманием следит за рабкоровским движением, делится своим богатым опытом. Так появляются его
"Никто из русских писателей никогда не сделал столько именно для живых, конкретных литераторов, сколько сделал Горький" [Басинский П.В. Страсти по Максиму]. Это высказывание Павла Басинского подтверждается конкретными фактами.
Помогал и до 1917 года, и в 1917-ом, и после 1917 года.
Эмигрировавшие из России писатели вспоминали и о М. Горьком. Были ли у них основания считать, что некоторую роль в их судьбе сыграл М. Горький?
Диалектика...
Это сильнее "Фауста" Гете.
"Часто приезжал и подолгу беседовал с Горьким наедине Сталин, понимавший огромную роль литературы и внимательно следивший за ходом литературной жизни" [Нефедова И.М.].
"Принесли вино... Все выпили... Ворошилов поцеловал Ал.М. руку или в плечо. Ал.М. радостно улыбался, с любовью смотрел на них. Быстро ушли. Уходя, в дверях помахали ему руками. Когда они вышли, А.М. сказал: "Какие хорошие ребята! Сколько в них силы..."" [Басинский П.В. Страсти по Максиму].
"Вячеслав Иванов, лингвист, сын советского писателя Всеволода Иванова, вспоминает (со слов отца), что Горький был возмущен резолюцией Сталина на поэме "Девушка и Смерть", начертанной во время визита Сталина осенью 1931 года. Вот ее точный текст: "Эта штука сильнее, чем "Фауст" Гёте (любовь побеждает смерть). 11/Х-31 г.". Иванов: "Мой отец, говоривший об этом эпизоде с Горьким, утверждал решительно, что Горький был оскорблен. Сталин и Ворошилов были пьяны и валяли дурака..."" [Басинский П.В. Страсти по Максиму].
Поинтересуемся: от кого стало известно о самом факте написания и о содержании резолюции?
В 1917 году И. Сталин писал: "Мы боимся, что Горького "смертельно" потянуло к ним, в архив. Что ж, вольному воля!.. Революция не умеет ни жалеть, ни хоронить своих мертвецов".
Любовь побеждает?
Это сильнее "Фауста" Гете!
Закон успеха: "Отсутствует творческая среда? Закаляйся! Отжимайся!! Не унывай!!!"
ГЛАВА 11. ТЕАТР. ДАЙТЕ МНЕ ТЕАТР, И Я ПЕРЕВЕРНУСЬ!
11.1. МЕЛЬПОМЕНА И АМФИТЕАТРЫ. "ВИШНЕВЫЙ САД" ГЕНРИХА ШЛИМАНА.
Театр вошел в жизни и Г.Шлимана, и Н. Гоголя, и М. Горького.
В жизни Генриха Шлимана театр - так или иначе - присутствовал постоянно.
Расстающийся с Петербургом коммерсант, осваивающий культурные пространства Западной, Южной Европы, Средиземноморья, рантье и цивилизационный деятель Генрих Шлиман попытался соблазнить возможностью посещения театров первую жену Екатерину. Объясняя преимущества переезда из Петербурга в Париж, он, например, писал: "Ты будешь счастлива, я стал совсем парижанином, каждый вечер бываю в театрах или на лекциях знаменитейших профессоров мира и могу тебе рассказывать разные истории десять лет подряд - не заскучаешь..." [Мейерович М.Л. С. 72]. Екатерина оказалась твердым орешком, ни посещения парижских театров, ни иные предложения к переезду из России ее не побудили.
"...Жизнь уходит и никогда не вернется, никогда, никогда
Мельпомена - греческого происхождения, а "греки - наши предки". Вторая жена Г. Шлимана, София, предпочитала жить в Афинах, а не в Париже, несмотря на возможность посещения парижских театров.
Сам Генрих Шлиман проводил в Париже не так уж и много времени, его звали другие дела. Вне Парижа он снова встречал театр и театры.
"В качестве заправского туриста Шлиман нанимает в проводники атамана разбойничьей шайки некоего Абу-Дауда.
"Такой проводник был верной гарантией безопасности путешествия по пустынным местам Палестины, к Мертвому морю, в Петру. Восхищенный найденными в Петре развалинами великолепных дворцов, театров, гробниц, Шлиман предпринял полное обследование берега, побывал в Тире, Сидоне, Бейруте, поднялся на Ливанские горы. Письмо, написанное там 26 мая 1859 года, носит пометку: "На Ливанских горах, в древней Финикии, посреди знаменитых кедров"" [Мейерович М.Л. С. 57]. "В тот день, когда на горизонте появились берега Америки, в портфеле Шлимана лежала рукопись книги. (...) В ней было описание Великой стены, спектакля китайского театра, процессии сёогуна и много других наблюдений и соображений" [Мейерович М.Л. С. 63].
Возможно, Мельпомена покровительствовала Генриху Шлиману, когда он, в период первых в своей жизни раскопок в Греции, читал местным жителям Гомера. Г.Штоль излагает следующую художественную интерпретацию этих событий. "...Его ведут в деревню...Кто-то приносит стол и ставит его на площади перед под платаном... И вот Шлиман стоит на столе и читает им первую половину двадцать третьей песни - читает о встрече вернувшегося домой Одиссея с Пенелопой... Приносят кувшины с вином, и все хотят с ним чокнуться. Приносят ему множество древних монет, которые они нашли на своих полях. Прежде чем его, наконец, отпустить, они все его по очереди целуют" [Штоль. С. 195-196].
К теме "театра" эти события можно отнести без натяжки. Хотя у этого театра нет ни билетов, ни кулис.
Похоже, что даже в Троаде, на холме Гиссарлык, без театра не обошлось. Правда, с вопросов театра Г. Шлиману пришлось переключиться на другие темы. "С каждой вагонеткой земли, вывезенной из траншеи во время раскопок 1879 года, все полней раскрывались сооружения глубокой древности и... все трудней становилось разобраться в них. (...) В долине под холмом Шлиман нашел развалины огромного амфитеатра на несколько тысяч зрителей - очевидно, это был театр эллинистической Трои позднейшего времени. В самом холме обнажились стены еще нескольких зданий. Которое из них моложе, которое старше? Этот вопрос властно стал перед исследователями, подчинив себе все остальные проблемы" [Мейерович М.Л. С. 135].
Вся последующая жизнь Генриха Шлимана была насыщена активностью, познанием, бурными событиями. Находка "клада Приама", его тайный вывоз, обыск в греческом доме Г. Шлимана, судебный спор с Османской империей (билет на завершающее победное - по сути - заседание стоил суммарно 150000 франков) [Вандерберг. С. 397] - разве это не постановка Судьбы, покровительство которой (постановке), возможно, оказывала и Мельпомена?
Стояла ли перед смертью Генриха Шлимана у него альтернатива: пойти в театр или почитать сказки из "Тысячи и одной ночи", побродить по развалинам Помпей? Трудно сказать. Наверное, для больного, перенесшего сложную операцию на ушах, и снова простудившегося человека посещение театра было бы неуместно. Он читал сказки, бродил по развалинам. Впрочем, в Помпеях тоже есть театр (амфитеатр). Так что театр он посетил. Практически в момент своей смерти.