Три Учебника Успеха
Шрифт:
18.4. ГИПЕРБОЛОИД И ВОЛШЕБНАЯ ТУЖУРКА ИНЖЕНЕРА ГАРИНА-МИХАЙЛОВСКОГО.
Отчасти примером таким выводам может служить судьба Гарина-Михайловского (1852-1906), достаточно известного писателя. Он участвовал в строительстве Великого Сибирского железнодорожного пути, и, возможно, повидал не меньше М. Горького (совершил кругосветное путешествие). Что касается практической утилитарной пользы (персональной полезности), то, возможно, преимущество в какие-то моменты-времена бывало и за Гариным. Его творчество, железнодорожное
И публика, вроде, неплохо относилась. Но как-то не вполне "вписывался"... Путь, он и в Сибири, конечно, Великий: и шпалы, и рельсы... И трудов нужно много.... Уклоны-подъемы; тангенсы-котангенсы. Без хорошего образования и умной головы не обойтись.
"...Волк оказался...
– в оглоблях и в конской сбруе!
(...) Он мчался вперед и вперед, таща за собой мои сани.
Мы неслись так быстро, что уже через два-три часа въехали галопом в Петербург.
Изумленные петербургские жители толпами выбегали смотреть на героя, который вместо лошади запряг в свои сани свирепого волка. В Петербурге мне жилось хорошо" (Э. Распэ. Приключения барона Мюнхаузена).
"Никогда еще в русской литературе не звучало таких славословий постройке тоннелей, мостов, проведению рельсов. Гарин с таким увлечением рассказывает о сваях, ватерпасах, нивелирах, подрядчиках, десятниках, что каждая подробность его инженерного дела становится нам странно близкой, и мы вместе с ним торжествуем, когда по только что проложенным рельсам проносится первый паровоз" [Чуковский К. Гарин].
Но в литературном творчестве критичности (беспощадности), да чего юлить, прямо скажем: агрессивности, злобности - могло бы быть и по-больше. Задача-то состояла не в "пробуждении добрых чувств". "Лирой". А в элементарном, злобном натравливании.
(Для сопоставления с образом Гарина любопытен постреволюционный портрет "Инженера Ананьева" в книге "Беломорско-Балтийский канал имени Сталина" (1934); в числе соавторов М. Горький).
О Гарине написал сам Максим Горький:
"(...) И не скоро привык я к его барственной щеголеватости, к "демократизму", в котором мне сначала чудилось тоже что-то показное. (...) ...Явился Николай Георгиевич, запыленный, усталый, но всё-таки бодрый. И тужурка инженера на нём - как его вторая кожа.(...)
Герой Гарина, хороший, очень богатый фабрикант, которому скучно стало жить, тоже захотел делать добро людям. Добродушный мечтатель, он вообразил себя Робертом Оуэном, наделал очень много смешного и, затравленный людями здравого смысла, умер в настроении Тимона Афинского. (...)
А о литературе он почти всегда говорил нерешительно, стеснённо, пониженным тоном. (...) Вообще Н.Г. был разносторонне, по-русски даровит и по-русски же разбрасывался во все стороны. Однако всегда было удивительно интересно слушать его речи о предохранении ботвы корнеплодов от вредителей, о способах борьбы с гниением шпал, о баббите, автоматических тормозах, - обо всём он говорил увлекательно.
Савва Мамонтов, строитель Северной дороги, будучи на Капри уже после смерти Н.Г., вспомнил о нём такими словами:
– Талантлив был, во все стороны талантлив! Даже инженерскую тужурку свою талантливо носил.
(...)
...В Куоккале, летом 1905 года. Н.Г. Гарин привёз мне для передачи
Он так и умер "на ходу", - участвовал в каком-то заседании по литературным делам, сказал горячую речь, вышел в соседнюю комнату, прилёг на диван, и паралич сердца оборвал жизнь этого талантливого, неистощимо бодрого человека" (М. Горький. "О Гарине-Михайловском").
"Инженерскую тужурку свою талантливо носил". Так вот. Хорошо хоть ее в кассу не отдал, Л.Б. Красину. (Тужурка-то ... "цепляла"!)
"Я ... приказал сшить себе ... охотничью куртку.
С тех пор мне уж не нужно ни ружья, ни собаки.
Всякий раз, когда я бываю в лесу, моя куртка так и тянет меня туда, где прячется волк или заяц.
Когда я приближаюсь к дичи на расстояние выстрела, от куртки отрывается пуговица и, как пуля, летит прямо в зверя! Зверь падает на месте, убитый удивительной пуговицей.
Эта куртка и сейчас на мне" (Э. Распэ. Приключения барона Мюнхаузена).
В чем же состояла тайна "волшебной тужурки" Гарина-Михайловского? А вот в чем! С волшебной тужурки периодически слетали пуговицы. А где они чаще всего слетали? Там где активнее всего велась работа, где появлялись рельсы, станции, переезды, где появлялось железнодорожное сообщение, мчащиеся паровозы, быстро едущие вагоны. Сегодня с тужурки отлетела удивительная пуговица и попала прямо в берег широкой реки, а через некоторое время появился в этом месте железнодорожный мост. Такова была таинственная созидательная мощь волшебной тужурки.
Да, путаная была жизнь! Хотя и с ориентацией на почти вечную и абсолютно бесспорную пользу: железнодорожное строительство, создание Великого Сибирского железнодорожного пути, культурное развитие. Но не подхватило оппозиционной волной, не вынесло к вершинам успеха, не принесло к берегам сказочной Италии в окружении чудесных людей, не обеспечило разнообразным, своевременным, комфортным отдыхом и качественной неограниченной медицинской поддержкой.
Обеспеченный, талантливый, образованный, энергичный, здоровый человек, благополучно женившийся. Счастливчик. Вроде бы, крестным отцом был Николай I; если так, то - не плохой "бренд". Но, если и без Николая I... Путеец, Великий Сибирский железнодорожный путь, отважный - кругосветный - путешественник, популярный писатель, знающий, мощный человек; для бренда были основания. Уже после смерти Николая Георгиевича, в 20-х годах XX века А.Н. Толстой пишет фантастический роман "Гиперболоид инженера Гарина" (завершен в 1927 году). На образ реального Н.Г. Гарина А.Н. Толстой не ссылался, тем интереснее: фамилия не очень-то распространенная. В этом романе, содержащем много интеллектуальной политологической чепухи, есть технологические пророчества: инженер Гарин создает оружие с использованием радия.
Допустим, Михайловский не "попал в тему", "в настроение", "в момент", не стал литературной звездой. Но конец какой-то странноватый...
"Революцию 1905 года Гарин встретил с энтузиазмом. Он примкнул к редакции социал-демократического органа "Вестник жизни", где работали Ольминский, Луначарский, Боровский. Но недолго ему пришлось сотрудничать в этом журнале: 27 ноября 1906 года он скончался на редакционном совещании от паралича сердца. Незадолго перед этим он отдал партии большевиков часть своего состояния" [Чуковский К. Гарин].