Три желания
Шрифт:
Конечно, она умолчала, что сама пыталась его вытащить вопреки воли отца, но у нее не было того могущества, коим обладал Джабраил. Да что там, у нее и лампы своей ещё нет! Но озвучив свою просьбу, она не опустила голову, как сделала бы раньше, боясь вызвать гнев отца своей просьбой. Сейчас она собиралась отстаивать свое мнение до последнего, пусть это и разозлит его.
— Ты права, Джинна, — с благонастроенным видом ответил Джабраил, — но джинн, который медленно сходит с верного пути, многого своему народу не даст.
Казалось бы,
— Надеюсь, ты усвоил этот урок, мой мальчик. — Вот только с ним он говорил строже, чем с дочерью, не дождавшись, когда он появится. — Ты отстраняешься от военных действий, пока не докажешь, что готов вновь стать смиренным.
С этими словами, даже не смотря, как Казан полностью появляется из дыма, Джабраил развернулся и покинул покои дочери.
И пусть его больше не было, Казан материализовался именно на полу, лежащий в поклоне и целующий лбом пол. Когда он сам перестал слышать шаги короля, то рискнул поднять голову, только даже на Джинну взгляд не поднимал — ему сейчас было безгранично стыдно. Так быть наказанным! И она вместо того, чтобы продолжить заниматься благотворительностью, тратила своё время на него!
Казан был безмерно ей благодарен, ведь её голос — единственное, что скрашивало его скуку. Но он готов был провалиться к ифритам со стыда.
— Прости меня, принцесса, — прошептал он, скрывая лицо под шелковым капюшоном, — я так облажался.
— Все иногда ошибаются, — мягко сказала Джинна и положила руку ему на плечо, прося подняться с пола. — Я боялась, что он откажется. Чем же ты его так разгневал?
Бриджинна вновь обхватила его лампу руками и прижала к себе, даже не замечая этого за собой. Закусив губу, она взволнованно смотрела на Казана. Почему-то ее обуял страх, что Казан так же, как и Барти, может отдалиться от нее. Если она потеряет и второго друга, ей будет очень больно.
— Я сказал зло про человека. — Но сказав это, Казана и мышцей не повел. Даже совесть не заиграла. Потому что: — Но так было нужно. Из-за неё в нашем замке появился вампир, которому Барти вынужден прислуживать.
Казан поднялся, ведомый рукой Джинны, и сел на кровать, где всё также не поднимал на неё голову. Он продолжал считать точно так же, хотя искренне думал о своём проступке в лампе. Благодаря подруге, он знал, сколько прошло дней, и больше всего Казан боялся, что вампир остался в замке. Зная Джабраила, он не станет рисковать неполученными лампами своих джиннов.
— Барти прислуживает ему? — ахнула Джинна и упала на кровать рядом с Казаном, будто силы оставили ее ноги.
Но почему Бартимеус ей ничего не рассказал? Она бы обязательно помогла решить этот вопрос мирным путём, а не так, как вышло. Она до жути боялась вампиров, и Луи первый из них, кого она
За своими мыслями она не замечала, что все ещё вертит лампу Казана, только уже на коленях. Думать о Барти было сейчас очень неприятно, поэтому она постепенно увела свои мысли к человеку и Казану.
— Если это желание человека, у нас нет выбора, — заговорила Бриджинна. — Это наш долг и цель всей нашей жизни — исполнять их желания. Мы приводим их в наш мир, и в это опасное время неудивительно, что могут возникать подобные ситуации. Люди ведь не понимают, что происходит. Возможно, у человека Барти были на то причины. Если то была магия вампира, уверяю, отец разберётся.
Ей не нравилось, что Казан не смотрит на нее, и говорить с капюшоном было как-то странно. Обхватив его лицо обеими ладонями, она повернула его к себе и продолжила:
— Казан, мне тоже не нравится, что вампир здесь, и мне очень страшно. Но ты не должен винить в этом человека, пока не будешь знать точно, что произошло.
— Я и так вижу, что произошло, — буркнул он, смирно держа своё лицо перед ней. Боги, как же она была мила, когда волновалась. Так и хотелось обнять её и утешить. Держать и оберегать от всех бед мира. Казан не мог не улыбнуться ей: — Ты только ничего не бойся, Джинна. Я твой верный слуга на веки, и моё счастье — твоё счастье. Этот вампир не подойдёт к тебе, если он вообще посмел остаться в замке.
И что-то Казану подсказывало, что вопрос точно по поводу Реджинальда решился. А то Джабраил бы побольше оставил его в лампе.
Может, и хорошо, что его временно лишили радости воевать за свой народ. Казан узнает о Луи, и если этот мерзавец в замке, станет оберегать покой Джинны. Тем более ей нужно наверстать все, что она не смогла сделать для тех, кто потерял дом, находясь вместо этого с Казаном. И, решая это, он ощутил что-то холодное на своём лице, и не мог не улыбнуться шире:
— Ты всё-таки надела тот перстень?
— Ну… Да, — смутившись, она быстро убрала руки от его лица и спрятала кольцо. — Оно просто к платью подходило.
Но это было три дня назад. С тех пор она уже сменила наряд, а перстень так и не сняла. Возможно, после отдаления Барти ей хотелось почувствовать, что хоть кто-то остался с ней. Казан всегда, даже после заданий, в первую очередь приходил к ней — прилетал на своем ковре на балкон ее комнаты. Глупо, но это стало чем-то привычным для нее, что не хотелось терять.
— Кому, как не тебе, принцесса, понимать, что зеленый не подходит к твоему коричневому платью, — прошептал он с хитрой улыбкой, но отодвинулся — не стал смущать. Она его носила, и Казану было приятно. Но было бы еще приятнее, если бы он подарил не найденный в замке вампира перстень, а что-то, что долго искал, неделями выбирал.