Три жизни Тани

Елисеева Валентина

«Итак, от колбасы надо отказаться (хоть пахнет она упоительно!), с мужчиной вместе не идти, а тайком проследить из кустов, куда он направится», - решила Таня, но не успела улизнуть в лес - в её бок вонзился заряд снотворного.

– Нечего такой красавице по лесу бегать, - повторил мужчина, закрепляя Танино тело на антиграве рядом с тушками выдр.
– Ты нам ещё для дела сгодишься.

Глава 26, возвращающая к вопросу: всякая ли жизнь стоит того, чтобы её прожить?

Таня очнулась

под шум приглушенных ударов и звук голосов, вспомнила встречу с браконьером и побоялась сходу открыть глаза. Органы чувств и без зрения сообщали ей много об окружающем: она находилась в душном помещении, пропахшем техническим маслом и запахом каких-то грызунов. Кто-то перекидывал мешки на гулкий металлический пол и, судя по тонкой струйке свежего ветерка, доносящегося до Тани - кидал их с улицы. Звук волочения длинного предмета по полу - и грохот захлопнувшегося тяжёлого металлического люка. Пол под животом Тани содрогнулся от этого грохота, и она открыла глаза.

Взор её упёрся в нагромождение ящиков у стены. Справа, между боком Тани и стеной, были навалены мешки и коробки, слева также наличествовала свалка самых разных вещей. Мешки тошнотворно пахли кровью животных и какой-то химией. Пол, высокий потолок и стены были металлическими. Стараясь не производить шума, Таня развернулась в тёмном углу, в котором лежала, чтобы посмотреть в ту сторону, откуда прежде доносился ветерок, холодивший хвост. При её движении звякнула цепь. Это была цепь, надетая на Таню, - она соединяла её ошейник с кольцом в стене. Такой была благодарность спасённого человека!

– Ты, гнилой шурх, не сказал мне о четвёртом капкане!
– завопил голос, знакомый Тане по встрече у реки.

– Я говорил, что поставил четвёртый, но ты так окосел от радости, увидев полные ловушки, что позабыл, сколько всего их было установлено. Или признай уже, что ты просто не умеешь считать до четырёх, - проворчал в ответ сиплый низкий голос.

Воздух душного захламленного помещения вспорола серия отборного мата. Разговаривающих не было видно за горой ящиков и высокими шкафами. Перед носом Тани проскрежетал по полу антиграв, который пинком сдвинули к стенке. Рядом плюхнулись мешки, от которых отчетливо пахло мертвыми выдрами.

– Нам обломилось три роскошных шкуры, - выдал, отругавшись, первый голос, - но из-за них я чуть не погиб в этом чёртовом заповеднике! Ненавижу эту мерзкую «живую природу»! Чего богатеи фанатеют от натуральных шкур? Как по мне, искусственный мех куда теплее и практичнее, да и синтетическая еда гораздо вкусней настоящей. Я разок заказ себе котлету из натурального мяса в баре, так потом еле отплевался, такая оказалась гадость! Больше никогда не беру натуральное, даже если деньги есть.

– Искусственные мех и мясо дорого не продашь, - просипел второй браконьер, - так что радуйся подаркам от живой природы. Если волнения и погромы в этом мире продлятся год-другой, то мы с тобой сами богатеями станем! В этом заповеднике живых шкур бегает - не переловить, и мяса натурального - не переморозить.

– Сколько мы уже всего добыли?
– алчно причмокивая губами, спросил Танин знакомец.

– Три десятка волчьих шкур, пару - с местных медведей, дюжину оленьих туш, ну и шкуры с них же. Олениной забиты две морозильных камеры.
– По стенке дальнего от Тани шкафа

стукнули, видно эти шкафы и являлись холодильниками.

– Хорошо! Завтра еще оленей с воздуха набьем.

– Нет, стартуем прямо сейчас, иначе сгноим шкуры: химия консервирует их не больше, чем на пять суток. Отдадим мех в обработку, скинем мясо перекупщикам и вернёмся за новой партией товара.

– Цаст, сволочь, много брать стал за выделку меха, - зло прошипел первый браконьер.

– Так мы не единственные, кто в Маэль за лёгкой поживой сейчас рванул, а большой спрос рождает высокие цены, - хмыкнул второй.
– Ничего, нам тоже навара хватит, количеством доберём. Подчистим этот заповедничек как следует!

Мужчины захохотали, похлопывая себя ладонями по ногам. До Тани донеслось бульканье жидкости, переливаемой из бутылей прямо в рот, - подельники обмывали свой успех.

– Так чё ты про ту рыжую тварь болтал? Собака, говоришь?
– спросил сиплый, вволю набулькавшись.

– Ага, умная зараза - сумку мне с антиграва притащила. Если б не она, то застрял бы я у той реки.

– На кой нам собака? Вышвырни её обратно, за собачью шкуру и одного кредита не дадут, так что руки лень марать снимать её.

– За шкуру не дадут, а за живую псину много кредитов отвесят - породистая она, понял? Такие собачки могут ого-го сколько стоить, уж я-то знаю, мой отец у Дейкомба в собачьем питомнике работал, - важно сообщил похититель Тани.
– И дрессированная она, команды знает, сразу мои слова поняла. И ошейник на ней красивый, с блестяшками, на бродячего пса такой не нацепят.

– Команды, ошейник... Если не продашь её сразу, а эта тварь много жрать будет - выкину её из шлюза, пусть космическая пыль блестяшками любуется, - презрительно сплюнул второй браконьер и показался из-за морозильных камер.

Он имел вид завзятого пропойцы: некогда могучее и высокое тело начинало откровенно сдавать, потеряв много веса, покрывшись морщинами и ссутулившись, водянистые выпученные глаза были исчерчены красными зигзагами лопнувших сосудов. Огромные жилистые руки мужчины мелко тряслись, на голове красовались жидкие патлы сальных волос, а шагал он прихрамывая и опираясь на трость. От браконьера сильно разило перегаром, перекрывавшим запах только что выпитого спиртного, и Таня могла уверенно предсказать, каким этот человек будет через пару-тройку лет, если не перестанет «заливать за воротник»: он превратится в иссохшую, сгорбленную развалину, не способную заниматься даже мерзким делом браконьерства. Эта жалкая фигура присела перед Таней на корточки, рассматривая её с выражением несомненного своего превосходства над бессловесной животиной, и ткнула в Танин бок пошарпанной тростью:

– Эй, не сдохла пока?

– Не видишь что ли, как глаза в полутьме горят?
– фыркнул спасенный Таней мужчина, появившийся за спиной своего дружка.
– Эта псина не сдохнет, она нам кучу кредитов принесёт, да, красавица? Бирс, глянь-ка на системнике, что это за порода, а то я уж не помню их все.

Бирс поворчал, но вытащил из заднего кармана штанов небольшой планшет и развернул над ним виртуальный экран. Навёл экран на сумрачно молчащую неподвижную Таню и сделал снимок. Прибор тихо засвистел, и по экрану побежали строчки и лента небольших снимков похожих на Таню собак.