Три жизни Тани
Шрифт:
Самый разумный, самый храбрый, самый ответственный и заботливый... В извращенной больной реальности тёмного мира пёс стал единственно возможным выбором близкого существа для Тани. Её человеческий разум ещё протестовал против возможности относиться так к неразумному животному, а собачьи инстинкты давно уже признали пса своей парой.
«Своим другом», - всякий раз оговаривалась Таня, когда её сердце замирало от ласковых прикосновений языка Чёрного, от весело-ироничного взгляда его всё понимающих глаз.
Как бы то ни было, сны, в которых она бегала по зелёному лесу бок о бок с Чёрным, становились постоянными, а главное - приносили ей чувство умиротворения и уверенности в том, что так и должно быть в её жизни,
Оседлав неудобный стул для посетителей так, чтобы можно было сложить руки на его спинке и водрузить на них острый подбородок, Грон монотонно докладывал о результатах наблюдения за заводчиком собак Хасом Набарром:
– До меня, как до простого любопытствующего человека, дошли сведения о новом пари, заключенном Набарром. Пари столь же необычно, как предыдущее, и связано с большим, общегалактическим и широко разрекламированным конкурсом красоты среди собак. Это скорее обычная выставка, нежели настоящий конкурс, и профессионалы, как правило, игнорируют такие мероприятия, ведь от собак не требуется особой выучки для участия, надо лишь красиво позировать перед объективами и жюри. Большинство участников такого конкурса - обыватели, желающие блеснуть своими питомцами. Так вот, на этот раз на конкурс отправят своих собак владельцы двух крупных питомников: Набарра и Холстера. Условия пари: если все десять членов жюри в тайном голосовании отдадут свои голоса за собак из питомника Набарра, то он выиграл. Если хоть один отдаст голос за любую другую собаку - проиграл. Если все десять отдадут голос за собак из питомника Холстера, то проигрыш Набарра удваивается.
Грон сделал паузу и Хвар переспросил:
– Это все условия? Для Набарра тут гарантирован проигрыш, а Холстер практически ничем не рискует: помимо их собак в этом конкурсе примут участие еще сотни других, причем оценка их внешней красоты будет совершенно субъективной, делом личного вкуса членов жюри, а их наверняка выбирают из представителей самых разных рас. Подкупить жюри на конкурсе такого масштаба да ещё при условии такого пари будет просто невозможно!
– Есть нюанс: собаки на конкурс поставляются анонимно, никто (включая судей) вплоть до окончания конкурса не будет знать, чьих собак признали победителями. Во избежание нечестной игры члены жюри (за хорошее вознаграждение, само собой) согласились на магическое воздействие, принуждающее их к честному судейству и правдивым ответам на все вопросы. Более того, они написали согласие на сканирование их памяти по окончании конкурса.
– Ничего себе, много же им заплатили! Впрочем, представляю, как это пари взвинтило рейтинг конкурса и обеспечило ему грандиозную бесплатную рекламу. А какова ставка в пари Набарра и Холстера?
– В том-то и весь интерес этого пари...
– Грон, не тяни комету за хвост!
– Ставка: сто миллионов кредитов.
Слов у Хвара не нашлось. Он подумал, вкрадчиво уточнил:
– Разве всё имущество и состояние Набарра и Холстера оценивается в большую сумму?
– Нет. Проигравший обречён на полное разорение. Набарр хочет избавиться от ещё одного конкурента.
– Скорее от конкурента избавится Холстер.
– Как сказать. Лючий Галс проиграл Набарру.
– Там пари было более вразумительным, а здесь настоящая рулетка и теория вероятности не на его стороне.
Грон скептически хмыкнул и Хвар мысленно поддержал его уверенность в шулерской подоплёке пари. Холстер повёлся на чересчур заманчивые условия или решил, что Набарр умом тронулся и уверовал в свою непревзойдённость после выигрыша у Галса. Внешне всё выглядело так, словно Набарр с закрытыми глазами шагает в собственноручно вырытую пропасть, но Хвар подозревал, что ушлый маг перешагнёт через провал, как через мелкую ямку на дороге, а в бездну
– Он же понимает, что будет проведена проверка всех его собак, всех мелочей, связанных с пари? Холстер обязательно обратится во всекосмическую полицию, требуя расследовать случай вероятного мошенничества, и расследование будет тщательным, поскольку выигрыш Набарра будет слишком похож на спланированную преступную афёру. Выходит, он уверен, что мы ничего подозрительного в этом деле не отыщем.
– На данный момент подозрительно одно: договорившись о пари, Набарр дважды исчезал в неизвестном направлении, прихватив с собой помощника, что занял место погибшего Клисса. Я проследил перемещения корабля Набарра до момента выхода в гиперпространство, а потом так и не смог засечь его возле миров Галактического Сообщества. Следовательно, он наведывался в тёмные миры, окружающее пространство которых наша сеть не контролирует. Примечательно, что оба раза он возвращался с пустыми руками.
– Уверен, что с пустыми?
– отрывисто бросил Хвар, которому решительно не нравилась изображённая Гроном картина.
– Я очень внимателен в роли простого любопытствующего. И не только я: многие ребята подписались на «любопытство» в свободное от работы время. Наше преимущество в том, что официального расследования не ведётся и Набарр не в курсе, что он под колпаком. Пока он расслаблен, есть шанс разобраться в его задумке.
– Что по другим направлениям розысков шефа?
– За прошедшее время удалось сузить круг поиска тех миров, куда могли увезти литэйра, с тысячи планет до двадцати. Это позволило перераспределить агентуру и более плотно и эффективно изучать оставшуюся двадцатку, ждём первых результатов.
Мужчины замолчали, думая о том, что даже двадцать миров - это чертовски много.
Глава 33, о том, когда закрывают глаза.
Управляющий вольерами довольно рассматривал крупную серебристо-серую собаку. Ещё раз сверился с описанием, поскольку до этого момента никогда не видел вживую представителей этой дорогой экзотической породы, только много читал и слышал про них. Виенские шумехи в своём родном мире до сих пор встречалась в дикой природе, где они жили стаями, как волки. Длинношерстные колхи были потомками потомков этих собак и в процессе селекции утратили многие их свойства, а полезных самобытных особенностей у виенских шумехов было немало. Например, при образовании пары выбор делала исключительно самка, а не самец, и выбирала она самого сильного, самого опытного кобеля, который лучше других сможет охранять её во время беременности, а потом защитит её щенков. Часто случалось так, что на сильного самца претендовало сразу несколько «дам» и тогда все «невесты» решали вопрос между собой, вступая в единоборство за приглянувшегося «жениха». Самец образовывал семейную пару с победительницей, а проигравшим приходилось выбирать из менее привлекательных вариантов. Собака, стоявшая перед Кравеном, являлась самкой. Её морда была стянута узким намордником, но и в нём она умудрялась грозно рычать сквозь тиснутые челюсти, давая понять, что не желает менять хозяина. Разумеется, её настоящим хозяином было не то существо, что продавало собаку.
«Ты напрасно надеешься, что твои прежние заботливые хозяева заберут тебя обратно домой: в светлый мир, на мягкую постельку, - хмыкнул про себя Кравен.
– Я вообще не собираюсь быть тебе хозяином, всего лишь владельцем, так что можешь рычать сколько угодно, твоя привязанность мне даром не сдалась».
– Сколько помётов у неё было?
– спросил он у продавца собаки.
– Два. Она в самом расцвете сил и у неё начинается брачный сезон.
– Да, мои ветеринары это подтверждают.