Три жизни Тани
Шрифт:
Бой закончился победой Чёрного.
Публика ликовала. Даже те, кто крупно проиграл на ставках. Победителя, обессилено растянувшегося на песке, унесли к ветеринарам, чтобы те зашили многочисленные раны на его теле. Кравен скрипел зубами - он не привык проигрывать и сильно жалел, что поставил на победу своры, а Мафин сиял, как золотая монетка, - он поставил на своего бойца.
– Ух, какую цену мы за его щенков заломим!
– приговаривал Мафин.
Как только ветеринары сделали всё, что могли, владелец клуба приказал:
–
Шоу продолжилось. Разгорячённая толпа с улюлюканьем смотрела, как рыжая колхи с тоскливым воем бросается к внесённому в вольер псу, как с рёвом нападает на Кравена, следящего за доставкой героя схватки. Как отлетает прочь, отбитая энергетической плетью, а потом, оставшись в клетке наедине с Чёрным, с тихим несчастным плачем зализывает его раны и тащит к нему миску с водой. Вид чужого горя - тоже прекрасное зрелище.
Свет над вольером погасили, когда посетителям клуба надоело смотреть на то, как рыжая собака собственным языком методично обрабатывает те небольшие раны, что не удостоились внимания врачей.
– Он встанет на лапы?
– поинтересовался Мафин у ветеринаров.
– Один бы точно сдох, а колхи может его и выходить, - услышал он неожиданный ответ.
– Колхи? Вы уверовали в силу любви?
– расхохотался Мафин.
– Кто его знает, в чём там секрет, - уклончиво ответили ветеринары, - но он-то её выходил.
В кабинет бригадира Хвара без стука влетела Амели.
– То, что мы сосредоточились лишь на двух десятках миров, дало свои плоды. Всплыла зацепка!
– с порога объявила она и перекинула на кабинетный монитор изображение помятой золотой цепи, составленной из широких плоских пластинок, с пустыми зевами на месте выдернутых камней.
Хвар увеличил изображение, покрутил его в трехмерном пространстве и заметил знакомый символ в центре оправы: эмблему правящего дома мира Маэль.
– Ошейник колхи!
– ахнул Хвар.
– Абсолютно верно.
– Это точно остатки того самого ошейника?
– Я сравнила с имеющимися фотографиями, в том числе сделанными мной самой, и авторитетно заявляю: это ошейник Мии. Я узнавала: ошейник был сделан по особому заказу Люкиэля в единичном экземпляре, аналогов нет. Эмблема и схема расположения камней подтверждают мой вывод. Самоцветы нигде не всплыли, но камни трудно выделить среди множества других, а вот оправа приметная, я сразу на неё понадеялась.
– Откуда стереоснимок?
– Из темного мира, конечно. Ошейник отправили на переплавку, когда вынули из него все камни, но нашему агенту удалось заснять оправу. Имя ювелира, у которого обнаружился ошейник, известно.
Поднявшись с кресла, Хвар вытащил из шкафа небольшую сумку и принялся методично складывать в неё различные магические амулеты, запасные средства связи, медицинскую аптечку с сильнодействующими препаратами, медальоны с энергетическими
– Какие планы?
– Уезжаем в отпуск. Вызывай Грона и пишите заявление на имя Крешса, датируя его началом прошлой недели и с просьбой предоставить отпуск с сегодняшнего дня.
– Хм-ммм... нам же дали все полномочия в рамках закона, разве нет?
– Мы воспользуемся ими, когда отыщем шефа и выдернем его из тёмного мира, в котором никому нет дела до наших законов и наших полномочий.
– Хочешь сказать, что у праздношатающихся туристов куда больше возможностей поговорить с местным населением откровенно, по душам? Суметь разговорить и самых мало коммуникабельных?
– зловеще усмехнулась Амели.
– Слишком много пустых вопросов, детка. Ты едешь в отпуск или нет?
– Обижаешь, бригадир, какая же девушка откажется от внеплановых выходных? Психологическое давление, психотропные вещества и прочие бои без правил гарантируются?
– Посмотрим по обстоятельствам.
– На всякий случай захвачу булавки. Шеф всегда ратовал за работу по старинке.
Лиирс родился в темном мире - это уже многое объясняло в его мировоззрении и образе жизни. Лиирс был умнее многих других и потому никогда не был абсолютно бесстрашен. О, он знал, что такое страх, и умело его использовал в своих целях! Иногда случалось так, что стращали уже его самого, но никогда ещё ему не было настолько страшно. Работая на крупного ювелира и возглавляя группу бойцов, предназначенных для силового урегулирования вопросов, Лиирс успел уверовать в собственную неуязвимость. И теперь обливался холодным потом, проклиная собственную беспечность, приведшую его в руки этой троицы: лысого, худого и блондинки.
– Неодиксин - прекрасное вещество, позволяющее сделать яичницу, не разбив яйца, -разглагольствовал лысый.
– В том смысле, что нет необходимости долго и нудно оставлять на теле неразговорчивого собеседника явные следы истязаний, достаточно впрыснуть ему пару миллилитров вещества в лобные доли мозга - и поразительное увеличение коммуникабельности гарантировано. Правда, последствия для мозга наступают самые плачевные... это я к намёку об яичнице.
В руках блондинки появился шприц с длинной иглой. На кончике иглы зависла прозрачная капля.
– Введение вещества в лобную долю производится очень просто: приподнимается веко, игла проникает через тонкую стенку глазницы, проходя над глазным яблоком, и входит в мозговую ткань, - проворковала блондинка.
– Если не дёрнешься, то даже останешься зрячим. Наверное. И если не дёрнусь я.
– Не надо! Я всё скажу, всё, что знаю!
– прохрипел Лиирс.
– Ошейник с самоцветами, вот такой, видел?
– задали Лиирсу неожиданный вопрос. Он закивал и рассказал всё, что знал о браконьерах и собаке, которую те продали на рынке соседнего мира.