Тридцать девять ступенек. Маска Димитриоса
Шрифт:
И когда Латимер понял это в ту же самую секунду он бросился на Димитриоса. Он схватил его за горло, и они повалились на пол. Димитриос тоже пытался душить его, но, как человек опытный, ударив Латимера коленом в живот, откатился в сторону. Пистолет лежал теперь на полу, и задыхающийся Латимер, видя, как Димитриос ползет к нему, схватил стоявший на низеньком деревянном столике медный марокканский поднос и метнул его обеими руками в Димитриоса. Поднос попал Димитриосу в голову, но тот продолжал ползти к револьверу, и тогда Латимер со всей силой обрушил на него
Димитриос, бледный, как бумага, поднялся с пола и шагнул к Латимеру.
— Еще один шаг, и я стреляю, — сказал Латимер, поднимая пистолет.
Димитриос остановился. Он не сводил глаз с Латимера. Его волосы были растрепаны, шарф вылез из-под пальто и болтался на шее, и все-таки он был страшен. Дыхание вроде бы возвращалось в Латимеру, но колени по-прежнему дрожали, в ушах что-то гудело и звенело, и он боялся, что его сейчас стошнит. Самое ужасное было то, что он не знал, как ему теперь поступить.
— Еще один шаг, и я стреляю, — повторил он.
Он видел, как взгляд Димитриоса упал на рассыпанные по полу банкноты и потом остановился на нем. — Что собираетесь делать? — сказал он внезапно. — Если придет полиция, и вы, и я окажемся в дурацком положении. Если вы убьете меня, то получите миллион, а если отпустите, то еще один. А это для вас гораздо лучше.
Латимер его почти не слушал. Краем глаза он вдруг увидел, что мистер Питерс, каким-то образом доползший за это время до дивана, где лежало его пальто, сидел теперь, прислонясь спиной к дивану и закрыв глаза. Он со свистом дышал ртом, в горле его что-то булькало. Одна из пуль вырвала у него кусок мяса из шеи, и из раны на грудь обильно текла кровь. Другая пуля пробила ему грудь, и поверх пиджака расплылось небольшое пятно ярко-пурпурного цвета. Губы его начали двигаться — он, видимо, хотел что-то сказать.
Держа Димитриоса на прицеле, Латимер приблизился к мистеру Питерсу.
— Как вы себя чувствуете?
Уже произнеся эту фразу, Латимер вдруг осознал всю ее глупость. Он мучительно пытался собраться с мыслями. Была стрельба, мистер Питерс ранен, он…
— Пистолет, — еле слышно пробормотал мистер Питерс, — дайте мне мой пистолет. В пальто.
Губы его продолжали двигаться, но уже ничего не было слышно. Латимер начал рыться левой рукой в карманах пальто мистера Питерса. Димитриос наблюдал за ними, отвратительно улыбаясь. Наконец Латимер достал пистолет и передал его мистеру Питерсу. Тот схватил его обеими руками, и тотчас послышался щелчок — он снял предохранитель.
— Теперь, — пробормотал он, — идите в полицию.
— Не может быть, чтобы никто не слышал выстрелы, — сказал Латимер мягко, — полиция сейчас придет.
— Ей нас не найти, — прошептал мистер Питерс. — Ступайте.
Латимер не знал, что делать. Скорее всего мистер Питерс прав: дома эти зажаты между глухих стен, и выстрелы мог услышать только человек, случайно
— Хорошо, — сказал он. — Где тут телефон?
— Нет телефона.
— Но…
Что же все-таки делать? Ведь пока найдешь полицейского, пройдет минут двадцать. Как быть с раненым? Как быть с Димитриосом? По крайней мере ясно, что надо немедленно найти доктора. Да и Димитриоса нужно как можно скорее посадить под замок. Наверное, его мысли передались Димитриосу. Он, не отрываясь, смотрел теперь на люгер, который мистер Питерс положил на согнутую коленку. Кровь из раны на шее заливала ему грудь.
— Хорошо. Я сейчас приду.
Латимер пошел к двери.
— Минуточку, месье. — Этот хриплый голос заставил его остановиться.
— Ну что еще?
— Если вы уйдете, он убьет меня. Неужели это неясно? Вы принимаете мое предложение?
Латимер шагнул к двери.
— Он, конечно, будет стрелять, если вы выкинете какой-нибудь трюк, — Латимер оглянулся на скорчившегося над своим люгером мистера Питерса, — Я сейчас приведу полицию. Не стреляйте, пока я не приду, мистер Питерс.
И в этот момент Димитриос захохотал. Латимер невольно обернулся, чтобы посмотреть на него.
— Приберегите смех для палача, — вырвалось у него. — Это вам очень поможет.
— Поневоле подумаешь, — сказал Димитриос, — что глупость всесильна. Всегда побеждает глупость — либо твоя собственная, либо твоих противников. — В лице его что-то дрогнуло, — Пять миллионов! — хрипло прокричал он, — Неужели этого мало? Неужели вам хочется, чтобы эта падаль пристрелила меня?
На одно только мгновение закрался соблазн в душу Латимера, и тотчас он похолодел от мысли, сколько уже людей поплатилось за их договоры с Димитриосом. Димитриос что-то прокричал, но Латимер уже не слышал — он опрометью бросился вниз по лестнице.
Он был на площадке второго этажа, когда услышал выстрелы. Три прозвучали один за другим, четвертый — после небольшой паузы. Он побежал, задыхаясь, боясь, что умрет от сердечного приступа, вверх по лестнице. Вспоминая потом, много дней спустя, все, что произошло, он поймал себя на том, что боялся за мистера Питерса.
Димитриос лежал на полу — его тело сотрясала последняя судорога. Двумя пулями мистер Питерс повалил его на пол и, промахнувшись в третий раз, снес ему темя последней, четвертой пулей.
Люгер валялся на полу, а мистер Питерс, положив голову на край дивана, то открывал, то закрывал рот, точно рыба, выброшенная на берег. Он вдруг захлебнулся, и кровь хлынула у него изо рта.
Латимер зачем-то заглянул за занавес. Он не знал, зачем пришел сюда. Итак, Димитриос убит. Мистер Питерс при смерти. Тяжелораненые просят пить, вот и раковина. Надо дать ему попить. Латимер взял стоявший на полочке стакан и наполнил его, потом вернулся в комнату.
Мистер Питерс не двигался. Его глаза и рот были широко открыты. Латимер встал на колени и поднес стакан к его губам. Вода стекла ему на грудь. Он взял его за руку — пульса уже не было.