Тридевять земель
Шрифт:
— Кажется, теперь я знаю, кто у нас главный в доме.
— Ой, да ладно! Вы же на самом деле на меня не сердитесь. Сделаете, что я сказала?
Артём долго смотрел в её глаза.
— Сделаю.
День 14. Встроенная рация [оглавление]
Артём проснулся – половина третьего ночи. И ни в одном глазу – выспался. Как это прозвал доктор Ливси, гормональный всплеск?
Марины нет. Ни рядом, ни на ложе хозяйки, ни в студии – Артём постучался вначале, но там пусто и свет не горит. Умная техника умеет включать свет на любой сигнал, который укажет владелец комнаты. И не только свет. В данном случае свет зажёгся, едва только человек заглянул.
В «местах общего пользования», как дома у Артёма называли ванную и туалет, Марины тоже нет. Можно позвонить – но кому из них, в такую рань? Что такого он вчера спросил, что хозяйка не захотела ночевать с ним в одной комнате? Дроссели часто говорят не те слова, так что обидеть мог легко, не заметив.
Первым делом выяснить, где она. И тут же позвонили – значит, есть способ понять, спит получатель, или нет, будить или не стоит.
— Доброй ночи, сэр Ортем. Можно войти? – Миранде тоже не спится?
— Она у меня в комнате, – пояснила Миранда, закрыв за собой дверь. – Они обе. Марину что-то испугало, но мне она подробностей не рассказала. Может, ей расскажет. Я её такой не видела с момента кораблекрушения.
— Расскажите, – Артём жестом предложил Миранде присесть. Похоже, она не выспалась, если вообще спала.
Миранда уселась прямо на пол.
— Мы с Мариной жили на плавучей станции, на большом таком корабле, в Западном океане. У нас родители учёные были, вели наблюдения, возвращали в океан рыбу. Мы тогда маленькие были. Однажды, после извержения подводного вулкана, нечисть вылезла из-под земли, напала на нашу станцию. Мы обе тогда жутко перепугались, выжили чудом. Сутки почти на спасательном плоту провели. Марина тогда примерно так же испугалась. Я вообще в тот раз не смотрела. Не люблю смотреть на то, что собирается меня сожрать.
— Но если Лилия рядом, то Марина не пугается, и ничего страшного не видит?
Миранда покивала.
— Странно, да? Я сто раз пыталась выяснить, почему. Но Марина не знает – правда не знает, не допытывайтесь. Лилия что-то знает, но молчит. Так вот и живём. Это ведь Лилия тогда на плоту нас заметила, спасателей позвала. И в приют привела. Они там с Юлием, с братом то есть, жили. Вот мы все вместе и держались, вместе безопаснее.
— Её брат был дросселем. Он им с рождения был?
— Нет. Это тоже странная история. Лилия нас на два года старше, брат ещё на два года старше. Ну их и выпустили раньше. Она тогда ещё похвасталась, мол, скоро станет ужасно знаменитой. Мы всё голову ломали, о чём это она. Потом почти двенадцать лет от них вестей не было. Мы уже и родителей себе нашли, и работу. А потом они оба в Рим вернулись – Лилия как в воду опущенная, невозможно было её развеселить, а брат стал дросселем. И перестал узнавать людей. То есть почти всё нормально помнил, но только не лица, не людей. Каждый день нужно было с ним заново знакомиться – представляете, каково было Лилии?
— Сочувствую. Я знаю, что он погиб в битве за Рим. Но как Лилия в ангары угодила?
— Это было на похоронах Юлия. Сказала командующему что-то такое, что её в тот же день с работы выставили. И никуда больше не взяли. Она ведь все свои сбережения на врачей потратила – всё думали, удастся сделать так, чтобы Юлий не забывал людей на следующее утро. Всё, Ортем, хватит, – Миранда поднялась на ноги. – Что-то я совсем разболталась. Вы так хорошо слушаете, остановиться не могу. Это всё в прошлом, а у нас в настоящем есть неприятности. Надо что-то делать.
Это точно, подумал Артём. Если хозяйка в присутствии своего мужчины начинает видеть какие-то ужасы, то не получится скрывать это долго. Люди всё видят. Даже если она не желает или не может быть матерью его детей, вообще не желает с ним близости – всякое ведь бывает – то всё равно должна жить с ним под одной крышей.
— Дайте мне с мыслями собраться, – Артём поднялся. – Скажите, а может у хозяйки быть повод уехать ненадолго?
Миранда поморгала, и улыбнулась до ушей.
— Конечно. А вы умный! Конечно, у неё приёмная мама в Париже живёт, Агата Скайлис. Она там хозяйка у префекта города. У вас поход послезавтра, да? Предлагаете ей пока уехать?
— И ей, и Лилии. Раз при ней Марине ничего страшного не видится, – мысль пришла неожиданно, но очень вовремя. – Вы справитесь пару дней одна?
— Разумеется. Я и неделю справлюсь, и месяц. Марина уже всё успела организовать, мне только присматривать придётся. Я сейчас позову её, хорошо?
– - -
Миранда ушла, и минут пять никого не было. Четверть четвёртого на часах. Ничего в голову не приходит – как начать выяснять, что случилось с Мариной? Начать с приюта, в котором они все жили. Если получится, аккуратно расспросить Агату Скайлис – уже потом, когда Марина вернётся. В том, что она согласится поехать, Артём не сомневался. Миранда, похоже, имеет на Марину большое влияние – уговорит, если что.
Он взял в руки флютню. Марина сдержала слово, и уже на следующий день у Артёма была электронная книга, а в ней инструкция для инструмента. Воспринимать мысленные образы и переводить их в музыку, значит. Представить трудно, какой переворот такое произвело бы на Земле!
Песня сама пришла на ум. Голос у Артёма, скажем так, не оперный, хотя и не сказать, что медведь на ухо наступил. Дома, когда напевал, Инга не жаловалась, хотя у неё-то уж точно музыкальный слух: и сама на гитаре хорошо играет, и других учит.
Флютня заиграла. Громко заиграла, Артём даже оглянулся – и увидел: индикатор у двери показал, что акустическая защита включилась сама собой. Умная техника, чтоб её! Ну, тогда играй, гармонь!
«В полях под снегом и дождём, Мой милый друг, мой бедный друг. Тебя укрыл бы я плащом / От зимних вьюг, от зимних вьюг…»
Музыка обволакивала и плыла; странно, но не приходила тоска – тепло приходило и оставалось, а тоска – нет.
«Пускай сойду я в мрачный дол, / Где тьма кругом, где ночь кругом. Во тьме я солнце бы нашёл, С тобой вдвоём, с тобой вдвоём…»
Песня окончилась. Стало и легче на душе, и приятнее. Артём обернулся… и чуть со стула не упал.
Все три – Миранда, Марина, Лилия.
— Сэр Ортем, – Марина шагнула вперёд. – Пожалуйста, спойте её ещё раз.
Артём кивнул, и исполнил ещё раз. Но не смог себя заставить смотреть на Марину. Может, она всего лишь похожа на Ингу, а может – просто мерещится, ум давно зашёл за разум, и ничего здравого в нём не осталось.
Миранда и Лилия аплодировали ему – по римски, руки над головой. Впервые на лице Лилии Артём увидел эмоции – не понять, какие, там много чего смешалось, но точно, нет этой каменной неулыбчивой маски. Миранда словно опомнилась – схватила Лилию за локоть и повлекла за собой, к выходу. Та не очень сопротивлялась – только оглянулась ещё раз, у порога.