Трилогия об Игоре Корсакове
Шрифт:
– А почему охрана лагеря состоит из сотрудников ГУЛАГа, товарищ комиссар? Вы представляете, что с ними сделает немецкий десант?
«Началось, – подумал тот. – Поиски стрелочника».
– Охрана лагерей, по своей специфике, …
– Это не обычный лагерь, черт возьми! – внезапно раздражаясь, крикнул Смирнов, – вы послали туда своего человека, но не подумали об усилении войскового соединения! Как это понимать?
Стук в дверь прервал начинавшийся конфликт. В кабинет заглянул адъютант, протянул бумаги. Комиссар поспешно взял их у него из рук, выпроводил движением руки и впился взглядом в донесения агентов.
– Вслух, если вас не затруднит, – уже обычным голосом попросил Смирнов.
– Карл Мария Виллигут,
– Я знаю, где находился «последний оплот» катаров, – едко заметил Смирнов, – короче, пожалуйста.
17
Катары (чистые), средневековый орден, впервые обнаруживший себя в Северной Италии, а затем распространившийся по всей Южной Франции. Историки считают, что двухсотлетняя свобода действия, которая была предоставлена катарам на юге Франции (секта Альбигойцев) стала базой для возникновения в последующем масонства. Уничтожен при содействии католической церкви.
– Вольфрам Зиверс в Берлине, курирует разработки института «Аненербе», местонахождение профессора Хильшера не установлено. Генрих Гиммлер проводит переговоры с фельдмаршалом Маннергеймом в Турку, после чего проведет инспекционную поездку по Норвегии…
– Стоп, – Смирнов подался вперед, – маршрут следования известен?
– В общих чертах. Север Норвегии – осмотр бывших английских военно-морских баз…
– Достаточно, – Смирнов снова откинулся в кресле. На этот раз на его лице появилось удовлетворенное выражение, словно он решил сложную задачу, – так-так, господин Великий Магистр [18] , решили воспользоваться плодами чужих трудов? – пробормотал он едва слышно. – Товарищ комиссар, есть у нас в районе Архангельска бомбардировочные соединения? Я имею в виду дальнюю авиацию.
18
Великим магистром ордена СС был Генрих Гиммлер.
– В Ягоднике три эскадрильи дальних бомбардировщиков ДБ-3 [19] . По-моему, бомбовая загрузка около тонны.
– Держите их в боеготовности. Возможно, нам придется нанести удар по «бестиарию». Не делайте большие глаза, товарищ комиссар, это по вашей вине наши научные разработки могут попасть в руки врага. И это еще в лучшем случае, в худшем – немцы воспользуются проводимым Барченко экспериментом в своих целях. Последствия даже я предсказать не берусь.
19
Впоследствии переименован в Ил-4.
Смирнов разлил коньяк, приглашающе приподнял рюмку, выпил, не дожидаясь его реакции на приглашение и, сухо попрощавшись, вышел из кабинета.
Новая Земля, спецлагерь «Бестиарий»
Профессор нашел Панкрашина в казарме – Войтюк, разобрав винтовку, объяснял тому устройство оружия.
– Стебель затвора, курок, боевая личинка, – Войтюк, почти не глядя, собрал винтовку, подкинул в руке, – образца тысяча восемьсот девяносто первого года, а лучше так и не придумали. И не надо! Ты ее только нацель правильно, а уж она не промажет.
Барченко прервал урок, сказав, что продолжить можно будет в свободное время.
– Сергей, у нас неприятности.
– Еще? Что на этот раз случилось?
– Гагуа
– Как это возможно? – удивился Панкрашин.
– К сожалению, возможно. Боюсь, это работа наших коллег из «Аненербе». Мне необходимо выяснить, насколько серьезна блокада архипелага. Вы можете прозондировать пространство вокруг Новой Земли на астральном уровне? Мне, откровенно говоря, недосуг.
– Конечно, Александр Васильевич. Когда это необходимо сделать?
– Немедленно. По результатам вашей проверки и будем строить дальнейшую работу.
– Сейчас же отправляюсь, – сказал Панкрашин.
Попрощавшись со старшиной, он забежал в барак, накинул малицу – несмотря на конец весны, ветер, гулявший на скалах пронизывал насквозь, а ему предстояло оставить тело в неподвижности на несколько часов. Межевой спросил, не нужна ли помощь, но Панкрашин отказался, сказав, что просто прогуляется по берегу.
Если в лагере царило относительное безветрие и солнце уже чувствительно припекало, то за территорией было не жарко. Северный ветер рябил воду, покрывавшую низменности, гнул едва проросшую траву, подталкивал Панкрашина в спину уверенно, словно знал, куда тот направляется. Выбирая места посуше, Панкрашин поднялся к скалам. Здесь ветер был еще сильнее, зато под ногами не хлюпало. Скоро он уже был возле памятного знака – «гурии», а от него до лощины, которую они с профессором использовали для своих астральных экскурсий, и вовсе было рукой подать. В последний раз Сергей был здесь один и Барченко не знал о его отлучке. Тогда Сергей стал свидетелем бомбардировки базы немецких подлодок и гибели английского бомбардировщика.
Спасаясь от ветра, он свернул в лощину, подошел к обрыву и полюбовался открывшимся видом на море. Глубокая синева до горизонта, пена и брызги, взлетающие под ногами. Прямо напротив, на расстоянии нескольких метров от него, парил поморник. Распластав крылья, он висел в воздухе, словно подвешенный на нитках за кончики крыльев и косился на Панкрашина черным глазом. Сергей подмигнул ему – что, приятель, полетаем?
Усевшись на плоский камень, он расслабился, отогнал прочь мысли – разум должен стать чистым, как лист бумаги, вошел в транс. Оставив тело, он оглянулся на свою земную оболочку. Что ж, неплоха, еще очень даже послужит, вот только с делами разберемся. Мелькнула мысль, что все же надо было взять Ивана, ну, да ладно – обойдется.
Сегодня торопиться было некуда. Вдоль обрыва Сергей скользнул к воде. Море играло разноцветными красками – в каждой капле таилась жизнь. Панкрашин полетел вперед над самыми волнами, гадая, каким окажется препятствие, если оно вообще существует.
Полет замедлялся постепенно, почти незаметно, пока он не ощутил возросшее сопротивление. Пространство словно не хотело выпускать Панкрашина от берега – по его прикидкам он едва преодолел километров пять. Неужели блокада? Впереди будто сгущались тучи, становилось все темнее, встречное давление усиливалось, пока Панкрашин не завис, не в состоянии двигаться дальше. Вокруг сгустился сумрак, словно неожиданно наступила ночь. У него возникло неприятное чувство, что кто-то наблюдает за ним оттуда, из мрака, сторожа каждое движение. Панкрашин повернул назад, и ему показалось, что его подталкивают в спину – возвращайся, здесь ты не пройдешь! Даже почудилось, что он вновь на скалах и северный ветер подгоняет его. Сергей спустился к воде, попробовал преодолеть преграду над самой поверхностью. Его снова остановили ненавязчиво, но решительно прервав полет. Он сделал еще несколько попыток, постепенно убеждаясь, что Барченко был прав – блокада перекрывала все направления. Оставалось проверить, тянется ли она вокруг всего архипелага. «Ничего, – подумал Панкрашин, – много времени это не займет», и устремился к северной оконечности Новой Земли.