Трилогия об Игоре Корсакове

Николаев Андрей Евгеньевич

– Жив? – коротко спросил он.

– Нет, – так же коротко ответил Назаров, – дай закурить.

– Ложись, – заорал Межевой, падая прямо на капитана.

Волна пламени со стороны «золотых врат» пронеслась над скалами, дохнуло нестерпимым жаром.

Свет, окружавший Ладу померк, она словно освободилась от мягких, стесняющих движение оков и шагнула вперед, почти ничего не различая в искрящемся тумане. Было тепло и безветренно, незнакомые запахи окружали ее. Она кашлянула, чтобы придать себе уверенности. Звук растворился, едва слетев

с ее губ. Ей показалось, что впереди туман становится реже, и направилась туда, сделал несколько шагов, и пелена внезапно кончилась, словно она вышла из темной комнаты в ярко освещенное помещение. Лада остановилась, зачарованная невиданным зрелищем: она стояла на вершине холма, а внизу расстилалось зеленое море леса. Отсюда, сверху, кроны деревьев казались мягким ковром, уходящим вдаль. Справа лес обрывался на берегу океана. Изумрудная зелень деревьев уступала место снежно белой полоске песка, а дальше катились лазурные волны.

– Добро пожаловать, Мать-охранительница!

Лада обернулась на голос, сердце невольно замерло, когда она увидела высокую фигуру, медленно двигавшуюся к ней.

Человек подходил, плавно шагая по мягкой траве, глаза его были полузакрыты, на губах лежала полуулыбка, словно он боялся, что она примет улыбку за насмешку. Приблизившись, он сдержанно поклонился, повел рукой, широкий рукав заструился за тонкой кистью – настолько воздушной была материя.

– Почему вы так называете меня? – чуть запинаясь спросила Лада.

– Потому, что так есть на самом деле. Ты – ключ к «вратам», ты сохранила в себе то, что было доверено твоему роду. Память предков вернется, и ты сама все поймешь и займешь в Новом Мире подобающее положение.

– В Новом Мире? – Лада огляделась, – и он станет таким же, как этот?

– Лучше, гораздо лучше, – в голосе человека послышались вкрадчивые нотки, – здесь не так уж много места, охранительница. Изначально, когда раса, которая живет там, за «вратами», решила уйти, мы были счастливы. Наверное, ты знаешь о так называемой Шамбале?

Вереница образов пронеслась перед мысленным взором девушки, она кивнула.

– Да, я помню. Страна Агарти-Шамбала, населенная мудрецами-медиумами.

– Мудрецами, – как бы в задумчивости повторил собеседник, – сторонники Рама, бежавшие от народного гнева, ввергнувшие нашу цивилизацию в пучину войн и катаклизмов. Мы не считаем их мудрецами, хранительница, хотя, к чему я это говорю – тебе еще многое предстоит постичь. Теперь, когда ты здесь, «врата» будут открыты, и мы изменим жизнь, изменим устройство вашего мира. Возможно, тебе будет несколько непривычно наблюдать за происходящими переменами, но позже ты поймешь, что только разрушив результаты ошибочных действий, можно создать что-то новое.

Лада почувствовала беспокойство.

– Там, за «вратами» вас ждут люди, которые помогли мне открыть дорогу. Как представители человечества…

– Представители сообщества, основанного бежавшими отщепенцами, не интересуют нас. Возможно, некоторые станут полезны в дальнейшем, но пока – увы, хранительница, – человек мягко улыбнулся и Лада ощутила, как страх охватывает ее.

Она шагнула поближе к нему,

стараясь заглянуть в глаза. Он расценил ее движение, как беспокойство, плавно повел рукой в сторону мерцающего тумана за своей спиной.

– Ты не должна волноваться, достижения потомков Рама не смогут остановить нас. Вырождение было неизбежно и оно привело к утрате большинства способностей, присущих нашему народу. Они не смогут противостоять нам, – повторил он, – я могу показать тебе, – новый взмах и перед девушкой будто распахнулось окно, – мы слишком долго ждали, но теперь пришел час действия.

Калейдоскоп событий стремительно пронесся перед Ладой: пламя, сожравшее профессора, Боровскую, Илью Данилова и четверых незнакомых ей людей; схватка русских и немцев с чудовищами; гибель Умарова…

Что-то оборвалось в груди. Она повернулась к собеседнику почувствовав холодную решимость.

– Это то, что вы принесете нам? Это новый мир?

– Очищение, хранительница. Это очищение от скверны. А следом пойдем мы.

Она наконец сумела взглянуть ему прямо в лицо и, словно поняв ее желание, он широко раскрыл веки. На Ладу глянули черные, фасеточные глаза и в каждой частице она увидела отражение своего лица. Рука, словно брошенная пружиной, метнулась к благостному лицу, ногти впились в веки, рванули кожу вниз и она вдруг поползла с лица, будто бумажная маска, обнажая розовую в синих прожилках плоть. Яростно вскрикнув, Лада бросилась в туман, туда, где сквозь сверкающие блестки, дрожал призрачный контур «золотых врат».

Крики, шум за спиной, кто-то хватает за одежду… Она рванулась, сбрасывая малицу. Прочь, быстрее прочь отсюда!

Переждав некоторое время, Назаров посмотрел на «врата». Огненный смерч слизнул со скал снег, оплавил камни. Столб света дрожал среди камней, как мираж в пустыне. Назаров вытащил из автомата обойму. Осталось семь патронов. Рядом заворочался Войтюк, сбрасывая с себя осколки камней. Ватник на его спине прогорел, шапку унесло неизвестно куда. Он повернул к Назарову чумазое лицо.

– Это что ж такое делается, товарищ капитан? Вы ж говорили – немецкий десант!

– А что, не было десанта?

– А это кто ж такие, – Войтюк кивнул в сторону обугленных туш.

– Ну что ты пристал, старшина, – с досадой сказал Назаров, – тебе есть разница, в кого стрелять? Враги, они и есть враги. Хоть немец, хоть эти…, ну вон, которые лежат. Считай, еще один десант.

– Ага, – задумался старшина, – ну, что ж, оно может и так.

– У тебя как с патронами?

– Две обоймы.

– Миша, а у тебя как?

– Целый рожок и в этом штук пять.

– Негусто, – проворчал Назаров. Тихо, – он поднял голову, – слышали?

– Чего?

– Вроде, музыка.

– Не может быть, – засомневался старшина.

– Точно говорю. Вот, опять. Кто-то на губной гармошке играет.

– Уж больно тоскливо, – пожаловался Войтюк.

– Черт, знакомая мелодия, – Назаров снова приподнялся над камнями, прислушался, затем лег на спину, так, чтобы его не было видно со стороны немцев. – Ну, что, старшина, объявляем концерт по заявкам?