"ТРИНАДЦАТЬ ПОДВИГОВ ЕРОФЕЯ"
Шрифт:
– Гермес! Где Гермес? Где этот бездельник и плут?
– топал ногами в гневе Зевс, пока не догадался, что эта парочка наверняка где-нибудь шатается вместе, и потому засвистел оглушительно, не соблюдая никаких приличий, перепугав всех во дворце, ведь никто доселе не знал, как Зевс призывает к себе самого шалапутного сына.
А Ерофей с Гермесом в это время гостили у Посейдона, который чествовал героев у себя во дворце по поводу чудесного исцеления Полифема, своего сына, он даже простил окончательно парням усмирение критского быка и проигранный спор с Зевсом. Друзья вели светскую беседу о тайнах Бермудского треугольника
– Ну?
– громыхнул Зевс сердито.
– Где это вас носило, голуби мои сизокрылые?
Он был весьма раздражён, так и сыпал по сторонам искрами, от чего даже волосы у него на голове стояли дыбом, а во дворце пахло озоном, словно после хорошей грозы. Он был краток:
– Немедленно отправляйтесь к Прометею и узнайте великую страшную тайну!
Ерофей часто беседовал на Олимпе с богиней истории Клио и потому отлично знал, кто такой Прометей, и какую тайну, даже под пытками, не выдал он тирану-Зевсу. Ерофей подумал: «Грязная история». И уловил подтверждение Гермеса: «Совершенно верно».
Гермес не одобрял отца в жестоком обращении с Прометеем, который, вопреки запрету громовержца, научил людей владеть ремеслами и дал огонь. Для богов-олимпийцев была в том великая польза: люди научились строить храмы, а в честь богов приносили богатые и щедрые жертвоприношения. Однако Зевс был упрям и желал, чтобы титан раскаялся в содеянном, и сам попросил о прощении. Но и Прометей был не менее упрям. Словом, нашла коса на камень.
Гермес молча выслушал Зевса без возражений: страшен и необуздан, неразумен в гневе громовержец, его ссора с Прометеем - тому пример. Он даже Геру однажды выпорол за то, что осмелилась перечить ему не к месту.
– Вы слышали?
– громыхнул Зевс.
– Немедленно марш к Прометею!
– Б-б-ли-н-нн!
– раскрыл, наконец, рот Гермес.
– Позволено ли нам будет хотя бы отобедать, да будет на то воля твоя, великий громовержец, и прошу не гневаться, - он это выговорил с ледяным спокойствием.
– Ладно, - сразу остыл Зевс.
– Можете отправиться и завтра. И прочь с глаз моих, нерадивые!
– Зевс всегда пасовал перед Гермесом, когда тот начинал говорить официально и язвительно.
Ерофей с Гермесом поспешно удалились.
Наутро, едва проснувшись, Ерофей растолкал Гермеса, который сей раз ночевал в его комнате:
– Герка, поскакали скорее в эту забытую богами землю скифов, а то я уже зрить ваш Олимп не могу, - собираться в путь ему было всё одно, что подпоясаться: рюкзак с вещами остался во дворце Посейдона - так спешно они оттуда исчезли.
Однако Гермес не торопился. Он прекрасно знал, что Зевс грозен, да отходчив, и сам, наверное, жалеет уже, что накричал на них накануне. Зевс любил Гермеса и ценил, потому балованный сыночек позволял себе иногда и пофилонить. И потому Гермес с Ерофеем сначала искупались в бассейне, потом велели принести еду, а уж затем, когда оба наелись
– Поскакали, мой юный всадник, но сперва к Посейдону, не то разобидится могучий мореволнитель за вчерашнее наше внезапное исчезновение.
– Да уж, мы Посейдона вчера покинули чисто по-английски, не прощаясь, - поддакнул Ерофей. Но Гермеса, оказывается, волновало совсем другое, поэтому он продолжал:
– Да и не могу я бросить без присмотра мой любимый телек, не зря же я его волок сюда.
Ерофей усмехнулся:
– Вот сядут батарейки, что будешь делать?
– Я за лампочкой сгоняю к тебе, включу её в телевизор, - ответствовал солидно Гермес, весьма довольный своими познаниями в технике.
– Ой, Герка, - схватился Ерофей за живот от смеха, - ты - как чукча.
– Какой-такой чукча?
– насторожился приятель.
– Ну, понимаешь, есть у нас народ такой простецкий - чукчи, наивный по-детски. Живут чукчи в тундре. Вот, говорят, чукча привёз в свой чум, дом, значит, телевизор, а вокруг на сотни километров пусто - тундра. Одни олени там бродят. Его и спрашивают, мол, как смотреть будешь телевизор, если в чуме электричества нет. А тот и говорит: «Чукча - не дурак, чукча розетку тоже привёз».
Гермес надулся:
– Ну и ладно, если ты такой жмот, что тебе для друга лампочку жалко…
Ерофей, чуть не икая от смеха, еле втолковал приятелю, что лампочка - это не всё электричество, его добыть надо, да в дом провести.
– А!
– уразумел Гермес.
– Скажу Гефесту, он тебе такую электростанцию построит - закачаешься.
Но к Посейдону друзья попали не сразу.
Едва собрались стартовать, как явилась к ним Афина-Паллада и поведала, что Персея, их брата по отцу, коварный царь Серифа, Полидект, посылает на верную гибель: он велит Персею принести голову горгоны Медузы, от взгляда на которую даже боги в камень обращаются, не то, что смертные.
– Ах, презренный интриган!
– вскипел Гермес, готовый тотчас ринуться в Сериф и покарать Полидекта - юный Персей ему был по душе.
Но Афина обладала немалой выдержкой и разумом, потому остановила Гермеса:
– О, торопыга! Мы лучше поможем брату победить Медузу, и тем он прославится на века. Мне нужны твои крылатые сандалии, меч, ибо только он может отсечь Медузе голову. Я же дам ему свой щит сверкающий, и он, глядя в этот щит, сумеет победить горгону и останется живым. Ну, а ещё Аид мне дал свой шлем-невидимку, нимфы сшили волшебную сумку, в которую можно потом спрятать голову горгоны Медузы.
– А мне можно с вами?
– спросил Ерофей.
Афина воззрилась на дерзкого смертного, стоит ли, мол, с ним связываться, и тут Гермес, верный товарищ, выдал себя - доселе никто из богов не догадывался о его телепатических способностях:
– Стоит, Афина. Он сообразительный и смелый.
Но воительница даже и внимания не обратила на то, что Гермес вслух ответил на её молчаливый вопрос, кивнула согласно и велела запрячь в свою колесницу крылатых коней из Зевсовой конюшни - быстрых и надёжных. И вскоре они втроём оказались на Серифе, где мать Персея, Даная, пребывала в неутешном горе, понимая, что сын может и не возвратиться из своего опасного похода. Но не зря же боги взялись помогать Персею.