Тринадцатая реальность
Шрифт:
Выбор тем для написания книги был совсем мал. Я недостаточно хорошо знал здешнюю жизнь, чтобы написать о ней что-нибудь увлекательное, тем более что писать о нашей жизни было нельзя. О прошлой жизни тоже не напишешь: меня просто не поймут. Немного подумав, я решил обратиться к знакомому мне жанру магии и меча. Не знаю, жили ли здесь Говард и Толкин, но никто из моих знакомых их не знал, а российского фэнтези в это время не существовало в обеих реальностях. Я решил не мудрить и воссоздать одну из своих собственных книг, заменив всяких там Гансов Иванами и Василиями
– Как так можно? – наступала она на меня. – У тебя ни одна сюжетная линия не доведена до конца! Я должна обо всем догадываться?
– Давай отошлем это книгоиздателям и посмотрим, что они скажут, – примирительно сказал я. – А продолжение можно написать и позже.
Сам я в издательство не ездил, обратился за помощью к Машкову.
– Книга? – удивился Денис Васильевич. – Когда вы ее успели написать? Я знаком с одним писателем, так он на написание книги тратит целый год.
– Он, наверное, хочет написать шедевр и оставить след в литературе, – засмеялся я, – а я в ней только наслежу. У меня чисто развлекательная книга, что-то вроде сказок для взрослых. Я в книгоиздании не разбираюсь, поэтому решил озадачить вас.
– Сделаю, – сказал он, – но сначала вашу рукопись проверят. Вы не должны обижаться, князь, слишком у нас серьезное дело.
Проверяли мой опус недолго, и через два дня рукопись передали в издательский дом братьев Гранат.
– Я им оставил ваш телефон, а дальше разбирайтесь с ними сами, – сказал мне Машков, когда приехал с вопросами ученых.
– А кто меня проверял? – полюбопытствовал я.
– Наш Петр Павлович, – ответил он. – Я было взялся читать, но он у меня вашу книгу отобрал. Наверное, читал всю ночь, потому что принес уже утром.
– Получил первого поклонника в лице графа Шувалова, – сказал я Вере, когда уехал куратор. – Я не Лев Толстой, но мои книги будут расхватывать из-за одной только новизны. Критики, конечно, не оставят камня на камне!
– У тебя описан чудесный мир, – сказала она. – Вроде бы сказка, но такая, как будто все происходило на самом деле. А на критиков наплюй: книги пишутся не для них.
Видимо, и в издательстве мою рукопись читали ночью, потому что позвонили уже на следующее утро. Узнав, что говорит с автором, редактор попросил разрешения приехать.
– Мы несомненно возьмем вашу книгу, князь! – заверил он меня. – Прекрасный, оригинальный сюжет, хороший язык, колоритные герои...
– Но при всем этом есть что-то, что вас не устраивает, – добавил я. – Об этом хотели говорить? Может, не вам ко мне, а мне к вам съездить? Разве у вас так принято, чтобы редакторы ездили к начинающим авторам?
– А это смотря какие авторы, – засмеялся он. – Мне с вами встретиться и поговорить будет в удовольствие. Потом еще похвастаюсь знакомым!
– Ну если так, то я не возражаю, – согласился я. – Приезжайте, будем вас ждать.
Редактор оказался невысоким, полным мужчиной лет пятидесяти с круглым, добрым лицом и небольшими, закрученными вверх усами.
– Александр Сергеевич Ухтомцев, – представился он. – Позвольте, княгиня, выразить вам свое восхищение! Я вас видел на концерте, но сидел далеко, а от бинокля мало пользы. Вы просто совершенство, а вашему мужу я завидую!
– Пойдемте в гостиную, – пригласил я. – Напоим вас чаем, заодно расскажете, что у меня за огрехи.
– У вас не огрехи, – говорил он, сидя за столом. – У вас очень интересный и оригинальный стиль, но в нем все рассчитано на человека с фантазией. Поверьте, что у большинства ее нет. У вас очень мало описаний, в том числе и описаний внешности. Из-за этого герои получаются какими-то... не совсем живыми, что ли. Вы меня извините...
– Не за что вам извиняться, любезный Александр Сергеевич, – ответил я. – Есть за мной такой грех. Не люблю что-то описывать и оставляю внешность на фантазию читателей. Но если у них с этим плохо...
– Я прочитал вашу рукопись и в некоторых местах на полях сделал пометки. Вам нужно самую чуточку их доработать, и ваша книга оживет. Сейчас это только набор увлекательных и захватывающих действий. Читаешь и поражаешься фантазии автора. Я пока не дочитал, не мог заснуть. Но все равно осталась какая-то неудовлетворенность. Так сделаете? Мы могли бы и сами, но ваш авторский стиль...
– Да прав он, – сказал я сердитой жене, когда проводил нашего гостя. – Просто чтобы так писать, нужно потратить уйму времени, чтобы прорисовать все нюансы характера, особенности разговора и все остальное. Самое неприятное, что такой труд оценят единицы. Машков говорил, что его приятель тратит на написание книги год, а я их писал за месяц. Есть разница?
– И что теперь? – все еще сердито спросила она. – Может быть, отдадим в другое издательство?
– А теперь я сяду и перепишу отмеченные абзацы заново, – ответил я. – Спешить некуда, и у меня есть ты!
– А я при чем? – не поняла она.
– В газету писать статьи рвалась? – спросил я. – И даже приняли в штат, значит, какой-никакой дар слова у тебя есть. Вот мне и поможешь. У нас часто книги писали двое, вот и мы с тобой напишем одну книгу на двоих. У нас женщины любили повсюду вставлять в своих книгах описания. Мне, например, трудно описывать женские наряды, проще описать голую натуру, а они это делали легко и естественно.
– И я буду в авторах? – уточнила жена. – Тогда согласна! Давай сюда рукопись.
Она взяла тяжелую папку и ушла править текст, а я подошел к зазвонившему телефону. Звонил Шувалов.
– Алексей Сергеевич, – звоню вам по поручению канцлера. – Вы с женой приглашены к императору на завтра к двум часам. За полчаса до этого времени за вами приедет машина.
Я не стал говорить жене об этом звонке, чтобы не прерывать творческий процесс, сказал всем, когда семья собралась за ужином.
– И ты молчал! – рассердилась Вера. – У меня для такого визита нет ни одного платья!