Тринадцатая рота
Шрифт:
Уведомляя об этом граждан, бургомистрат и управа призывали горожан принять это распоряжение как отеческую заботу фюрера об их здоровье и безопасности и просили понять, что при таком "новом порядке" живет уже вся Европа.
Под сапогами у фюрера на рыжем, проступившем сквозь бумагу клее держалось "Дополнение к указу № 1". Крупные, рисованные буквы с него кричали:
"Особой поверкой на улицах и площадях установлено, что отдельные граждане, выполняя параграф первый указа № 1, повесили своего любимого батьку Гитлера очень слабо, а кое-где наспех, вследствие чего он при большом ветре упал на землю или повис вверх ногами.
Бургомистрат и местная управа
Бургомистр города П. Заковырченко. Голова управы С. Глечек".
Число частных и государственных бумаг на Доске-воротах росло с быстротой осенних грибов. Росла и толпа охотников новостей, желающих знать: какой же порядок принес им германский бог, нюхающий цветок?
5. ХМЕЛЬКИ СТАНОВЯТСЯ ИСТОРИЧЕСКИМ МЕСТОМ
Вдохновясь "новым порядком", новое хмельковское начальство продолжало трудиться на пользу фюрера с огромным пылом и жаром. Писались указы, создавалась полиция, налаживалась торговля портретами "нового батьки"… Однако самым значительным событием в Хмельках был митинг, собранный властями городка на бывшей Свиной площади, переименованной в площадь Гитлера.
Ровно в восемь утра на трибуну, украшенную ветками хвои и портретом Гитлера (флагов еще не было, и местные художники не знали, что на них рисовать), поднялись бургомистр Панас Заковырченко, голова городской управы Семен Глечек (оба в белых, расшитых национальным узором, косоворотках) и неизвестный господин лет тридцати с щеточкой гитлеровских усиков, в черном фраке, в сером цилиндре, сдвинутом на глаза.
Перед трибуной выстроился эскадрон всадников в кавалерийской форме на разномастных, явно нестроевых конях. Кони были лохматые, пузатые, никак не желающие стоять впритирку бок о бок.
На правом фланге пестрой кавалерии расположился оркестр из семи труб. Круглая площадь с большой лужей на середине, заросшая собачником, лопухами, заполненная жиденькой толпой горожан, молчаливо и настороженно ждала. К микрофону подошел бургомистр Панас Заковырченко. Помяв в кулаке свои обвислые белые усы и промокнув жинкиным платком вспотевшую от жарко брызнувшего солнца лысину, он несколько раз крякнул в кружку микрофона и, убедившись, что она рычит на всю площадь, заговорил:
— Дорогие граждане! Все вы прекрасно знаете песню про то, как кум до кумы судака тащил. Мы эту песню частенько на ветряке за бутылкой горилки пели. Вспомните про то, как ласково, как мило привечала кума своего кума, пришедшего к ней с судаком?
— Помним, Панас! Как же! — отозвалась площадь.
— И я тоже помню, — продолжал бургомистр, — помню потому, что и сам, грешный, не раз к куме заходил. Только не с судаком, а с жареным гусаком.
— А к кому ходил? К кому? — раздался голос.
— Это не так важно, — отмахнулся Заковырченко. — Важно другое: как кумушка куманька привечала. А привечала она его эге-е! Дай бог всем женам нашего брата так привечать.
Заковырченко с завистью крякнул, вытер кулаком усы, почесал за ухом, нахмурился.
— Ну, а теперь, граждане, давайте посмотрим, какое привечание у нас, хмельковцев, чем мы платим за принесенного нам судака-гусака? А батька фюрер вручил нам не какого-то там дохлого судака или тощего гусака, а "новый порядок"! Но-вый!! Это надо понять, уяснить мозгами.
За этот подарок последние портки можно снять с себя, последнюю
Толпа зевак, желая узнать, какое же такое "важное решение" приняло новое местное начальство, придвинулась поближе к трибуне. Микрофон, как пивную кружку, взял Семен Глечек. В левой руке у него затрепетал желтый лист бумаги.
— "Указ хмельковского бургомистрата и городской управы, — начал читать он, — о создании "Благотворительного единения (товарищества) искренней помощи сражающемуся Адольфу". Сего числа июня месяца тысяча девятьсот сорок первого года мы, бургомистр и голова хмельковской управы, преисполненные чувством благодарности фюреру за "новый порядок", постановили. Первое:
Учредить "Благотворительное единение (товарищество) искренней помощи сражающемуся Адольфу" — сокращенно БЕИПСА — и разрешить ему вступать в любые сношения с войсками фюрера, чтоб помочь им дойти до конца. Всеми делами БЕИПСА ведает президент, постоянная ставка которого — город Хмельки".
Глечек взмахнул рукой. Грянул оркестр. Люди и воробьи кинулись врассыпную. Воробьи улетели. Людей не пустило оцепление полицаев. Бургомистр подвел к микрофону молодого незнакомца с фюрерскими усиками, поднял его руку.
— Граждане! Господа! Президент утвержденного нами БЕИПСА, к сожалению, заболел и выехал на лечение. Поэтому позвольте мне представить вам личного представителя президента — господина Гуляйбабку и вручить ему знамя для учрежденного единения.
Знамя было черное и напоминало цыганскую шаль. Ветер рванул его через перила трибуны, и хмельковцы увидели на одной стороне полотна парчовую вышивку сокращенного и полного названия БЕИПСА, на другой — портрет Гитлера, а под ним — золотые слова: "Поможем фюреру дойти до конца!"
Семен Глечек надел на голову личного представителя президента зеленый венок из цветов. Гуляйбабка поцеловал бахрому полотна и подошел к микрофону:
— Уважаемые члены благотворительного общества! Достопочтенные бургомистр и городской голова! Дамы и господа!
Прежде всего разрешите мне, личному представителю президента, поблагодарить вас за столь высокую честь, оказанную мне и моим спутникам на этой исторической церемонии… — Гуляйбабка не договорил, так как в эту минуту в его лицо угодил гнилой помидор. Пришлось смахнуть его бахромой знамени. — Я глубоко тронут всем этим, — приложил руку к груди Гуляйбабка. — Это яркое подтверждение вашей горячей любви ко всем тем, кто собрался помочь фюреру. Мимо уха просвистело еще несколько помидоров. На сей раз пришлось утереться бургомистру. Гуляйбабка же развивал дальше свою мысль, на сей раз заслонясь кружкой микрофона: — Я нисколько не ошибусь, если скажу, что сегодняшний день — один из знаменательнейших в жизни вашего городка. Он наверняка войдет в анналы его древней славной истории. И смею вас заверить, не напрасно. Свершилось, как смел заметить господин бургомистр, важное, даже великое! Здесь, в Хмельках на Волыни, создана знаменитая организация БЕИПСА! Нас могут спросить: а нужна ли наша помощь фюреру, если он один разделался, как повар с картошкой, с дюжиной стран Европы? Да, господа! Достопочтенный президент БЕИПСА глубоко убежден, что помощь нашей организации фюреру крайне необходима. Россия — это вам не Бельгия, Голландия или какой-то там Люксембург. Великий фюрер взвалил на свои плечи адскую тяжесть. А что может произойти при том, если поднять не по силе тяжесть?