Тринадцатый час ночи
Шрифт:
Жора пошел за лестницей. Когда проходил мимо кресла, где восседал демон, то сразу почуял, как от него жаром пышет. Погорячее, чем от печки! Нет, он не обманывал насчет температуры в двести градусов.
Взяв лестницу, Тягунов подтащил ее к паутине, в которой висел Мышкин, и положил верхний конец на ближнюю «бельевую веревку». Паутина прекрасно выдержала не только вес лестницы, но и вес Жорки, когда тот, взяв в левую руку колючку и лист бумаги, начал взбираться под потолок.
Тягунов уже перебрался через край «гамака», в котором лежал без движения спеленутый паутиной Витька, когда произошло неожиданное. Жоркин палец как-то нечаянно нажал на кнопку
— Ой! — Тягунов от неожиданности придавил пораненный палец к листу, и на нем появился багровый овальный отпечаток.
— Что ж ты так неосторожно? — посочувствовал демон. — Ну да ничего, сейчас все присохнет и болеть не будет.
Послышался легкий треск, и ранка на Жоркином пальце мигом перестала кровоточить. Когда Тягунову анализ крови делали, то давали ватку с йодом, чтоб кровь перестала течь, а палец еще некоторое время побаливал. А тут все мигом прошло, даже царапины не осталось. Жорка еще раз мысленно поблагодарил демона за заботу.
После этого он подполз по паутине к Витьке — странно, но на сей раз она казалась совершенно сухой и вовсе не липкой! — а затем приставил колючку к указательному пальцу левой руки Колобка. Щелк! — острие выскочило, прокололо Витьке палец, от боли Мышкин очнулся и заморгал глазами, но, кажется, ничего не понял. Жорка поскорее притиснул его кровоточащий палец к бумаге, и на листе появился второй багровый отпечаток, только немного поменьше размером.
В ту же секунду снова послышался треск, сверкнула зеленая искра или даже маленькая молния, Жорка непроизвольно зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что колючка вовсе исчезла, а лист бумаги переместился на стол и улегся прямо перед демоном.
— Хо-хо-хо-хо! — раскатилось по комнате, и тут Жорка увидел, что на бумаге, выше отпечатков пальцев, оставленных им и Витькой, появляются какие-то черные буквы…
— Что это? — спросил Мышкин, по-прежнему хлопая глазами. Он явно ничего не понимал и ничего не помнил. — А где паук? Он в черта превратился, да?
Как ему все объяснить? И надо ли? Жорка посмотрел на недоумевающее лицо Колобка. Бедняга! Он же не знает ничего! Ни о том, что ведьма-паучиха решила его принести в жертву, ни о том, что Тягунов, которого Витька считал лучшим другом, старался угодить и ведьме, и черту, чтоб спасти самого себя…
— Ну слезай, слезай! — дружелюбным тоном произнес демон. — А то сейчас я буду Витьку забирать… Помнишь, как Паучиха в печку улетела?
Еще бы не помнить! Огненная спираль, испепелившая ведьму, отчетливо представилась Тягунову, и он попытался поскорее переползти к лестнице, чтоб спуститься вниз, но не тут-то было! Паутина опять стала липкой! Жорка отчаянно попытался распутаться, но вместо этого еще хуже влип.
— Что, не получается? — издевательски пробасил демон. — Сам виноват, надо было поаккуратнее. Не могу я ждать, к сожалению. Тринадцатый час истекает, всего десять минут осталось. Если не распутаешься, увы — придется вместе с Витькой отправляться. Но ты не бойся, у нас весело! Ведь все, что надо, ты уже сделал. Видишь эти буковки на бумаге? Могу прочесть: «Мы, ниже подписавшиеся, Тягунов Георгий Алексеевич и Мышкин Виктор Валентинович, добровольно и без принуждения, продали свои души представителю Преисподней демону Ужугу Жубабаре. Заверено отпечатками пальцев и собственной кровью подписавшихся».
— Так же нечестно! — в отчаянии
— Но тебе же еще паучиха предлагала уйти, помнишь? Ты побоялся идти на станцию — вот и дождался встречи со мной. Я тебе тоже предлагал уйти, даже обещал перебросить прямо домой. Но ты и тут испугался — тебе захотелось, чтоб тебя никто не спросил, куда подевался Витька. Ты сам выбрал свою судьбу, добровольно!
И демон снова захохотал во всю глотку:
— Хо-хо-хо-хо!
Хохот его все еще звучал, когда внезапно откуда-то сверху, прямо из оклеенного бумагой потолка, на котором вроде бы никаких дыр не было, вырвался конический, расширяющийся книзу луч серебристого света. И в этом световом конусе возникла некая расплывчатая, полупрозрачная белая фигура. Больше всего она походила на привидение в просторном длиннополом одеянии с капюшоном и широкими рукавами.
— Стой, изверг! — послышался резкий, колокольно звенящий женский голос. — Не бывать по-твоему, обманщик!
Ужуг Жубабара разом прекратил хохотать и явно ощутил какую-то угрозу, исходящую от этой полупрозрачной фигуры.
— Обманом полученное — да сгорит синим пламенем! — провозгласила призрачная фигура, вытянув руки вперед, и с них сорвался голубой сверкающий шарик размером с теннисный мяч. Шарик с огромной скоростью ударил в лист бумаги, лежавший на столе. Договор о продаже душ вспыхнул и в мгновение ока сгорел синим пламенем. В ту же секунду с грохотом взорвался и сгорел чугунок с колдовским зельем.
— Изыди, сатана! — И призрачная женщина перекрестила демона. — Ступай в бездны свои, изверг!
Крест, вычерченный в воздухе движениями ее руки, вспыхнул алым светом, будто был сделан из раскаленной проволоки. Этот крест, искря, с молниеносной скоростью понесся к Ужугу Жубабаре и с силой ударил демона в грудь! Грох! Того аж перекосило, и вороненая блестящая оболочка демона засветилась багровым светом, будто ее нагрели градусов до семисот. Однако уходить он куда-либо не собирался.
— Так вот ты какая, тетка Серафима! — прогромыхал он. — Вот уж не думал, что ты сумеешь сюда прорваться! Ох, на свою беду ты сюда пришла! Ох, на беду! Думаешь, тринадцатый час на исходе, так я не успею? Не угадала! Куда тебе, самоучке, со мной воевать?! Или, думаешь, вера тебя спасет? Держи карман шире!
И с этими словами Ужуг Жубабара выставил вперед свои остроконечные когти. Со всех десяти когтей обеих рук сорвались небольшие зеленые молнии, слились в две большие, а потом в одну огромную, с силой ударившую по световому конусу, внутри которого находилась Серафима. Тара-рах! От удара молнии конус вздрогнул, приобрел красноватый оттенок, но, судя по всему, призрачная Серафима осталась цела.
— Не будет по-твоему, нечистый дух! — прозвенел ее голос. — Не отдам тебе детишек, зверь окаянный! Во имя Отца, Сына и Святаго Духа, аминь!
Она снова перекрестила демона, и с ее пальцев сорвались аж сразу три креста, ударившие Ужуга по рогам, в грудь и плечо. Бах! Бах! Бабах! Левый рог Жубабары отвалился, с плеча отлетели шипы, а оболочка зардела уже не багровым, а ярко-красным цветом.
— Пять минут осталось, господи, помоги! — воскликнула Серафима.
— Ничего! — голос демона звучал намного тише, чем прежде, но все еще тяжко и злобно. — Я и за пять минут успею с тобой разделаться!
И снова десять молний слились в две, а потом в одну! Шарах! Жорка увидел, что световой конус, защищавший Серафиму, еще больше покраснел, а кроме того, покрылся мелкими трещинками, напоминавшими паутину.