Тринадцатый час

Дейч Ричард

В течение года после свадьбы они с Ником жили в Уинтропе, штат Массачусетс. Его перевели туда по работе, и Джулия последовала за ним, найдя работу в небольшой фирме в Бостоне. Коллега рекомендовала ей врача по фамилии Колверхоум, не только пользовавшегося безупречной репутацией, но и отличавшегося мягким и добродушным характером.

После переезда в Байрам-Хиллс она не стала менять врача, обнаружив, что не столь уж сложно совмещать ежегодные проверки с деловыми поездками.

Она позвонила Колверхоуму несколько дней назад, рассказав о своих подозрениях, и он договорился с местным врачом, чтобы тот сделал ей тест на беременность. Тест оказался положительным — шесть недель. Радости ее не было

границ. Она с трудом удержалась от того, чтобы рассказать обо всем Нику, — ей хотелось сделать сюрприз. Джулия договорилась с врачом, что прилетит, чтобы пройти дородовое обследование и сделать ультразвуковое фото крошечного зародыша, которое она могла бы вставить в рамку и удивить Ника за романтическим ужином сегодня вечером в «Ла Кремальере», том самом ресторане, где он сделал ей предложение, и где началась их совместная жизнь. Ей хотелось придать значимость известию о будущем ребенке. Что касается ужина с Мюллерами, ставшего причиной утренней ссоры и столь испортившего настроение Нику, то это уловка, призванная отвлечь Ника от события, которое должно стать самым проникновенным моментом за всю историю их шестнадцатилетних отношений.

Хотя они и планировали завести детей, Джулия не собиралась беременеть до следующего года. Их жизнь настолько ориентирована на карьеру и накопление средств, которые позволили бы им спокойно растить детей, что у нее даже не возникало мысли о беременности. Только теперь она поняла, что они потратили столько времени на планирование и достижение успеха, что новость о будущем ребенке попросту застала ее врасплох. И уж тем более эта новость должна сразить наповал мужа.

Джулия настолько оказалась поглощена адвокатской карьерой, надеясь стать компаньоном фирмы, что лишилась бесчисленных подруг, которые стали матерями. Однако с того самого мгновения, как подтвердилась ее беременность, направление мыслей полностью изменилось. Она знала, что дело вовсе не в гормонах, не в ложных ощущениях, созданных фантазиями о том, что можно будет наконец-то больше не работать. Это была просто любовь.

Они с Ником провели вместе уже половину жизни. У них больше денег, чем им нужно, они купили и обновили дом своей мечты, путешествовали и наслаждались жизнью. И все же оставалось ощущение некоей пустоты — пустоты, особенно остро ощущавшейся по праздникам. Джулия мечтала о возвращении Санта-Клауса и Пасхального кролика, Зубной феи и конфет на Хеллоуин.

Джулия вновь подумала об авиакатастрофе, обо всех потерянных жизнях, о доброй пожилой женщине, рядом с которой она сидела, и глаза ее наполнились слезами. Она покинула самолет, получив автоматическое текстовое сообщение о вторжении посторонних в Вашингтон-хаус Шеймуса Хенникота. Именно оно позволило ей остаться в живых. Но из объятий смерти спасена не одна жизнь, а две. Джулия восприняла это как некое чудо, как знак того, что ее ребенку судьбой предназначено жить.

Сначала раздраженно сочтя тревогу ложной, она вышла из самолета, села в свою машину и поехала к Вашингтон-хаусу. Обошла дом по периметру, проверяя двери и окна, но все они оказались заперты.

Однако, войдя внутрь, Джулия сразу поняла — что-то не так. Она провела в доме меньше минуты, когда он сотрясся от грохота. Зазвенел фарфор в буфетах, звякнули бокалы в баре — будто в окрестностях случилось землетрясение. Несмотря на глубокий разлом в гранитной мантии под Нью-Йорком, землетрясения были здесь столь же редки, как и снег на Бермудах. Несколько раз моргнул и погас свет. Тотчас же включилось аварийное освещение в лестничных пролетах и над дверями, запищали блоки резервного питания компьютеров. Джулия посмотрела на часы: 11:54. Ей сейчас следовало лететь в Бостон, вместо того чтобы бродить по лишенному электричества пустому дому, содрогнувшемуся от смещения

каких-то плит глубоко под землей.

Пройдя в кухню, она провела карточкой через считыватель, зная, что резервное питание рассчитано на сутки, и открыла тяжелую дверь в подвал. Яркие галогенные лампы освещали лестницу и дорогие обои с лилиями, которые Хенникот заказывал из Парижа. Набрав на клавиатуре свой номер соцстрахования, она трижды провела карточкой через считыватель. Достав восьмигранный ключ, она вставила его буквой «Д» вверх в скважину на большой стальной двери в хранилище. Повернув ключ, открыла дверь, и ее встретила темнота. Пододвинув стул, она приперла им дверь, чтобы снаружи проникал яркий свет.

Джулия тут же увидела разбитую витрину посреди комнаты и неизвестно откуда взявшуюся красную коробочку на стене. Ее тут же охватила ярость, словно пострадала она сама. Джулия обошла помещение вокруг, открывая двери и заглядывая внутрь. В складском хранилище горел аварийный свет, и все ящики выглядели нетронутыми. Снова пройдя через полосу падавшего с лестницы света галогенных ламп, она открыла дверь в кабинет Шеймуса. Увидев, что потайная панель в стене приоткрыта, подошла прямо к ней и толкнула ее.

В маленькой комнате царила почти полная темнота. Света извне не хватало, чтобы что-либо отчетливо разглядеть.

Джулия знала, что в комнате находятся лишь два предмета, в самом ее центре. Осторожно сделав два шага вперед и изо всех сил вглядываясь во тьму, она подошла к сейфам. Проведя рукой по первому, обнаружила, что тот заперт, но второй… можно даже не проверять на ощупь. В глаза бросилась тень открытой металлической дверцы.

И в то же мгновение Джулию охватил страх.

После того как она вошла в дом и, спустившись вниз, сразу же убедилась в ограблении, гнев настолько ослепил ее, что она начала бегать вокруг в темноте, по-глупому искушая судьбу. Джулия никогда не страдала клаустрофобией, но сейчас ей казалось, будто темнота смыкается вокруг нее. Она не знала, есть ли здесь кто-нибудь, не прячется ли кто-то за дверью. Сегодня не слишком подходящий день, чтобы умереть.

Выскочив из комнаты, она взбежала по лестнице, выдернула восьмигранный ключ и открыла потайную комнатку системы безопасности за фальшивой стеной в кладовой. Взгляд ее тут же упал на разбитые компьютерные сервера с вырванными жесткими дисками. Кто бы это ни совершил, он точно знал, что делать, как замести следы.

К счастью, в ее кабинете стояла дополнительная система резервирования, причем данные хранились не только на ее компьютере, но и на сервере компании. Вряд ли грабителям могла прийти в голову мысль заглянуть туда.

Когда Джулия вернулась в кладовую, страх несколько поубавился. Кто бы ни совершил ограбление, они давно ушли. Вся работа наверняка заняла не больше нескольких минут и не оставила после себя никаких следов.

Схватив с полки в кладовой фонарь и взяв из машины цифровую камеру, она вернулась в подвал и произвела полную ревизию пропавшего, сделав снимки разбитой витрины и открытого сейфа. Как ни странно, складское помещение осталось нетронутым, несмотря на то что в ящиках лежали картины стоимостью в десятки миллионов. Грабителей интересовали лишь предметы оружия и обычный сейф.

Хотя в распоряжении Джулии имелась опись всех произведений искусства, старины и драгоценностей, которую Шеймус обновлял несколько раз в год, у нее не имелось никакой информации о содержимом сейфов, кроме того, что там хранилось несколько мешочков с бриллиантами и некое личное имущество. Остальное оставалось тайной.

Снова поднявшись наверх, она позвонила Шеймусу Хенникоту в его летний дом в Массачусетсе, сообщив дурное известие. Джулия не колебалась, набирая номер, — она с юности научилась тому, что дурные известия ждать не могут.