Тринадцатый XII
Шрифт:
— Это судьба, что ты нашёл меня в этот день. Я должен остановить тебя!
Бой продолжался долго. Минут двадцать, без какой-либо передышки.
Старик уже выдохся, и было хорошо заметно, что он не поспевает за шпагой. Я же замедлился, делая вид, что тоже устал.
И когда мне удалось усыпить его бдительность, я резко развернулся, ушёл от удара. Обогнул старика и приставил лезвие к горлу.
— Сдавайся, — спокойно сказал я.
По сравнению с моими магическими тренировками, эта дуэль
— Нет!
Тогда я на миг оторвал шпагу от горла и ударил ей по руке. Оставил глубокий порез, но старик выронил шпагу. На этом она перестала двигаться.
— Убивай, — обречённо произнёс он, когда лезвие слегка коснулось его горла.
Оно было настолько острым, что даже такое движение оставило лёгкий порез, выступили капли крови.
Я же наблюдал не за стариком, а за реакцией гостей. Они с замиранием смотрели, что же будет дальше.
— Убивай! Чего ты ждёшь?! — прокричал Голицын, уже напрочь забыв про этикет. — Я не стану молить о пощаде, а умру с честью.
Вот и оно. Эти слова напрочь изменили моё решение.
Лучшее наказание для того, кто жаждет умереть ради своей великой цели, — лишить его этой возможности.
Резким движением я оторвал шпагу от горла, шагнул назад и пронзил плечо старика. А затем вынул лезвие. Этого достаточно для победы.
Анатолий Андреевич упал на колени. Рубашка краснела от крови. Но несмотря на дикую боль, он не издал ни звука. Сильный волей старик. Ещё бы направить её в нужное русло.
— Всё ещё хочешь умереть? На глазах у своих потомков? — спросил я, вставая перед Анатолием Андреевичем.
Он сглотнул. Тем временем секунданты объявили о моей победе.
— Добей, — взмолился он.
— Нет. Ты ещё послужишь своему роду, — громко сказал я, чтобы услышали все, а затем наклонился и тихо добавил. — Но если ещё раз попробуешь пойти против меня, то от твоего рода не останется никого, кроме Дианы.
Старик выпучил глаза. Он понимал, что я не шучу. Я смог надавить на самое больное место, хотя на самом деле не собирался из-за него убивать всю семью Дианы. Устрашение выдалось на славу, потому что вместо ответа Анатолий Андреевич прокричал:
— Да здравствует новый император!
Я удостоверился, что камеры засняли этот момент. Отдал шпагу Тимофею Сергеевичу, а затем подошёл к родовому целителю, который в первых рядах ждал команды.
— Помогите ему.
Целитель ринулся с места вместе со своим чемоданчиком.
— Лёш! — внезапно позвала меня Света, которая стояла неподалёку.
— Ты в порядке? — спросил я у сестры, которая держалась за живот.
Илья стоял рядом с ней, обнимая за талию.
— Да, просто постоянно тошнит, — она вымученно улыбнулась.
— Мы бы хотели покинуть коронацию. Если вы позволите, император, — учтиво
— Конечно. Знаете, где целители?
Для этого мероприятия мы вызвали «подмогу», на всякий случай. Так что ещё три целителя сидели в выделенном им кабинете.
— Да, сейчас же сходим. Потом вернёмся на банкет.
— Не торопись. Главное, чтобы со Светой и ребёнком всё было в порядке.
Боковым зрением я заметил, что камеры снимали и этот момент. Как оказалось, Света не давала официального заявления о своей беременности, так что эта новость тоже вызвала ажиотаж.
Благо, что здесь журналисты были на условии не приставать к гостям, поэтому Илья спокойно увёл Свету в поместье. А Анатолия Андреевича пришлось нести на носилках. Старик потерял сознание. Оно и понятно, его только ночью из подземелья вызволили, а он уже на дуэлях сражается. До прежнего уровня он будет восстанавливаться очень долго.
Все постепенно вернулись в главный зал, и я снова занял своё место на троне. Диана аккуратно одела корону на мою голову.
— Это было последнее доказательство, — шепнула она.
— Ты о чём?
— Теперь никто не посмеет оспорить твоё право на трон, — ответила она тихо, а затем обернулась к толпе и прокричала:
— Да здравствует император!
Её крик подхватили. А я не смог сдержать улыбку. Всё-таки это было чертовски приятно.
Вскоре официальная часть закончилась, и начался банкет. Ну или бал, как не назовёшь, суть не меняется. Сборище аристократов, которые перед камерами старались вести себя прилично. Правда, уже ближе к концу праздника, не всем это удавалось.
Слуги открыли двери в смежный зал, где находились столы с угощениями. Стали разносить шампанское и вино. Все праздновали, пока мы с Дианой, как два символа новой незыблемой власти, сидели на троне.
— Мне не терпится увидеть реакцию мамы, — тихо сказала Диана.
Приглашённые музыканты громко играли, и никто не мог нас услышать.
— Думаю, она уже всем знакомым похвасталась, — улыбнулся я.
— Не сомневаюсь. Теперь осталось самое сложное.
— Выпроводить гостей?
— Нет. Оправдать роль императрицы. Сам знаешь, я бываю вспыльчива, но уже над этим работаю.
— Я в тебе не сомневаюсь.
Диане было приятно это услышать, и она улыбнулась. Я же, смотря, как все танцуют, радовался, что меня избежала эта участь. И теперь можно просто наблюдать со стороны.
— Как думаешь, деда на этом успокоится? — спросила Диана.
— Да. Знаешь, есть наказание хуже смерти. И я прямо обозначил, что будет, если он слушается, — серьёзно ответил я.
— И что будет?
— Тебе это не понравится.
Диана сглотнула и больше не стала расспрашивать.