Тринадцатый знак Зодиака
Шрифт:
– Стрелец.
– Сейчас мы узнаем, что обещают звезды в ближайшие несколько дней Стрельцу… – Тетя Нюся зашуршала страницами. – Ага, вот! – Она наконец нашла нужную страницу и принялась торжественно читать вслух. – «Начало следующей недели не предвещает для Стрельца ничего необычного, он будет занят своими привычными делами. Зато вторая половина недели пройдет в довольно нервной обстановке. Ему предстоят испытания, и не все из них он пройдет успешно. Он поссорится со своим другом и, кроме того, получит небольшую производственную травму, которая, однако,
– Да уж… – пробормотал Юра, выслушав этот прогноз и озадаченно почесал затылок. – И как это понимать?
– Да что ж тут непонятного? – занервничала тетя Нюся. – Ты поссоришься с другом, не пройдешь испытания, потом травму эту получишь… слава богу, для жизни не опасную…
– Теть Нюсь, ты только не волнуйся, но все это полная ерунда, – вздохнул Юра. – С другом я не поссорюсь, потому что Чиж, то есть Чижиков, мой лучший друг, вчера заболел гриппом и в ближайшие две недели будет сидеть дома… И вообще, если честно признаться, мы никогда с ним не ругались, только один раз в первом классе, из-за какой-то ерунды. А насчет испытаний… ну какие такие испытания, сама подумай!
– А производственная травма? – напомнила тетя Нюся.
– Вот-вот, какая еще травма, когда я в школе учусь, а не на производстве работаю! Ты меня прости, теть, но этот твой гороскоп – сплошное вранье, и ничего из того, что в нем обещано, не сбудется.
Тетку эти слова расстроили – уж очень она хотела, чтобы хоть кто-то разделял ее убеждения. Она молча взяла журнал и ушла в другую комнату.
Этот разговор состоялся в пятницу. За выходные Юра про него забыл, потому что они всей семьей, захватив с собой тетю Нюсю, поехали на дачу, где прекрасно провели время. Было еще тепло несмотря на середину сентября, и деревья в лесу, который рос неподалеку, стояли праздничные, желто-красно-зеленые, как будто специально нарядились для какого-то карнавала.
Правда, тетя Нюся вздыхала, что на даче нет телевизора и она не может по вечерам смотреть свою любимую передачу, но это были все мелочи…
В воскресенье вечером они вернулись домой.
Начало недели пролетело для Юры незаметно, а в среду учительница русского языка объявила:
– Так, господа, в четверг у нас контрольная. Надеюсь, все к ней подготовились?
– Какая еще контрольная? – опешил Юра.
– Ты что, забыл? – удивилась Настя. – В прошлый вторник объявляли…
– Да? Черт, не помню… Наверное, старческий склероз уже начался. А, ерунда, полистаю вечером учебник, авось обойдется!
– Нельзя надеяться на авось, – рассудительно произнесла Настя. – У тебя, Кузнецов, правописание хромает. Ты, Кузнецов, должен учебник русского языка себе под подушку класть…
– Это еще зачем – чтобы уши себе отлежать, что ли? – возмутился Юра. – Ты сама себе в подушку кирпичей напихай! И вообще, чья бы корова мычала – сама в геометрии ничего не понимаешь, никакого абстрактного мышления!
Настю очень обидело это замечание про абстрактное мышление, и она, надув губы, отвернулась.
Следующим уроком была как раз геометрия. И, как назло, Настю вызвали отвечать с места. Вопрос, который задала ей учительница, был самый пустяковый. «Пусть помучается, – решил Юра и не стал помогать своей соседке. – Будет знать, как строить из себя, воображала несчастная…» Обычно он подсказывал ей, пользуясь тем, что Марь Петровна, учительница алгебры и геометрии, была старенькой и плохо слышала, но в этот раз ничего такого делать не стал. Насте влепили три с минусом, и она, очень несчастная, села на свое место.
– Никогда тебе этого не забуду, Кузнецов, – прошипела она, не разжимая губ. – Мне предки обещали новый плеер, если я без троек четверть закончу…
– Накрылся твой плеер медным тазиком, – с напускной печалью произнес Юра, чем еще больше рассердил Настю.
Но зато следующий день полностью искупил ее страдания. На контрольной по русскому она решительно отказалась помогать своему соседу по парте. Обычно Настя проверяла у него ошибки, но в этот раз объявила забастовку.
– Фиг тебе, Кузнецов, а не помощь, – прошептала она, когда в конце урока Юра попытался придвинуть к ней свою тетрадь на предмет проверки. – Сам разбирайся со своими деепричастиями… И вообще, стыд какой – родного языка не знать!
Это была война, и результаты ее не смогли не сказаться в ближайшем времени – уже в пятницу Юра узнал, что за контрольную ему влепили единицу…
– Приглашаю твоих родителей на беседу, Кузнецов, – строго произнесла учительница. – Это ж стыд какой – не знать родного языка!
«Такое впечатление, будто они все сговорились!» – уныло подумал Юра, которому вовсе не хотелось отправлять своих родителей в школу на «беседу».
Последним уроком был труд.
Этот предмет проводился раздельно – девчонки варили в своем кабинете борщ, а ребята мастерили табуретки в мастерской.
– Что за гадость такую они там стряпают? – вдруг наморщил нос Витя Лернер. – Мужики, чувствуете?
– Наверное, суп из лягушек, – предположил Костя Серов, по кличке Серый. – Забойный запах.
– Какая-то рвотная сыворотка, – предположил Комаров, чьи родители работали на «Скорой помощи». – Если они опять пригласят нас дегустировать, то я пас.
– И я!
– И я…
Юра хотел сказать, что запах индийских благовоний из сандалового масла еще хуже, но в этот момент его что-то отвлекло. Молоток в его руке дрогнул, и он, вместо того чтобы ударить по гвоздю, со всего маху тюкнул им по пальцу…
– Ой, мама… – Боль была такой, что из глаз у Юры брызнули слезы. Все сразу побросали свои табуретки и побежали смотреть. Большой палец на левой руке у Юры моментально распух и покраснел.
– Быстро в медпункт, Кузнецов, – сказал учитель по труду. – На сегодня от занятий ты освобождаешься…
В медпункте Юре намазали палец какой-то мазью и велели немного посидеть.
«Что за непруха такая, – думал он, сидя на кожаной банкетке в медпункте и уныло разглядывая всякие лекарства в стеклянном шкафчике. – Не везет так не везет!»