Тринидадский скорпион
Шрифт:
Так проходили годы…
Порой она не видела Егора по нескольку дней, он мог вечером уйти к друзьям, а вернуться под утро.
Даша не сдавалась и продолжала надеяться на лучшее и бороться за сохранение нормальных отношений и семьи в целом. Она много раз пыталась поговорить с Егором, но он только кричал на неё, обвиняя в непонимании и излишней требовательности. При этом искренне удивлялся: почему он должен проводить по вечерам время с ней, а не так, как считает нужным.
Даша во всём винила себя, поскольку считала, что именно женщина создаёт правильную и благополучную атмосферу в семейной жизни. Она старалась больше не делать того, в чём упрекал её при ссорах Егор, или делать то, чего – судя по его словам – ему не хватало.
Но Егор не менялся.
Даша сражалась до последнего, оправдывая иногда такое поведение Егора его временными материальными трудностями или обычной усталостью и не замечая порой, что у неё – такая же усталость, завал на работе да ещё и нелады в личной жизни. Но она никогда не кричит, не срывается на Егора первая и старается всё плохое оставлять за порогом дома.
Нелады в личной жизни замечала, правда, только Даша, поскольку именно она тщетно пыталась поговорить с ним, понять, разобраться вместе, как они до такого докатились, и как жить дальше.
Но Егора всё больше и больше раздражали подобные разговоры. И однажды, в момент очередной «разборки», Даша вдруг с кристальной ясностью осознала, что всё происходящее не устраивает только её, потому как Егор не только не стремился сам разобраться в сложившейся ситуации, но и не поощрял при этом Дашину инициативу. Всё это время своими тщетными попытками наладить отношения она только залакировывала гнусную действительность их ужасного бытия.
– Почему тебя всё не устраивает? Так живут многие! – часто слышала она от Егора.
Порой она и сама уже не понимала, что происходит. Неужели она – невостребованный глупый боец, бросающийся в неравный бой с привычными, давно сложившимися в этом мире многолетними устоями семьи и брака, не желая с ними свыкнуться?
Кто она тогда: неисправимый романтик или конченая сумасшедшая?
Эгоистка, желающая если жить, то в идеальных отношениях, или ущемлённый, раненый индивид, родившийся без жёсткого панциря в неподходящую эпоху и болезненно ощущающий на себе все, казалось бы, обычные жизненные коллизии?
Неужели другие просто плывут по течению в аналогичной ситуации?
Неужели и вправду так живут многие и ничего не предпринимают?
Плывут, потому что так легче жить, не нагружая свой мозг лишними эмоциями.
Но как же так?..
Самокопание всё больше засасывало Дашу в трясину под названием «жизнь», всё больше возникало вопросов, от которых голова шла кругом, и на которые, к сожалению, у неё не было ответов.
В тот момент Даша сдалась и…
Поплыла по течению, продолжая улыбаться этому миру и друзьям. Никто из них даже и предположить не мог, что внешне всегда счастливая и улыбчивая Дашка грустит от одиночества, и все свои увлечения придумывает лишь для того, чтобы заполнить окружающую и такую ненавистную внутреннюю пустоту, возникающую из-за отсутствия рядом близкого и дорогого человека. Никто из её друзей-мужчин и представить не мог, что добрая, жизнерадостная, красивая и умная девушка страдает от ощущения ненужности в отношениях со своим мужчиной. Все друзья были уверены, что у такой личности, как Дашка, уж точно всё в порядке в личной жизни. Это и доказывало каждый раз её равнодушие и холодность ко всем представителям мужского пола, если кто-либо из них делал попытки завести с ней роман.
Она сама себе вообразила и придумала статус жены. Ей хотелось примерить его на себя, как, наверное, хочется сделать подобное любой влюблённой девушке, ни разу не вступавшей в брак. И она его примерила.
А Егор не возражал, так как для него, собственно, ничего не менялось. Он продолжал оставаться «свободным по паспорту», но при этом «занятой по-семейному» оставалась Даша.
Она долгое время жила с надеждой, что Егор изменится. Она ждала этого каждый день.
И вот настал предел её терпению, она даже не осознала, как это произошло. Как говорится, просто пришло время. Резко, ясно, необъяснимо.
Откуда-то взялись силы разорвать в клочья эту пустую надежду и бесполезные ожидания. Даша посмотрела на всё вокруг другим взглядом. Она осознала бессмысленность своей борьбы с «ветряными мельницами». Эта борьба за счастье была нужна только ей. Егору же было абсолютно всё равно, его вполне устраивала такая жизнь.
Даша о многом передумала, анализируя своё отношение к Егору, его отношение к ней, их общую жизнь. Но через несколько лет бессмысленных мытарств она поняла, что ему было просто удобно так жить, и отношения со стороны Егора приняли вариант элементарного эгоистичного жизненного удобства рядом с ней.
И она ушла…
Когда принесли салат, Даша набросилась на еду, как дикое животное.
Пожилая пара европейцев на соседних шезлонгах загадочно уставилась на неё.
– Я – из России, – улыбнулась Даша и подмигнула своим соседям, жадно запихивая листья салата в рот. – Нас там плохо кормят. Понимаете? Медведи перевелись… – она развела ладошки в стороны. – И есть стало нечего.
– Sorry, sorry [8] , – пожилая женщина выставила вперёд ладони и заискивающе улыбнулась, затем взяла полотенце со своего шезлонга и, потянув за собой мужа, ретировалась в сторону жилого корпуса.
8
Sorry (англ.) – прошу прощения, извините. (Прим. автора).
«Вот странные люди», – задумалась Даша.
Если они испугались её, маленькую Дашку, то зачем такие люди вообще куда-то выезжают из своей страны, из своего дома?
Сидели бы у камина и наслаждались просмотром любимых сериалов в своём удобном и безопасном мире. Наверное, их напугала не сама Даша, а слово «Россия». Или медведи…
«Несчастные люди…», – продолжала размышлять Даша. – «Некоторые до сих пор думают, что в России действительно по улицам городов ходят медведи. А Россия такая замечательная страна, особенно – её город Москва!».
Вспомнив про Москву, Даша почему-то поморщилась. Нет, она, безусловно, любила свой город, но просто сейчас не хотела думать о нём и возвращаться туда тоже пока не хотела.
– Приятного аппетита, – услышала Даша рядом с собой уже знакомый низкий голос.
От неожиданности она резко вдохнула воздух так, что лист салата попал не «в то горло». Она закашлялась, и кашляла до тех пор, пока не поняла, что не может больше дышать, и ей вдруг стало страшно….
В следующий момент она почувствовала, как крепкие мужские руки подхватили её, перевернули вверх ногами, как тряпичную куклу, и надавили ей на грудную клетку.