Тринитарное богословие и наука о воспитании
Шрифт:
Человек из ведомого – слепо следующего закону – преображается в существо творящее. Со Спасителем, со Святою Троицею вовлекается он в великую мистерию обретения нового неба и новой земли.
Вся последующая история европейской цивилизации с ее дерзновениями и драмами будет вершиться святотроицевым человеком.
2.5. Аксиология
Бытие в мире тринитарного Бога резко изменило ценностное основание жизни человека. Человек осознал себя в качестве ценности не просто чадом Божиим, что уже чудесно, а соучастником Евангелия (выражение апостола Павла; 1 Кор. 9:23).
Василий Великий жил, по свидетельству Григория Богослова, повелением (Божия) стать богом [1,
Притч. 1: 7), есть как бы первая только пелена; мудрость же, превозмогающая страх, перешедшая в любовь, делает нас Божиими друзьями и из рабов сынами» [1, с. 373–374]. «Сделаемся всецело богоподобными» [1, с. 526]. Задача человека – «быть богом и творить богами» [1, с. 62]. «Бог, как человек… и ныне молится о моем спасении, пока не сделает меня богом…» [1, с. 532].
Григорий Нисский вслед за своими старшими собратьями по духу возвестил о «братстве человека со Христом» [8, с. 232].
О человеке как ценности – ценностей, о человеке как собрате Бога не мыслилось богословами ветхозаветных времен. Страх превозмогается любовью. Страх вытесняется из жизни человека. Любовь объемлет его… Выше этого вряд ли что – либо откроет для себя человек в последующие времена.
Человек, его душа, его духовное бытие – ценность ценностей после Бога. Более того, человек движется к обожению. К обожению как утверждению в себе образа Спасителя, овладением на этой основе самим собою и обретением вследствие этого бессмертием и нетлением.
Спасение, обожение – вот (ценностные) максимы бытия человека Триединого Бога.
Спасение есть восстановление себя истинного. Себя как того, к кому обращена любовь Создателя и кто несет в себе творческий замысел [выражение Григория Нисского; 8, с. 175]. «Грех не есть (существенное) свойство нашей природы, но уклонение от нее», – максима для тринитарного сознания [8, с. 256]. Человек неукоснительно спасется, или восстановится.
Спасение есть первейшая надежда христианина, по выражению Григория Богослова [1, с. 46].
Восстановление себя истинного есть главная забота человека. Все: семья, общность людей, страна, государство, достаток, свобода и пр. – важно постольку, поскольку ведет человека – его душу – к его спасению. Вторая ипостась Триединого Бога это переживание ввела в духовность человека как ее средину. Душу свою надо спасти, тогда и мир спасется. «Надо непоколебимо стоять на страже, находясь при душе неотлучно, – пишет Григорий Нисский. – Стража души – помысл благочестия, страхом Божиим, и благодатью Духа, и делами добродетели укрепленный» [8, с. 184]. С бережением и восстановлением души богослов связывает спасение человека. Эту странную для древнего мира реалию приняла христианская душа как откровение Триединого Бога и осталась верной ей в веках.
Обожение [выражение Григория Богослова; 1, с. 808] в контексте тринитарного богословия есть бесконечный процесс совершенствования духовности человека, и конкретного, и всего человечества. «Надобно, – пишет Василий Великий, – по данной нам от Бога силе, подражать Богу и святым Его» [10, с. 28]. Людям надо становиться «богами». Ср.: «Сделать человека богом и причастником горнего блаженства» [1, с. 39]. Тот, кто несет в себе черты образа Бога, не может уподобиться Богу, ибо Бог – другое, чем человек, но и не может (человек) не стремиться к уподоблению Ему, ибо в этом замысел Создателя. «Истинное совершенство в том и состоит, – пишет Григорий Нисский, – чтобы никогда не останавливаться в возрастании к лучшему и никаким пределом не ограничивать совершенства» [8, с. 237].
Обожение, договорим за тринитариев, есть обретение способности преодолевать все и вся, в частности, социальные ограничения, все и вся единить, единить, ничто не умаляя, но напротив, давая некоему простор и силу, например, различиям в этничности, языке, статусе социальном и прочем малом. К этому стремится человек христианской веры.
Обожение есть вступление в новую для человека эру – эру милосердия и овладения силами бытия. К этому влечется христианин.
Восстановление духовности человека, уподобление его Богу требует усилий, глубокой духовной работы.
Спасение души и обожение в тринитарной истории человека отчетливо сопрягается с такими новозаветными ценностями, как смирение и любовь к Богу. Тринитарность закрепляет их статус.
Человек, сколь ни велики его труды, никогда не воздаст и не превысит дарованное ему Создателем. Бог Отец, Бог Сын и Святый Дух не по трудам, но по любви к человеку даровали ему способность и возможность соучаствовать в Евангелии. «Ведь притом, – замечает Григорий Нисский, – сколь велики дары, невозможно найти трудов, им соответствующих. Но нужна великая вера и надежда, чтобы ими, а не трудами измерялось воздаяние. Основание же веры – нищета духовная и к Богу неизмеримая любовь» [8, с. 190].
Нищета духовная (смирение) и к Богу неизмеримая любовь – вот ценность ценностей христианина. Нужно забыть свое «я», дабы встать вровень с собою как соучастником Христа. Этой максимою спасается христианин и идет к обожению.
Тринитарное учение, сосредоточившись на внутреннем человека, ценностью для человека поставило красоту. И Григорий Богослов, и Григорий Нисский, и Василий Великий – все писали и говорили о красоте разумной, о прекрасном, об истинно прекрасном, о красоте первообразной и др. [ср. Григорий Нисский: 8, с. 98–99]. Прекрасное в их прочтении есть Божество. Прекрасное есть Триединый Бог в своей неизменности, не обусловленности ничем, в своей любви к человеку, своем милосердии к нему, своей поддержке его, своем участии во всех земных событиях. Бога – Бога – Творца – святители называют Художником, подчеркивая, что творимое им есть явление Его совершенства, есть прекрасное (в своем естестве; ср.: Василий Великий о прекрасном [10, с. 124]). Григорий Богослов замечает, что сама вера в истории людей есть восприятие ими некоего как прекрасного [1, с. 487].
Прекрасным – красотой первообразной – живет и человек. Им он поверяет свое бытие, им он сберегает свою духовность, его он пестует в себе как свое начало. Об этом многие и многие страницы вдохновенных трудов отцов тринитарного учения.
К горнему и горнему устремлена душа исповедующего Святую Троицу человека. Вся его жизнь есть нескончаемый подвиг, нескончаемое стояние пред абсолютом.
Срединной в сфере ценностной для тринитарного сознания стала идея согласия, мира среди людей – идея соборности. Мир, единение – основа спасения и обожения. Само строение мироздания, строение Божие указывает человеку на необходимость искания согласия в себе и согласия с себе подобными. Приведем страстный монолог святителя Григория Богослова по данной теме. «Необходимость доброжелательства и согласия достаточно уже доказывается этим одним, то есть подражанием Богу и существам Божественным, ибо на них только взирать и безопасно душе, созданной по образу Божию, дабы стремлением к Божественному и посильным употреблением в наибольшей мере сохранить ей свое благородство. Кроме того, внимая гласу Божию, взглянем еще вверх и посмотрим на землю (Ис. 8: 22), и вникнем в законы твари. Небо, земля, море – словом, весь мир, эта великая и преславная книга Божия, в которой открывается самим безмолвием проповедуемый Бог, этот мир, пока стоит твердо и в мире с сами собой, не выступая из пределов своей природы, пока в нем ни одно существо не восстает против другого и не разрывает тех уз любви, которыми все связал Художник – Творческое Слово, до тех пор соответствует своему названию. И подлинно есть мир и красота несравненная; до тех пор ничего нельзя представить себе славнее и величественнее его» [1, с. 185].