Триста лет спустя. Искушение иллюзией (сборник)

Триб Лев

На сцену вышел сводный хор липусканцев СНЛ. Вместе, с поднявшимися с кресел и скамеек руководителями партии, они исполнили то ли партийный, то ли государственный гимн. Не ручаясь за буквальную точность перевода, уверен, что читатель ощутит настрой и смысл гимна даже в моем не квалифицированном изложении:

– Союз липусканцев великих, свободных, никто не нарушит, с пути не собьёт. Не нужно нам партий ни тупых и ни острых, каблук нашей партии надежный оплот [7] .

7

В этих строках гимна, все еще слышен отголосок недавней непримиримой вражды тупоконечников и остроконечников, которая закончилась созданием СНЛ – союза независимых лилипутов. После создания СНЛ встал вопрос о едином названии граждан Лилипутии и Блефуску. Среди вариантов рассматривались такие как: лилифускин, блефпутин, но окончательно было принято название «липусканец».

После окончания торжественной части начались выступления: молодой начинающий поэт из движения «Юных подкаблучников», прочел свое стихотворение, из шести или семи куплетов, из которых, к моему сожалению, я запомнил только один:

– Я с детства партию люблю, я с детства в партию хочу. Когда немного подрасту, в нее я с радостью вступлю.

Аплодисменты были не очень дружные, видимо потому, что часть хлопководов пошла в туалет для выполнения личного плана газификации всей страны, обязательного для каждого липусканца (подробности читатель найдет в следующей главе). Затем было выступление сборного коллектива от всех министерств – канатных плясунов. Я уже упоминал раньше, что искусство плясать на натянутых нитках (канатах) осталось в лилипутии еще со времен монархии. В описании нравов, обычаях и досуга императорского двора, Гулливер подробно описывает канатные пляски – по сути, разнообразные прыжки на канатах. Наиболее ловкие и удачные плясуны, а они в основном были из знатного дворянства, получали высокие и доходные должности при дворе. С падением монархии, способы получения должностей несколько видоизменились. Теперь достаточно было просто сплясать перед руководством партии и страны во время делового застолья. Но само искусство канатных плясунов не исчезло, стало фольклорным, хотя наибольшее умение прыжков на канате, по-прежнему показывали потомки дворянских плясунов времен монархии. Выступление сборного коллектива плясунов прошло с большим успехом. Высокопоставленные зрители из первых рядов кресел, делали заметки в блокнотах, отмечая имена наиболее отличившихся прыгунов. Еще больший интерес у публики вызвало выступление сборной министерств по подковерным играм. Суть игры в том, что две команды по шесть человек в каждой, ложились на пол сцены головой друг к другу. Рабочие сцены накрывали всех плотной тканью, имитирующей большой ковер и затем по свистку арбитра – представителя министерства надзора и порядка, начиналась подковерная возня, схватки, с применением всех силовых приемов, но без оружия. После окончания борьбы, победители, в мятых испачканных костюмах (выступление в костюмах – обязательное условие для участия) отвечали поклонами на бурные приветствия, побеждённые поднимались и, спустив брюки (обязательное условие для побежденных) покидали сцену под свист и улюлюканье зрителей. К участию в играх допускались только работники высокого ранга, или претендующие на занятия высоких должностей. Например, нынешний лидер партии, он же председатель правительства, в прошлом был трехкратным победителем подковерных игр. Было еще много других концертных номеров, народные гуляния продолжались до позднего вечера и закончились танцами на городской площади, принять участие, в которых звал всех желающих красочный плакат:

В день Единства и любвиЛипусканец не грустиВеселися просто так –Не за ПУК и не за КАК [8] .

Ритуальное прощание

Я осознаю некоторую несообразность резкого перехода от описания всенародных праздников к описанию сцен ритуального прощания [9] в Лилипутии, но что делать, в вашем мире, так же как и в любом другом, рано или поздно, все заканчивается переходом в иной мир, по другую строну земной жизни. Поверьте, в этом событии неминуемом для каждого, будь то англичанин, русский, папуас, лилипут или даже еху, нет ни чего страшного, и я, с полным правом осмелюсь утверждать, ничего того, что могло бы вызвать страдания и печаль у близких, провожающих усопшего в наш мир. Разумеется, это верно лишь в том случае, если близкие искренне симпатизировали усопшему при его жизни. Впрочем, по моим наблюдениям, лилипуты, по крайней мере, внешне на людях, к ритуальному прощанию относились не то что бы в духе времени, но я бы сказал в духе понимания и видения этой процедуры с нашей стороны мира. Ритуал прощания происходит по сложившейся традиции следующим образом: усопшего относят на кладбищенское поле, иначе называемое «полем отпущения грехов», которое находится неподалеку от загона, выделенного Гулливеру для проживания во время его пребывания в Лилипутии. На поле установлен специальный помост, рядом с огромным валуном, камнем всесожжения. Усопшего помещают на помост, в ногах его ставят один или два подноса (при захоронении особо важных деятелей государства ставят три подноса) Пока на камне всесожжения готовятся последние приготовления к кремации, проходит прощание с усопшим, которое открывает старейший по возрасту из пришедших на проводы. Выступающий, как и все последующие провожающие, подробно перечисляют все обиды, которые усопший нанес ему и другим людям, все мерзости и гнусные дела в которых он был замечен при жизни, затем выступающий достает из-за пазухи несколько небольших камней и выкладывает их на поднос, по числу наиболее страшных обид и злодеяний упомянутых им в прощальной речи. Таким образом, после окончания процедуры прощания, на одном или нескольких подносах, в зависимости от греховности усопшего, образовываются кучки камней, которые затем вываливаются в ямки с прахом покойного, выкопанные здесь же на поле. Поле усеяно большими и малыми кучками камней, по которым вполне достоверно можно определить не только добродетельность, но и к какому классу или рангу относился усопший. Обычай вываливать на могилки груды камней по числу преступлений и гнусностей, совершенных покойным, исходил из веры лилипутов в то, что перечисление грехов усопшего, очищает его душу, то есть происходит своеобразный обряд покаяния за грехи усопшего его родственниками или теми, кому при жизни усопший сделал подлости. До недавнего времени, на обочине «поля отпущения грехов» находилась похоронная контора, которая помимо услуг кремации, по заявке родственников усопших, выделяла так называемых «охаильщиков» зачитывающих вместо родственников, которые по причине застарелой вражды или ненависти к усопшему, либо по каким-то другим причинам, отказывались или не могли сами перечислять вслух прегрешения почившего-охаяльные листки.

8

Редакция нашла совершенно справедливым замечание уважаемого автора первого отзыва на публикуемый отчет г-на П. Стафеева по поводу эстетической не уместности аббревиатур «потребительских универсальных корзин» и «корзин абсолютного качества» и практически убрали их написание из всего текста, оставив без изменений их написание лишь в четверостишии на плакате. Полагаем, что читатель согласится с тем, что в данном случае, написание аббревиатур оправдано, если воспринимать их как элементы городского фольклора. К тому же очевидно, что замена аббревиатур на расшифровку их значения лишит не затейливый, но милый призыв к праздничному веселью – изящества и очарования.

9

Мои непосредственные наблюдения за вышеописанной процедурой ритуального прощания, дают основания рекомендовать всем христианским странам, заимствовать у лилипутов их погребальные ритуалы при захоронении своих граждан. Обряд отпущения грехов или отпевания, можно совместить с чтением охаяльных листков и тут же организовать продажу камней в разных расфасовках. Впрочем, автор уверен, что католическая церковь, имея большой исторический опыт в торговле индульгенциями, если сочтет достойным внимания мои наблюдения, сумеет извлечь из них максимум пользы во имя оставшихся живых и их бога, который, как сказано: «не есть бог мертвых, но живых».

Влияние Гулливера на дальнейшее развитие Лилипутии

Заканчивая первую часть отчета, я просто обязан посветить отдельную главу с описанием поистине громадного значения личности Гулливера практически на все сферы жизнедеятельности лилипутов. Я уже говорил о значении Гулливера в становлении и развитии фаллитицизма в странах СНЛ, как основной религии. Следует упомянуть также о значительном просветительском воздействии Гулливера на установление парламентаризма и его роли: идейного вдохновителя бескровной лилипутской революции, получившей название «Гидрореволюции», а в ряде источников «мочеполовой революции». В настоящее время мало кто знает истоки послужившие поводом для революции и ее названия, также как и не знают, что источник революции и гулливеровского озера [10] , названного так в честь капитана, один и тот же.

10

Сам капитан, то ли по забывчивости, то ли в силу стыдливости и скромности никогда не упоминал об этом, но благодарные лилипуты увековечили его имя не только в названии озера, но и в самой известной и любимой марке пива – «Гулливеровское» /Неизвестно как пивовары Санкт-Петербурга, узнали рецепт изготовления Гулливеровского пива, но их разливное пиво с неповторимой кислинкой, удивительно напоминает Гулливеровское, производства лилипутского пивного завода/.

Любопытному читателю напомню, что Гулливеру для проживания была выделена специальная площадка, в нескольких милях от дворца императора, неподалеку от кладбищенского поля, которое впоследствии, как уже читателю известно, носило название «поле отпущения грехов». Там же, на площадке, было сооружено отхожее место, где капитан справлял большую нужду. Малую нужду капитан справлял прямо в поле, причем столь часто, что струи мочи размыли почву, образовалось русло, а затем и громадное, по меркам Лилипутов, озеро, по составу и свойствам жидкости, мало чем отличающееся от известного «мертвого моря» в Иордане. В жаркое время года, жидкость испарялась, в результате образовались соляные копи, ставшие источником добычи пищевой соли. Впоследствии для поддержания уровня жидкости в озере, парламент обязал всех граждан Лилипутии сливать мочу в озеро Гулливера, для чего были реконструированы все канализационные системы страны. В дореформенное время расцвета денежной липовой системы, предприимчивые лилипуты, на основе профильтрованной и очищенной жидкости из озера Гулливера организовали производство пива с уникальным по своим свойствам вкусом и запахом, которое получило одноименное название.

Для того, чтобы рассказать о поистине бесценном вкладе капитана Гулливера в создание промышленно-производственного комплекса СНЛ необходимо сделать некоторые пояснения для чего автору придется обратиться к отчету-рукописи самого капитана. Я помню, что на вопрос: как оценивает капитан издание своей рукописи Ричардом Симпсоном на предмет точности воспроизведения и редакторской правки рукописи, Гулливер, несколько замешкавшись с ответом, сказал, что в целом издание ему понравилось, но все же были допущены, как он считает намеренно, искажения некоторых событий и среди них, явно ошибочная, версия причины возникновения пожара в императорском дворце. Отказавшись от подробностей, Гулливер, нехотя, пояснил, что по всей видимости, он сам стал причиной возникновения возгорания, добавив, что ни в коей мере не держит обиды на издателя за намеренные искажения, понимая, что Симпсон руководствовался исключительно соображениями этики и родственными чувствами к нему. Перед отбытием в Лилипутию, у меня состоялась встреча с «высшим я» Ричарда Симпсона, в ходе которой, редактор ответил на ряд вопросов, касающихся цели предстоящего посещения, за что я ему глубоко признателен и, в числе других, на вопрос: может ли он прояснить истинную причину и подлинного виновника пожара в императорском дворце, коим по его собственному признанию, является сам Гулливер? Симпсон согласился с тем, что действительно намеренно исказил событие, уточнив при этом, что подлинная причина, как и виновник бедствия, абсолютно ничем и никем не подтвержден и в любом случае не умоляет заслуг Гулливера перед Лилипутией. Удовлетворившись тогда этим скупым объяснениям, я вскоре сам нашел исчерпывающий ответ на поставленный вопрос. Вспомним, читатель, небольшой эпизод из пребывания капитана в Лилипутии. В дни, когда еще ничто не предвещало опалы, Гулливер, желая доставить удовольствие императору, по его просьбе, встал в позу Колосса Родосского, раздвинув ноги, как можно шире, для того, чтобы пропустить между ними корпус пехоты и кавалерии. Армия прошла успешно, император остался доволен, но состояние панталон Гулливера и без того, по его собственному признанию «имевших несколько прорех», значительно ухудшилось, чего в тот момент капитан, возможно, и не заметил, но именно это обстоятельство – плачевное состояние панталон, сыграло с ним плохую шутку. У Гулливера в те дни были проблемы с пищеварением, связанные с переменой пищи и воды. Больше всего ему досаждало скопление газов. В момент вручения посланником Блефуску императору Лилипутии, проекта мирного договора, у Гулливера, обязанного присутствовать на всех важных церемониях, как обладателя самого высокого титула Нардока [11] , неожиданно громко заурчало в животе, что вызвало испуг у послов и замешательство императора и его свиты. Для тонкого и нежного слуха лилипутов, звуки, произведенные перемещением газов в животе Гулливера, перекрывали гул артиллерийской канонады. Посольство Блефуску в страхе отпрянуло назад, в полной уверенности, что эта канонада – демонстрация силы императора с целью принудить Блефуску к новым уступкам по договору, но к счастью, позыв у Гулливера прошел, урчание прекратилось, послы, император и свита успокоились. Когда Гулливер, после окончания церемонии, перешагивал через стену дворца, направляясь к себе в загон, внезапный порыв ветра нагнал на капитана тучу мошкары, которая буквально облепила его и, проникнув через прорехи в панталонах, вызвала сильный зуд в области анального отверстия, спровоцировав новый позыв движения газов. Гулливеру ничего не оставалось, как выпустить газовый снаряд, который, как ракета рванулся во двор императорского дворца, заполнив помещения дворца с открытыми окнами. К несчастью, фрейлина, помогавшая императрице отойти ко сну, поставила горящую свечу на подоконник, которая влекомая внезапным порывом газа, упала на пол…

11

Высокий титул Нардока, капитан Гулливер получил за блестящую операцию по захвату флота Блефуску в историческом морском сражении.

Все эти подробности мне рассказал Ричард Симпсон (его высшее Я) при моей повторной встрече с ним, после посещения Лилипутии, когда в свою очередь, я поделился с ним описанием этих событий, не вошедшими в рукописи Гулливера. К сказанному, Симпсон добавил:

– Я обещал Гулливеру отредактировать этот эпизод при издании рукописи, но признаться, испытывал при этом затруднения скорее нравственного порядка, нежели трудности редактирования. – Вы должны помнить, – продолжил Симпсон, – при каких обстоятельствах и в силу каких причин, наш друг, вынужден был бежать от грозившей ему жестокой и позорной экзекуции. Император со свойственным ему «милосердием», типичным почти для всех коронованных особ, заменил Гулливеру смертную казнь на ослепление – лишением глаз. Основной причиной столь «гуманного» наказания, явилось оскорбление достоинства императрицы, и именно она требовала для Гулливера смертного приговора. Обвинение, помимо государственной измены Лилипутии, гражданином которой он никогда не был, состояло в оскорблении ее императорского величия применением непотребного способа тушения пожара. Но я всегда подозревал, и увы, вы подтвердили мои подозрения, что Гулливер не произвольно, я не допускаю даже мысли, что он мог сделать это намеренно, испортил воздух, выпущенным из себя облаком сероводорода, что и вызвало возгорание покоев императрицы». Не уверен, что читателю будет интересно узнать, каким путем я сумел заглянуть в досье Куинбуса Флестрина (он же Гулливер), хранящееся и по сей день в государственном архиве Лилипутии, ограничусь лишь письмом Гулливера, адресованного им своему высокопоставленному при дворе другу, который рискуя жизнью, привез капитану обвинительный приговор и убедил его перейти под покровительство императора Блефуску. По понятным соображениям, в письме не указано имени и должности адресата. Несмотря на переполнявшие чувства признательности и восхищения мужеством своего высокого покровителя и спасителя, Гулливер воздержался от выражения благодарности, посему это письмо скорее можно считать памятной запиской на имя высокопоставленного чиновника:

– Ваше превосходительство, обстоятельства вынуждают меня ускорить отъезд из дорогой моему сердцу, гостеприимной страны. Нет слов, способных выразить восхищение, как видом вашей прекрасной земли, так и людьми ее населяющими. Я благодарен судьбе, подарившей мне возможность восхититься безграничной мудростью и милосердием императора и императрицы, а также подивиться искусству управления огромной империей, которое он осуществляет с помощью мудрых советов своих бескорыстных советников и министров. Позволю себе выразить дань глубокого уважения вашему превосходительству с несомненной уверенностью, что ваши заслуги перед отечеством оценены по достоинству. В знак глубокого уважения и признательности к вашей стране и лично к вашему превосходительству, хочу предложить одну идею, реализация которой, уверен, принесет пользу всем гражданам вашей замечательной страны, и надеюсь, вам лично. Прежде чем изложить саму идею, позвольте мне сказать, что она пришла ко мне во время подготовки защитительной речи на процессе «империя против Куинбуса Флестрина», с которой я предполагал выступить на процессе, но я не знал, что по уголовно-процессуальному кодексу Лилипутии, лицам, обвиняемым в действиях, оскорбляющих достоинство их императорских величеств, участие и защита в судебных процессах не положено. В процессе анализа своей возможной вины возникновения пожара в покоях императрицы, мне неожиданно пришла идея использования причины возгорания, в которой меня обвинили [12] для практического применения в народном хозяйстве вашей страны.

12

В постскриптуме письма, Гулливер пишет, что, несмотря на то, что у него нет уверенности в том, что именно он виновник пожара, он признает справедливость приговора, поскольку не в состоянии был бы представить высокому суду, если бы его туда вызвали, сколь-нибудь убедительное доказательство своей невиновности. Напротив, вещественное доказательство обвинения – панталоны с прорехами на заднице, убедительно свидетельствует о возможности применения непотребного способа испускания сероводорода, послужившего причиной пожара.

Идея, которую я от всей души, хочу подарить вашей стране, заключается в том, чтобы утилизовать и собирать газ, испускаемый подданными его величества, в специальные емкости – клистир-баллончики (чертежи и описания применения устройства я прилагаю), и использовать собранный таким образом газ в бытовых и промышленных целях, как естественный источник тепловой энергии. Учитывая, что недра земли Лилипутии, практически не содержат природных запасов, позволяющих использовать их с целью получения дешёвой энергии, это предложение, при надлежащей организации способно будет обеспечить необходимой энергией не только потребности вашей великой империи, но и станет привлекательной инновационной идей для привлечения иностранного капитала. Далее Гулливер, с помощью эскизов, подробно описал устройство и способ заполнения баллонов естественным биогазом. Предложил модернизировать обыкновенный клистир для промывания желудка, оснастив его мундштуком с обратным клапаном, для воспрепятствования утечек газа из клистир-баллончиков, при вставлении мундштуков в задние проходы граждан. Капитан Гулливер предложил на уровне государства организовать сбор и хранение клистир-баллонов от населения и рассмотреть возможность строительства газопровода Лилипутия-Блефуску, для чего приложил схему трубопровода с обеспечением мест установки запорных вентилей, для предотвращения воровства газа. Вполне естественно, что после ознакомления с идеей Гулливера, я постарался выяснить, нашло ли предложение капитана практическое применение. Как удалось узнать; высокопоставленного друга капитана, казнили по обвинению в «связях и пособничестве агенту иностранной разведки», письмо Гулливера, адресованное чиновнику, изъяли при обыске и подшили в досье Куинбуса Флестрина. Лишь сравнительно недавно, уже в наше время, в ходе перестроечных реформ, предложению Гулливера дали ход. В относительно короткое время, было налажено производство клистир-баллонов и мундштуков. Были организованы по всей стране пункты приема и хранения заправленных баллонов. Для практического решения всего комплекса вопросов по добыче и реализации газа от населения был создан концерн «Газлип». Постановление правительства обязывало главу администрации обеспечить в каждом районе СНЛ туалетные кабины с укомплектованием клистир-баллонами и одноразовыми мундштуками. Успешно внедрялась разработка ученых Блефуску, позволяющая увеличить производство газа каждым гражданином, путем специального рациона питания – употребления активизирующих желудочную деятельность пищевых добавок на основе гороха. В заключение скажу, что совсем недавно был утвержден «Государственный план газификации страны», выполнение которого вменялось в почетный долг и обязанность каждому лилипуту, без возрастных ограничений. Планом предусматривается создание детских и юношеских отрядов по сбору газа на базе молодежной организации «юных подкаблучников», с созданием производств по изготовлению детских одноразовых мундштуков и клистир-баллончиков меньшего объема наполнения.

Я заканчиваю первую часть отчета – посещения Лилипутии с надеждой, что мне удалось восполнить пробелы, допущенные при издании рукописи Лемюэля Гулливера, отчасти по вине самого капитана, но в большей степени по вине его издателя Ричарда Симпсона, хотя вполне можно понять причины, побудившие его к некоторой вольности при редактировании рукописи. Я постарался, как можно более добросовестно отразить перемены в жизни Лилипутии с момента отплытия капитана из страны до настоящего времени, и еще раз прошу читателя, имея в виду очевидные мои недостатки, как путешественника (в строгом смысле мое посещение Лилипутии и нельзя назвать путешествием) и как литератора, коим я никогда не был, отнестись ко мне со всей присущей читателю снисходительностью.