Тристен 15-28.VII.1916: ко дню 225-летия Л.-Гв. Кексгольмского полка, 1710 — 29/VI — 1935
Шрифт:
Последний офицер — Вирановский принял командование над обеими ротами, выбил неприятеля из западной окраины Щурина, взял батарею «Б» у кладбища и, тяжело раненый, выбыл из строя. В командование остатками рот вступил Подпрапорщик Новиков и еще три раза водил их в атаку на немцев и на пулеметы, бившие из землянок в самом Щурине. — Убит и Новиков, вступает в командование взводный унтер-офицер Артюшев и приказывает окопаться. — Подходят Стрелки Императорской Фамилии.
Левее 1-го б-на наступали 10, 13 и 14 роты. 10-я рота исполнила свое назначение обеспечить левый фланг 1-го б-на, но дорогою ценой:
13 и 14 роты, заполняя разрыв между I и II б-ми, шли на батарею «Д», выбивая, на всем пути, штыками неприятеля, упорно и отважно цеплявшегося за все окопы и ходы сообщений. У батареи отступавшие сделали последнюю попытку отстоять ее и открыли ружейный и пулеметный огонь. Подпоручик Волощенко бросился на прикрытие с 13 ротой и пал смертельно раненый. Его младший офицер Подпоручик ф. Ренненкампф вступает в командование, вновь атакует и берет батарею. — Роты вышли на линию 1-го и II-го б-нов.
2-й б-н с тремя офицерами, под командой Полковника Ядыгина, преодолевал такое же отчаянное сопротивление, как и 13 и 14 роты, и шел на батареи.
Справа, из-за домов Владимировки, еще стреляло одно полевое орудие «Е». Полурота 7-й роты, во главе с Прапорщиком Меньшовым, бросилась к орудию и захватила его и прислугу.
Левее у самого конца Владимировки батарея «И» внезапно открыла огонь на картечь и начала косить наши цепи. — Подпоручик Шелин со своею 5 ротой бросился в атаку, в штыки. Разъяренные стрельбой в упор, люди перекололи всех артиллеристов и бросились на офицера, — он застрелился у всех на глазах. Шелин тяжело контужен и выбыл из строя.
Полковник Ядыгин ведет лично на батарею «Ж» 7 роту и остатки 8-й под командой, уже раненого в руку, ефрейтора Пейко, сменившего раненого в обе руки фельдфебеля Субботичева.
Стремительным ударом он берет батарею, идет дальше на тяжелую батарею «3» и падает, сраженный на смерть осколком гранаты с какой-то батареи, выручавшей своих. — Роты, без офицеров, проходят батарею с 4 тяжелыми орудиями, на бетонных площадках, нарываются на ружейный и пулеметный огонь из Аполонии и залегают. Оставшийся один Подпоручик Круглик принимает командование 2-м б-ном.
9-я, 11-я и 12-я роты, наступавшие, тем временем, за 2-м б-м, теряют, миновав католическое кладбище у Владимировки, всех офицеров кроме Прапорщика Каменского, убиты, — Подпоручики Богданов и Милавин, ранены Подпоручики Матчин [18] и Дмитрий Унковский, контужены Подпоручик Терлецкий и, еще раньше, у Трыстеня, Прапорщик Реут. Остатки этих рот вливаются во 2-й б-н.
Артиллерия противника смолкла на всем фронте полка, продолжали лишь изредка и беспорядочно стрелять по площадям два орудия, сохранившиеся где-то за Аполонией.
18
В 1919 г. погиб смертью храбрых на Архангельском фронте.
«Наш отец» лежит у копны скошенного хлеба на взятой им батарее.
Было около 16–17 часов. «Веер» Кексгольмского полка развернулся до предела — на 3 1/2 версты, — в 3 1/2 раза шире исходного положения, — от Щурина до южного конца Аполонии. На этой линии впереди взятых батарей было растянуто в цепи около 1000 человек из 3 1/2 тысяч начавших бой, при восьми офицерах из 36-ти. Люди разных рот и смежных баталионов были настолько перемешаны, что офицеры уже командовали не своими частями, а только участками.
В новый разрыв, образовавшиеся между 1-м б-м и 15 и 16 ротами, выходила команда саперов Подпоручика Заремба с командой пеших разведчиков Подпоручика Назарьевского, два взвода Кексгольмской пулеметной команды и взвод пулеметов под командой унтер-офицера одного из Гв. Стрелковых полков, отбившийся от своей части.
В тылу полка в это время вытягивался к Трыстеню 1-й б-н Л.-Гв. Волынского полка, 3-я и за ней остальные две батареи 1-го дивизиона Л.-Гв. 3-й Артиллерийской Бригады. На левый, все еще совершенно открытый, фланг, к южному концу Аполонии подходил, выдвинутый Начальником Дивизии из резерва, баталион Л.-Гв. Литовского полка под командой Капитана Духонина.
Тем временем к неприятелю подошли ближние слабые резервы и разыгралась последняя вспышка беспорядочного боя за батареи. Эта контр-атака была отбита: свежие пулеметчики метким, спокойным огнем буквально смели неприятельския цепи на правом участке, Литовцы и 3-я батарея разгромили атаку на левом.
Солнце клонилось к западу. Трыстень еще пылал. Все поле было покрыто воронками. Раненые тянулись путем голгофы на перевязочные пункты. Во ржи, под родными васильками [19] и на снопах лежали Кексгольмцы, исполнившие 15 июля свой долг до конца.
19
Цветок Полка.
«С наступлением темноты», вспоминал, 15 лет спустя, командир Волынцев Генерал А. Е. Кушакевич, «поле боя буквально стонало, — так много раненых не было убрано…»
С наступлением темноты началась и «смена» Л.-Гв. Кексгольмского полка. Но смены быть не могло: кого сменять и где? Кто мог разобраться в этом хаосе боевого поля, когда все связи и подразделения были порваны, когда на участках находили Кексгольмцев вперемежку то со Стрелками, то с Литовцами? Какая могла быть смена, когда сменявшие блуждали во тьме, без проводников, по незнакомому полю, изрытому сплошь окопами и воронками, опутанному проволокой и усеянному людьми взывающими о помощи!
Могла быть не смена, а только замена и подкрепление на занятом участке, но и то было трудно, и потому многие участники этой смены, позже — авторы записок и воспоминаний, не разобрались в обстановке. И только тщательное сопоставление всех данных определяет следующий общий ход этой «смены».
1-й б-н Волынцев, как было уже сказано, в сумерки расположился сомкнуто южнее кол. Владимировки.
Литовский б-н Капитана Духонина, высланный из резерва на левый фланг Кексгольмского полка, продвинулся включительно до батарей, взятых Полковником Ядыгиным, и занял их под огнем, приняв участие вместе с остатками 2-го и 3-го б-в Кексгольмцев в отбитии вечерней контр-атаки.