Триумф экстаза
Шрифт:
— Что ты имеешь в виду? Эдгар рассмеялся:
— Твой священник и его жена, и Маргарет Хьюстон взяла на себя смелость пригласить чуть ли не всех жителей города.
— Ты шутишь!
— Нет, дорогая, я еще никогда не был так серьезен. Все готово. Все, что мне нужно, — это ты, дорогая, если меня не отвергнешь. И наша дочь.
Сердце Эмили было переполнено до краев. Как легко было бы пойти с ним сейчас! Но страх все еще сжимал ее сердце: действительно ли все переменится, если она примет его обратно, или Эдгар снова станет прежним, вспыльчивым, скрытным
— Эдгар, я хочу попытаться снова начать жизнь с тобой, — искренне ответила Эмили, — но меня это пугает. Ты многого мне так и не рассказал. Я просто не знаю, есть ли у нас шанс, ведь ты никогда не доверялся мне.
Эдгар прижал ее к себе и поцеловал волосы.
— Я знаю, дорогая. Я… я хотел и раньше поговорить с тобой откровенно, но боялся доверить тебе свои чувства. Я всегда думал, что тебе нужен Дэвид или Аарон. Но теперь, зная, что ты меня любишь, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы измениться. Это будет нелегко, но я попытаюсь. А сейчас, дорогая, нас все ждут…
— Так пускай подождут, — ответила Эмили, качая головой. — Сначала мы поговорим об Оливии.
Эдгар скованно сел рядом с ней.
— Дорогая, некоторые вещи лучше оставить…
— Нет! — Голос ее задрожал, но Эмили ринулась вперед. — Я не стану жить с тайнами, с призраками! Если ты не можешь быть честным со мной, тогда… тогда у меня нет другого выбора, как только жить одной, Эдгар!
У него вытянулось лицо.
— Эмили, ты же не хочешь сказать… если ты меня любишь, как говоришь…
— Именно потому, что люблю тебя, я больше не могу выносить эти мучения.
Его темные глаза стали черными. Он взял ее за руку.
— Что ты хочешь знать?
— Все об Оливии.
Эдгар глубоко вздохнул и отвел глаза. Долгие секунды казалось, что он ничего ей не расскажет. Но в конце концов Эдгар заговорил хриплым шепотом:
— Оливия была загадкой. Избалованная, беззаботная и жестокая, как ребенок. Она была…
Голос его замер.
— Ты любил ее?
— Да. По крайней мере я так думал. У нее определенно было очарование, она умела соблазнять. Как глупец, я думал, что все это для меня. После нашей свадьбы я с разочарованием обнаружил, что она была… не совсем целомудренной, скажем так. Но я принял это как джентльмен и ни о чем не расспрашивал. В первый год наш брак был терпимым, хотя она была упряма и своенравна, и мы часто ссорились. Потом Оливия узнала, что беременна, и это привело ее в ярость.
— Но почему? Эдгар вздохнул.
— Оливия сама была еще ребенком, она так никогда и не повзрослела. Она с гневом обрушилась на меня, говорила, что ее фигура погибла и веселая жизнь окончена. В наказание Оливия отказалась… отказалась спать со мной. Мы сильно повздорили, и именно тогда… она рассказала мне об Аароне…
Сердце Эмили сжалось от жалости к мужу.
— Дорогой, мне очень жаль. Как же она вступила в любовные отношения со своим братом?
— Я не расспрашивал о подробностях. Однако полагаю, начал эту связь Аарон, так как Оливия говорила, что у них это началось с тех пор, как ей исполнилось тринадцать лет.
Эмили
— Как ужасно! Этот человек был… ненормальным. Эдгар поцеловал ее в макушку.
— Успокойся, дорогая, этого мерзавца больше нет.
Эмили крепко сжала его руку.
— Значит, Оливия рассказала тебе о себе и Аароне. А потом?
— Потом все, что я к ней чувствовал, умерло. Я видеть ее не мог, не мог к ней прикоснуться.
— И все так и оставалось? Эдгар коротко рассмеялся:
— Нет, стало намного хуже. Еще была Мария.
— А какое она имеет ко всему этому отношение?
— Разве ты не знаешь? — Эдгар встал и отошел к окну, сжимая кулаки. — Я думал, что ты уже и сама догадалась… Мария — ее дочь.
— Что? — Эмили вскочила на ноги как громом пораженная. — Но что… как…
— Разве тебя не удивляло, почему Мария приехала жить на плантацию, почему с ней обращались как с членом семьи?
Эмили растерянно покачала головой.
Эдгар взял ее за руки и усадил рядом с собой на диван.
— Когда Оливии было четырнадцать лет, она жила с семьей в Хемпстеде и там завела роман с мексиканцем по имени Рамеро. Через год родилась Мария. Семья Оливии щедро заплатила отцу, чтобы он исчез вместе с ребенком.
— Боже мой, бедная Мария! Ты хочешь сказать, что ее отец взял плату за то, чтобы выполнять свои отцовские обязанности?
Эдгар мрачно кивнул.
— Рамеро был бесчестным человеком, поэтому и держался за Марию. Когда девочке исполнилось десять лет и для него наступили трудные времена, он снова отыскал Оливию — в Бразос-Бенде. Почти целый год я не знал, что Рамеро, работая на конюшне, продолжал встречаться с моей женой.
Эмили опустила ладонь на сжатый кулак Эдгара.
— Как это ужасно! А когда ты узнал о Марии?
— У меня всегда были подозрения по поводу девочки, так как Оливия очень быстро привязалась к ней. Но как я уже говорил, когда Оливия забеременела, она будто сошла с ума. Стала плохо обращаться с Марией, кричала на бедную девочку, когда та оказывалась поблизости. Именно тогда Оливия меня перестала пускать к себе в постель и сообщила об отвратительной связи с Аароном. Полагаю, она тогда же порвала свои отношения с Рамеро, потому что он попытался шантажировать Оливию дочерью, и Оливия бросила ему вызов. Она притащила Марию в мой кабинет — Господи, я никогда не забуду эту испуганную бедную девочку! И там Оливия похвасталась: «Познакомься с моим отродьем-полукровкой!»
— Как это бессердечно! — задохнулась от возмущения Эмили.
Эдгар печально кивнул и продолжил свой рассказ:
— Во всяком случае, после этого Рамеро бросил девочку, а вскоре мы узнали, что его убили в Хьюстоне. У меня были серьезные подозрения насчет того, кто это сделал.
Глаза Эмили стали огромными.
— Ты имеешь в виду Аарона?
— Да, в то время ходили слухи, что именно Райс затеял поножовщину. Полагаю, Аарон не забыл о связи своей сестры с Рамеро.
— Знаешь, странно, что у Оливии не было ребенка от Аарона, — заметила Эмили.