Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу
Шрифт:
Не спрашивая разрешения, я тут же улегся, подложив под голову рюкзак, и мгновенно отрубился.
Змей растолкал нас через несколько часов. Темень была такая, что огонь догорающего костра едва пробивался сквозь нее. Вася подбросил несколько еловых веток, валявшихся рядом, пламя взметнулось ввысь, оживляя костер. Горыныч протянул нам по банке, инструктируя на ходу:
– Раздеваетесь, натираете тело, потом одежду, доспехи.
– А хватит? – я с сомнением посмотрел на банку, понюхал. Никакого запаха. Странно. Чем-то пахнуть должно все равно, хотя бы железом.
– Вполне, если не разольете на землю, – ответил
Он дунул на пламя, и оно факелом взметнулось к небу, оставляя в нем умирающие искры.
– Ну, чего встали? – Паляныця начал стаскивать с себя доспехи. – Приступаем.
Я думал, что голяком стоять посреди леса будет холодно. Ничего подобного! Костер давал ровно столько тепла, чтобы не замерзнуть и не обжечь, словно его очень хорошо отрегулировали.
Через полчаса мы снова экипировались. Отвара и впрямь хватило на все про все, вот только с рюкзаками да с пистолетами пришлось немного повозиться, но ничего, управились.
– Попрыгали, – Вася первым сделал несколько прыжков на месте.
Вроде не гремит ничего. Только мечи немного звенят, касаясь доспехов.
– Придется оставить, – с сомнением констатировал Горыныч. – Мы знаю там недалеко местечко, так что спрячем в лучшем виде.
– И то правда, – согласился Паляныця. – С пистолетами оно сподручнее будет. Ну, готовы?
– Так точно!
– Рации в уши – и на борт.
Горыныч подставил крыло, и, едва мы разместились на его широкой спине, оторвался от земли, разметав мощными взмахами пламя, устремился в небо. Ночная прохлада освежала, даже тонизировала, наполняла энергией. Звезды были так близко, что, казалось, протяни руку – и сорвешь одну, в карман положишь.
Сколько мы летели – не знаю. В какой-то момент Горыныч пошел на посадку, сделал несколько кругов по спирали, пока его лапы не коснулись земли на берегу небольшой речушки. Рядом темнел то ли лес, то ли роща, а, может, и сад какой.
– Это Тиверь, из которой берет свои воды ров, – тихо пояснил змей. – Отсюда до Приказа два километра на восток.
– Летун, сориентируешься? – я не видел лица сержанта, но знал, что он смотрит на меня.
– Легко.
– Калиныч, принимай наши мечи и манатки Ленчика. Все, начинаем по нашему с Заикиным сигналу. Разошлись.
Я быстро разоблачился, кое-как упаковал манатки в рюкзак, отдал все вместе с оружием Горынычу. Пора трансформироваться.
Мне уже стало по барабану, куда девался змей и ушли друзья. Мой мозг перенастроился на трансформацию, подал сигнал, тело начало меняться. Ощущения не из приятных, но я, кажется, начал уже привыкать. На этот раз и боль почти не чувствовалась, и щекотка особо не доставала. Через несколько минут я уже вилял хвостом, принюхивался и прислушивался к новым ощущениям. Вдруг страшно захотелось найти взглядом луну и завыть на нее: от души, с вибрацией, чтобы сорвать аплодисменты. Жаль, ночного светила не было, а так хотелось себя проявить! Эх, какой талант пропадает!
Быстро сориентировавшись, я скачками побежал на восток, который уже начинал светлеть. Наступала так называемая собачья вахта, когда рассвет близок, но глаза слипаются сами собой. Знаем такое, проходили в караулах.
Частокол я обнаружил примерно за километр. Часовые на башнях ходили взад-вперед, освещая себе путь факелами. Что ж, это облегчало задачу.
Перво-наперво, нужно перебраться на тот берег. Я побежал вдоль рва, принюхиваясь и прислушиваясь. Тихо. Кроме часовых я никого не чувствовал.
Вот и ворота. Черт, Горыныч не говорил, что мост на ночь поднимается. И что теперь прикажете мне делать? Я залег в ближайших кустах, начал наблюдать. Прошло десять минут, двадцать. Ров был неширокий, всего метров десять. Можно, конечно, попытаться переплыть, а успею ли? Шансов мало. Нет, вот так, с кондачка, решать серьезные проблемы нельзя.
По водной глади проскользнуло несколько линий и растаяло. Ага, вот они, субчики. Прошли, это хорошо. И снова вернулись? Мое волчье зрение помогло мне рассмотреть, как водные стражи застыли почти напротив моей засады, высунув глаза и ноздри. Теперь они действительно были похожи на колоды. Никак учуяли? Обманул, выходит, трехголовый, или крокодилы меня другим каким путем вычислили? Что ж, не получится водным путем – полетим по воздуху.
Едва я принял такое решение, как сверху почувствовались мощные потоки воздуха, а до слуха донесся свист. О как! Вот и авиация. Обложили.
Время все тикало, время убегало, время работало против меня. Парни вот-вот выйдут на исходные позиции, а я еще даже внутрь не забрался. Нужно срочно что-то придумать. Думай, голова, думай, к зиме шапку куплю.
Не знаю, как у кого, а мне в стрессовой ситуации в голову приползают только сумасшедшие мысли. Вот и теперь одна из них прострелила мозг, толкая меня на авантюру. Еще не сообразив до конца о возможных последствиях, я метнул взгляд в небо, пролетели ли Горынычи, а потом с разбегу, как по камням в горной реке, проскочил по спинам крокодилов. Те, обалдев от такой наглости, только и сподобились, что щелкать вслед зубами да пытаться развить хоть какую-то деятельность. Адье, ящеры! Привет динозаврам!
Я вскарабкался на насыпь и застыл под самой стеной. Часовые, услышав необычный шум в воде, бросили туда несколько факелов. Один из них угодил в крокодила, который рявкнул в ответ что-то и нырнул поглубже. Вот так, за преданность – огнем в морду. Бывает.
Убедившись, что все в порядке, дозорные вернулись к обычному режиму несения службы. Я осторожно крался вдоль стены, в душе отчаянно надеясь, что Горыныч не соврал.
Ага, так и есть. Шагов через полста мой нос засек какое-то движение запахов, исходящее из-под земли. Вот он, лаз, о котором говорил змей. Господи, до чего же тесный! Нужно ползти. Я с трудом перебирал лапами, протискивая свое тело в тесной норе и обдирая бока о камни и остатки корней. Лишь бы не сорвалась цепочка со звездой, не потерялась. Интересно, откуда Горыныч узнал о лазейке? Или ему подсказал кто?
Нора казалась бесконечной. Я все полз и полз, уже сомневаясь в положительном результате. Вдруг пахнуло свежим воздухом, и до ушей отчетливо донесся говор дозорных. Ха, а по нашему уставу разговоры на посту запрещены!
– Привиделось, – сказал первый, видно, отвечая на запрос напарника.
– Крокодилы запросто так не тревожатся, – стоял на своем второй. – Что-то их взволновало.
– А тебе откуда знать-то?
– Не первый год службу несу, знаю. Вот на моей памяти всего два раза аспиды шалили, и оба раза потом такая кутерьма начиналась, что не доведи Творец, разумеешь?