Трое из Леса

Никитин Юрий Александрович

— Твоя магия сильнее, — согласился Мрак. — Молодец. Чего-то стоишь как волхв! Не ожидал.

— Я отпустил верблюдов, — сказал Таргитай, — но кони на месте…

Мрак насторожился, опустил руку на нож. По истоптанной земле полз человек, за ним тянулся кровавый след. Голову поднять не мог, терся лицом о землю. Мрак пинком перевернул его на спину. Баджед смотрел со страхом и ненавистью. Мрак медленно потащил из перевязи секиру.

— Говорил же, что делаешь смертельную ошибку?.. Кто его так?

— Я, — ответил Таргитай убито.

— Ты? —

удивился Мрак. — Чем? Бревном?

— Ну что ты, Мрак! Я не такой зверь, как ты. Кулаком!

За его спиной Олег хмыкнул, сомневаясь, а Мрак уважительно покачал головой:

— А еще про любовь песни складываешь!

Он поднял секиру, Таргитай ухватил за руку:

— Ох, не надо!

— Почто так? Это главный гад. Фараду, например, не по душе было вязать пленных, по роже видел… К слову, на Фарада телега с неба рухнула, что ли?

— Тоже я, — сказал Таргитай с отчаянием. — Мрак, я не могу смотреть на мертвых! Хватит убийств.

— Гм, я больше не люблю смотреть на живых врагов… Эх, Тарх — добрая душа.

Олег привел в поводу полдюжины коней. Мрак все еще раскачивал в раздумье секиру над головой Баджеда. Тот был бледный как мертвец, но старался не отводить взгляда.

— Оставь, — попросил Олег. — Потом объясню зачем. Садись скорее!

— Ты пошарил по тюкам?

— Пошарил, пошарил!

Мрак взлетел на конскую спину, жеребец дико завизжал, сорвался с места, как выпущенная из лука стрела. Олег медленно взобрался на своего коня, что-то приговаривая шепотом. Зачарованный конь стоял сонно, даже не прядал ушами. Таргитай пугливо смотрел подходящего себе, а кони будто нарочно скалили огромные желтые зубы. Лишь один повернул голову, взглянул добрыми карими глазами, и Таргитай стыдливо вскарабкался на коня. Тот тут же пошел мелким шагом, свернул вправо, свернул влево. Сзади крикнул Олег:

— Дурень, не дави коленями! Ты им правишь!

Сзади послышался нарастающий топот, грохот копыт. Таргитай осторожно развернул коня, тот переступил через лежащего в темной застывающей крови Баджеда.

— Вам не уйти, — просипел Баджед. — Лучше убей…

— Мы уже ушли, — ответил Таргитай.

Мрак подскакал, круто остановил взмыленного жеребца. Тот дрожал, смиренно косился на нового хозяина. Таргитай увидел желтую пену, разодранный удилами рот, подумал, что жеребцу повезло, если отделался целыми ребрами.

— Вперед! — гаркнул Мрак.

Он пустил жеребца грунью, поглядывая на изгоев, затем — рысью, наконец послал жеребца в галоп. Таргитай вдруг ощутил, как это здорово — нестись на резвом коне, сидя у него на спине. Возможно, киммеры не только звери, но в чем-то и люди? Если первыми приручили этих зверей, придумали, как сказал Горыня, уздечку, цветную попону, потничек?..

Когда впереди показалась мелкая речушка, кони по молчаливой команде сбежали вниз, долго неслись по воде вдоль берега. Когда наконец выехали на сушу, Мрак спросил нетерпеливо:

— Так зачем было оставлять ему жизнь?

Таргитай сразу не нашелся с ответом, проблеял что-то о милосердии, а Олег сказал с достоинством, продуманно:

— Пусть знают все, что посол должен заниматься посольством! Ежели выживет, в чем я сумлеваюсь, то его казнит каган. Ясно? Ведь явится с пустыми руками и обгорелым хвостом.

Мрак заржал, конь присел и поджал уши.

— Каган будет последним дурнем, почище Таргитая, если поверит, что такой оборванец — посол! Грамоты сгорели, заместо каравана остались от хвоста уши…

— Вот-вот. А если каган не казнит — кто этих степняков знает, — то свой фараон точно не помилует!

Мрак с восхищением покрутил головой:

— Зверь! Какая ловушка для бедолаги… С какими двумя извергами, оказывается, еду!

Они нещадно гнали коней, пока те не захрипели, а с удил не полетела по ветру желтая пена. Таргитай смутно удивился, что сильные звери приморились раньше него, простого и несмышленого лесного жителя. Мрак же пустил коней шагом к видимой только ему роще.

Их встретило около сотни дубов, где старые поддерживали молодняк, сплотившись, как запорожское братство Конана, переплетясь ветвями и корнями, выдерживая удары ветра, стужу, зной.

— Мир вам, крепкокорые, — сказал Олег почтительно. — Мы — люди Леса, деревья чтим. Особо чтим вас, могучие дубы!

— Здравствуйте, — сказал Таргитай ласково.

— Будьте здоровы, — буркнул Мрак. Вогнав коня в тень, он спрыгнул, шлепнул по мокрому от пота крупу, понуждая идти к зарослям сочной травы. — Хвороста не видать… Тоже мне степняки — костры норовят разводить к холодку!

— Могли поляне, — предположил Таргитай.

Мрак посмотрел так, будто Таргитай плюнул в котел с кашей.

— Взгляни на выжженную землю! Хоть поляне всего лишь выродившиеся невры, но даже они не станут разводить огня рядом с деревьями!

Олег озабоченно пощупал кору ближайшего дуба. Почернела, растрескалась, из обрубков нижних веток все еще капает сок, на верхних уцелевших ветках свернулись от жара листья.

— Костер жгли недавно, — определил он.

— Скоро за своими хвостами гоняться будут!

Коней пустили пастись. Конь Таргитая, признав хозяина самым мягкосердечным, поглядывал укоризненно. Травы мало, приходится щипать листья с веток, поднимаясь на задние ноги, как делают паршивые козы, которых создал не Род, а Чернобог по своему образу и подобию.

Олег прочесал весь гай, но принес лишь десяток лесных яблок. Мелкие, твердые как камни, они были к тому же кислые, как улыбки тещ, у которых дочерей сватают бедные зятья.

— Это все, — сообщил он хмуро. — Там еще дятел бьется головой о дерево, ошалел уже…

— Дятел наш, — строго сказал Мрак. — Короедов жрет. Эх, Олег! А еще волхв, умным хочешь быть. Отдай эти яблоки коням.

Он вытряхнул прямо на землю сушеную рыбу, жареное мясо, хлебные лепешки, связки сочных луковиц. Таргитай и Олег непонимающе смотрели на Мрака.