Трое на четырёх колёсах

Клапка Джером Джером

— Похоже, наша поездка нам дорого обойдется.

— Это была с самого начала идиотская затея.

— Не надо было его слушать. То ли еще будет!

— Вечно он что-нибудь выдумает, — согласился я.

— Упрямый болван, — добавил Гаррис.

Тут из передней раздался голос Джорджа. Он спрашивал, нет ли ему писем.

— Лучше ничего ему не говорить, — посоветовал я. — Теперь уже поздно отступать.

— И бессмысленно, — согласился Гаррис. — Покупать ванну и пианино мне ведь все равно придется.

Вошел Джордж. Он был в отличном настроении.

— Ну, все в порядке?

Что-то мне в его вопросе не понравилось.

Я заметил, что и Гарриса возмутил его тон.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался я.

— Удалось отпроситься? — уточнил Джордж.

Я понял, что пришло время поговорить с Джорджем начистоту.

— В семейной жизни, — провозгласил я, — мужчина повелевает, а женщина подчиняется. Это ее долг, жена да убоится мужа своего.

Джордж сложил руки и воззрился на потолок.

— Мы можем сколько угодно зубоскалить и острить на эту тему, — продолжал я, — но вот что происходит в действительности. Мы известили своих жен, что уезжаем. Естественно, они огорчились. Они были не прочь поехать с нами, но, убедившись, что это невозможно, стали умолять нас не покидать их. Однако мы разъяснили им, что мы думаем на этот счет, и на этом тема была исчерпана.

— Простите меня, — сказал Джордж, — в этих вещах я, холостяк, не разбираюсь. Мне говорят, а я слушаю.

— И напрасно. Если тебя что-то подобное заинтересует, приходи ко мне или Гаррису, и мы предоставим тебе исчерпывающую информацию о семейной жизни.

Джордж выразил нам свою благодарность, и мы сразу же перешли к делу.

— Когда выезжаем? — спросил Джордж.

— Мне кажется, — сказал Гаррис, — с этим тянуть не следует.

По-моему, он стремился уехать до того, как миссис Гаррис придумает еще что-нибудь. Ехать решено было в следующую среду.

— Как насчет маршрута? — поинтересовался Гаррис.

— У меня есть идея, — сказал Джордж. — Полагаю, что вы, друзья, горите желанием расширить свой кругозор.

— По-моему, дальше его расширять уже некуда, — заметил я. — Но если это не повлечет за собой излишних затрат и чрезмерных физических усилий — мы не прочь.

— На этот счет можете быть спокойны, — сказал Джордж. — Мы повидали Голландию и Рейн. А теперь я предлагаю доехать на пароходе до Гамбурга, осмотреть Берлин и Дрезден, а затем отправиться в Шварцвальд через Нюрнберг и Штутгарт.

— Мне говорили, что есть прекрасные утолки в Месопотамии, — пробормотал Гаррис.

Джордж сказал, что Месопотамия нам совсем уж не по пути, а вот его маршрут вполне приемлем. К счастью или к несчастью, но он нас убедил.

— Средства передвижения, — сказал Джордж, — как договорились. Я и Гаррис на тандеме, а…

— Я не согласен, — решительно заявил Гаррис. — Ты и Д. на тандеме, а я — на одноместном.

— Мне все равно, — согласился Джордж. — Я и Д. на тандеме, Гаррис…

— Можно установить очередность, — перебил я, — но всю дорогу везти Джорджа я не намерен. Груз распределяется поровну.

— Ладно, — согласился Гаррис, — но необходимо решительно потребовать, чтобы он работал.

— Кто работал? — не понял Джордж.

— Ты работал. Во всяком случае, на подъеме.

— Боже праведный! — воскликнул Джордж. — Неужели вам не хочется слегка поразмяться?

Тандем — вещь неприятная. Сидящий спереди уверен, что находящийся сзади ничего не делает; той же точки зрения придерживается и сидящий сзади: единственная движущая сила — это он, а сидящий спереди попросту валяет дурака. Эта тайна так навсегда и останется тайной. Чувствуешь себя довольно неуютно, когда в одно ухо Благоразумие подсказывает: «Не переусердствуй, твое сердце не выдержит такой нагрузки», в другое Справедливость нашептывает: «С какой стати, собственно, ты все должен делать один? Это не кеб, да и он не пассажир», — а твой напарник во всю глотку орет: «Эй, что случилось?! Потерял педаль, что ли?»

Гаррис во время свадебного путешествия доставил себе массу хлопот, и все из-за того, что трудно установить, чем занят твой напарник. Они с женой путешествовали по Голландии. Дороги там мостят булыжником, и велосипед основательно трясло.

— Пригнись, — сказал Гаррис, не поворачивая головы.

Миссис Гаррис же решила, что он сказал «прыгай!» Почему ей послышалось, что он сказал «прыгай!», когда он сказал «пригнись!?», никто из них и по сей день объяснить не может.

«Если бы ты сказал «пригнись!», с какой стати я бы стала прыгать?» — считает миссис Гаррис.

«Если б я хотел, чтобы ты спрыгнула, с какой стати я бы сказал «пригнись!»?» — считает Гаррис.

Горечь тех дней прошла, но и сейчас они продолжают спорить по этому поводу.

Как бы то ни было, но факт остается фактом: миссис Гаррис спрыгнула, а Гаррис продолжал жать на педали, полагая, что молодая жена все еще сидит сзади. Поначалу ей казалось, что он на большой скорости поднимается в гору лишь затем, чтобы показать, на что способен. Тогда оба они были молоды, и он любил выкидывать подобные номера. Она думала, что в конце подъема он спрыгнет на землю и, с небрежным изяществом опершись на руль, станет поджидать ее. Когда же она увидела, что, преодолев подъем, он и не думает останавливаться, а напротив, разогнавшись, несется вниз по длинному пологому спуску, она сначала удивилась, затем возмутилась и, наконец, перепуталась. Она взбежала на горку и подняла крик, но он даже не обернулся. Она видела, как он проехал по дороге мили полторы, а затем исчез в лесу. Тогда она села на дорогу и заплакала. Утром они немного повздорили из-за какого-то пустяка, и она подумала, что он решил ее бросить. Денег у нее не было, голландского языка она не знала. Подошли люди, стали ее успокаивать. Она попыталась объяснить им, что произошло. Они поняли, что она что-то потеряла, но что именно — взять в толк не могли. Ее проводили до ближайшей деревни и там нашли полицейского. Из ее пантомимы страж порядка заключил, что какой-то мужчина украл у нее велосипед. Связались по телеграфу с окрестными деревнями и в одной из них обнаружили мальчишку, ехавшего на дамском велосипеде допотопной конструкции. Мальчишку немедленно задержали и доставили к ней на телеге, но так как она не выказала ни малейшего интереса ни к нему, ни к его велосипеду, то мальчишку отпустили и продолжили поиски.

Тем временем Гаррис в отличном настроении продолжал свой путь. Ему показалось, что внезапно он стал сильнее и выносливее. «Никогда еще машина не казалась мне такой легкой, — сказал он, обращаясь к воображаемой миссис Гаррис, — по-моему, это здешний воздух, он явно идет мне на пользу».

Затем он велел ей набраться смелости, пригнулся к рулю и изо всех сил заработал ногами. Велосипед полетел по дороге, точно птица. Фермеры и церкви, собаки и цыплята исчезали из виду, едва успев появиться. Старики с изумлением провожали его глазами, дети восторженно кричали ему вслед.