Трое сыщиков, не считая женщины
Шрифт:
— Почему?
— Так ведь бывают случаи, когда замок ломается, и, чтобы открыть его, приходится вызывать МЧС или специальную фирму. А это очень дорого.
— Ну, как дорого? Не больше же ста долларов.
— Вот я и толковал ему это. Я прилично зарабатываю, жена — она работает на нашем заводе — тоже, и у отца были кой-какие сбережения. Можно было об этом не беспокоиться. Так что дверь он в конце концов поставил.
— Можно посмотреть?
Они вышли в коридор, где Александр Борисович внимательно осмотрел входную дверь. Следов взлома не
Оба вернулись в комнату. Турецкий спросил:
— Вы считаете, что с Сергеем Ивановичем действительно произошел несчастный случай или здесь просматривается злой умысел?
Хозяин пристально посмотрел на следователя:
— Я почему-то не думал, что это убийство. Думал, отец упал и ударился головой о камень.
— Возможно, так и есть. Однако некоторые факты меня настораживают. Я узнал, что в тот вечер Сергей Иванович ходил по дорожкам вместе с каким-то мужчиной не из местных жителей. В кожаной куртке, с бородкой. Не знаете, кто это мог быть?
— Понятия не имею. Скорей всего, кто-то из коллекционеров. В этом мире зачастую случаются мимолетные знакомства. Купил, продал — и до свиданья. Отец со многими контактировал. Только я, честно говоря, их совсем не знаю. Меня старина меньше всего интересует.
Подумав, Турецкий спросил:
— Валентин Сергеевич, вам же наверняка вернули вещи отца. Там были ключи от квартиры?
Козорезов уставился на него, раскрыв рот. Сейчас он напоминал персонажа немой сцены гоголевского «Ревизора».
— Верно, — прошептал он после паузы. — В милиции ключей не было. Но я потом обнаружил их в почтовом ящике.
— Неужели вас не насторожило такое странное появление?
— Я решил, что, когда отец упал, то случайно выронил их, а потом кто-то подбросил.
— Ну-у, — протянул Турецкий, — слишком замысловатый путь. Кто мог знать, чьи это ключи, да и подбрасывать зачем? У меня вырисовывается другая версия: это был не несчастный случай, а убийство. Сделав свое черное дело, убийца вытащил из кармана Сергея Ивановича ключи, быстро прошел в квартиру, что-то здесь, скорей всего, взял, то бишь украл, и был таков. Кстати, жилец с четвертого этажа в тот вечер видел какого-то незнакомца, спускавшегося по лестнице.
Козорезов встал и нервно заходил по комнате.
— Значит, вы полагаете, отца убили? Вот сволочи! — Он остановился. — Негодяи! Но ключи-то тогда зачем подбрасывать?
— А зачем держать при себе улику? Можете быть уверены, на них нет отпечатков пальцев. В данном случае преступник поступил, как профессиональный киллер, выбрасывающий орудие убийства.
— Что же теперь делать? — Валентин Сергеевич, опустив голову, опять зашагал из угла в угол. Остановившись, вопросительно посмотрел на Турецкого: — По-вашему, нужно эксгумировать труп?
— Разве я это говорил? — удивился Александр Борисович. — При теперешней ситуации такая процедура совершенно лишняя. Нынче важно другое — необходимо постараться определить, какие вещи пропали из квартиры.
Козорезову-сыну запомнились в основном крупные вещи, они все остались. На стене висели три старинные иконы. На полках находились фарфоровые и металлические миниатюры, поделки из драгоценных камней. Валентин Сергеевич признался, что обращал на них мало внимания. Если только отец не рассказывал восторженно о своем новом приобретении.
— Он очень обрадовался, например, когда купил шкатулочку с эмалированными медальонами. Все уши мне прожужжал про нее. Говорил, что сто лет назад она принадлежала нефтепромышленнику Лианозову.
Шкатулочка занимала почетное место на специальной витринке в углу комнаты. Александр Борисович захотел посмотреть, не остались ли на полках следы. Будь поверхность покрыта слоем пыли, можно было бы заметить, что какие-то вещи брали в руки или передвигали с одного места на другое.
— У вас лупа есть? — спросил он.
— Да, у отца имеется. Причем тоже антикварная. Когда он ее купил, похвастался. Принадлежала выдающемуся путешественнику девятнадцатого века, адмиралу Завьялову. На ободке даже выгравирована его фамилия.
Козорезов принялся искать лупу и не мог ее обнаружить.
— Куда же она подевалась? — с недоумением бормотал Валентин Сергеевич. — Отец постоянно ею пользовался, поэтому всегда держал на столе. Лупе лет двести, а стекло безупречное. Ни трещин, ни царапин, даже удивительно.
Не обнаружив лупу на конторке, где она обычно лежала, инженер принялся осматривать книжные полки, ящики столов, сервантов, комода. Чем дольше длились его поиски, тем больше он удивлялся. Турецкий давно все понял.
— Можете не искать, Валентин Сергеевич, — сказал он. — Лупа-то как раз и пропала.
— Неужели? Наверное, не самая дорогая вещь здесь.
— Как знать. А вот сейчас посмотрим.
Александр Борисович взял с полки энциклопедический словарь и прочитал:
— «Завьялов Николай Гаврилович (1781–1841), русский мореплаватель, член-корреспондент Петербургской академии наук, вице-адмирал. Руководил кругосветными путешествиями на бригах „Меркурий“ и „Кассандра“. На острове Мадагаскар был захвачен в плен, где пробыл два года. Оставил записки о кругосветных плаваниях». Сведения слишком укрупненные. Их недостаточно, чтобы проверить мои предположения. Я смотрю, компьютера у вашего отца нет.
— И никогда не было. Я предлагал ему купить, да он отказывался. Говорил, не освоит.
— А мне нужно кое-что проверить в Интернете. Давайте-ка звякнем в Москву. По моим расчетам, жена сейчас должна быть дома.
Он действительно застал Ирину Генриховну, хотя произошло это случайно:
— Я уже собралась уходить и вернулась.
— Чувствовала, что я буду звонить?
— Это само собой, но главное, вспомнила, что не оставила еду коту.
— Вот видишь. А ты удивлялась, зачем я завел кота. Благодаря ему мне крупно повезло. Ириша, загляни, пожалуйста, в Интернет. Пошарь там подробности биографии адмирала Завьялова Николая Гавриловича. Я перезвоню через десять минут.