Трол Возрожденный. Тетралогия
Шрифт:
Потом Трол остался один. Наконец он получил возможность заняться собой. Он осмотрел неизбежные травмы и чуть подлечил растянутые при ударе о ветви плечи, отмассировал брюшину, которая тоже пострадала, хотя и меньше, чем Трол рассчитывал. Затем он проверил внутренние органы, они были целы, но им требовалась небольшая энергетическая помощь, чем Трол и занялся…
Но не надолго. Под вечер, когда он только-только по-настоящему нацелился медитировать и восстанавливаться, вдруг пришла… Джанин. Разумеется, с дуэньей, которая к кровати Трола близко не подходила, видимо, не любила раненых чужаков сомнительного происхождения.
Зато Джанин была само
— Знаешь, Трол, все только о твоем несчастье и говорят. — Она тряхнула слегка вьющимися, собранными в нетугой пук волосами удивительного цвета, похожего на старое, выдержанное дерево. — Есть даже такие, кто поспорил, выживешь ли ты. Но этих сейчас уже немного, все почему-то решили, что ты выживешь, хотя инвалидом скорее всего останешься… Похоже, когда ты выйдешь из этого, — она обвела рукой башню, — заточения, тебе придется доказывать, что ты по-прежнему умеешь драться. Слишком много дураков желает сразиться на мечах с человеком, одолевшим Визоя, хотя бы и после его падения с башни.
От ее голоса почему-то начинала кружиться голова, тем более что Тролу и на самом деле было не очень-то здорово после утреннего трюка с падением. Но прогонять ее не следовало, она обязательно должна была рассказать, как Трол плох, каким больным и вялым он выглядит в своей кровати.
— Я еще долго не смогу взять в руки меч, — слабым голосом промямлил Трол.
— Мы все так думаем, — безжалостно проговорила Джанин. — Особенно Лорна волнуется… — Она прикусила язык, оглянулась на дуэнью, которая уселась на какой-то сундучок и, кажется, прикорнула. Решив, что сказанного не воротишь, Джанин решила объяснить ситуацию. — Она так рвалась сюда, так хотела подняться вместе со мной… Ее королева не пустила. В самом деле, что хорошо для нас, простых девушек, не подобает принцессе, правда?
— Передай принцессе, что я тронут ее заботой и непременно поблагодарю ее лично, как только поднимусь на ноги, — ответил Трол этой «простой» девушке, отчетливо понимая, что именно это и требовалось сказать.
Джанин осмотрела Трола слегка скептически. То, ради чего она пришла — вид страшных переломов и синяков, — отсутствовало. А значит, делать ей больше тут было нечего. И она с легким сожалением, видимо, от того, что Трол не умер у нее на руках, удалилась.
А Трол откинулся на подушки и попытался смеяться не слишком громко, чтобы спускающаяся по ступеням девушка его не услышала. А то раскрылась бы вся его провокация. Пока, хоть она и была детской и не очень-то изощренной, все получалось. Но, разумеется, в какой степени — могли дать ответ только ответные действия противника. В том, что теперь они последуют, Трол не сомневался ни на миг. Ради этого и был устроен весь цирк.
Глава 18
Трол проснулся. Это был не сон, это было что-то очень похожее на то ощущение, какое у него возникло, когда на их пещеру напали кинозиты. Отвратительное ощущение, смесь ужаса, неизбежной смерти, нерассуждающей ярости и восторга от крови и убийства. Он подошел к пролому в стене.
Кадот спал, до рассвета оставалось часа два, на разделе слабо мерцающего под ночным небом моря и темной, почти неразличимой земли, горел маяк. Его свет успокаивал, но успокаиваться Трол не собирался. Он был уверен, что дождался. Вот только было неясно, что они
Сколько слуги ни выносили в последние дни старья из его башни, все равно около четверти ее площади оказалось заставлено всяческим хламом. Но места было достаточно, по крайней мере для малых упражнений. Трол вытащил тренировочные мечи, проверил их и принялся разогревать кисти, локти, плечи. Потом ноги, потом разогнал по жилам кровь, подкачал мускулы, особенно пресс, который действовал еще не очень правильно, и лишь потом стал упражняться с головой.
Это было самое сложное для него — выйти в поединок нерассуждающей машиной, остановить все мысли и ощущения, все проблески индивидуальности. Лишь тогда его тело начинало работать почти самостоятельно, прежде чем он успевал что-то придумать. Учитель не раз говорил, что, если Трол не сумеет думать в поединке телом, а не головой, он непременно погибнет, и довольно скоро… А этого не хотелось бы. По крайней мере, сейчас.
Постепенно он превратил дыхание в мощный, дающий огромную энергетику поток, наполнил мускулы — даже раненые — силой, освободил сознание и до предела своих возможностей обострил нервные реакции, которые стали проявляться как бы немного сами по себе. Это было хорошо, только теперь он чувствовал, что перетекает из одной стойки в другую с максимальной скоростью и уверенностью, только теперь он готов был сражаться в своем лучшем качестве, как один комок воли и оружия, как единое целое силы и точности, как… как сражался Учитель
Он и не заметил, что прошел час, почти целый час, пока он разогревался Он посмотрел на небо, оно уже стало тихо-тихо светлеть на Востоке. Вернее, светлел туман над морем, за горами, у самого края горизонта. А нападения все не было. Тогда он разложил оружие, чтобы до него всегда можно было дотянуться — тренировочные мечи у противоположных стен, ослоп у окна и алебарда у центрального столба башни. В руки он взял Беставит и проверил его лезвие. Оно было не в лучшем виде, по крайней мере, Учитель мог бы высказать недоумение по поводу такого обращения с оружием, а, следовательно, им нужно было заняться.
Он напылил на клинок полировочный порошок и довел с его помощью заточку до состояния, когда разрубить шелковый платок мог бы даже новобранец. Направил его замшей. Осмотрел, отыскал два места, где рубящая кромка выглядела несколько сомнительно, еще немного отполировал сталь, снова направил замшей… Так и просидел до первых лучей солнца, которое наконец стало подниматься из-за горизонта. «Может быть, — подумал Трол, — ничего уже и не случится…» И тогда он почувствовал.
Это была не атака кинозитов. Это была какая-то летучая тварь, и башня представлялась для нее самой подходящей целью. Она была уже близко. Она немного намахалась крыльями, пролетая последние мили, но до настоящей усталости, которая могла бы повлиять на ее боеспособность, было еще далеко. Трол вздохнул, поднял меч, вышел в центр площадки и повернулся на юг, встречая противника.
Она грохнулась на крышу так, что было ясно — она тоже чувствовала Трола, понимала, что он не спит. Трол тряхнул головой, освобождаясь от излишней, мешающей сейчас остроты мышления. Оказалось, пока он чистил оружие, голова снова начала думать, пришлось коротко, почти в режиме поединка, помедитировать и освободиться от мыслей.
Тварь не очень долго возилась на черепичной крыше, она пробила дыру и осторожно, не преуменьшая опасности, сунула внутрь голову. «Ого, — подумал Трол, — это же зулла. Кто бы мог подумать!..»