Трон Торна

Воронин Дмитрий Анатольевич

— И все же?..

— И все же мы попробуем. Ильтар, думаю, в этот раз твоя магия не понадобится, я построю магический круг прямо на тракте, здесь нет травы.

Она снова принялась выкладывать цветные камни, постепенно образуя из них круг.

— Тебе помочь?

Волшебница лишь мотнула головой. Мужчины в этом деле не помощники, разве что Ильтар, он, как маг, должен чувствовать малейшую неточность в линии магического круга, да только эльф и не подумал предложить свою помощь, вон сидит себе в седле да ушами шевелит. Хотя, возможно, это и к лучшему — она должна сделать круг сама, тогда сможет лучше распознать его силу, точнее, отметить тот момент,

когда вся сила круга до последней капли ляжет в чашу и можно будет позвать…

Почему-то именно сейчас она чувствовала, что место выбрано верно. Все здесь было пропитано старой болью и страхом, давней смертью… Ее, как и любого мага, учили чувствовать это — только то чутье, что свойственно многим: наемникам, странникам, магам и, куда в большей степени, древним народам — эльфам и гномам, — сейчас особенно обострилось. Девушке казалось даже, что она видит в воздухе тени сражающихся и умирающих, а еще другие тени, тени тех, кто сражается, будучи уже давно мертвым. Да, Рон и Ильтар, безусловно, правы, это то самое место, ее видения, вызванные остаточным действием недавно про-изнесенного призывающего заклинания, не лгали.

Айрин попыталась отогнать от себя видения призрачных воинов и сосредоточиться на построении круга и звезды. День клонился к вечеру, а произносить заклинание призыва во тьме было просто опасно — никто и никогда не сможет предугадать, какие силы откликнутся на этот зов. Так что лучше не рисковать.

Тарсис испытывал чудовищные муки. Как пьяница не может спокойно смотреть на стоящий от него на расстоянии вытянутой руки кувшин с вином, голодный истекает слюной, глядя на краюху хлеба с толстым слоем масла и аппетитным ломтем окорока, так и его охватывала дрожь при взгляде на тонкую цеплячью шейку прижавшегося к дереву паренька. Жан, во все глаза наблюдая за творившимися на дороге таинственными приготовлениями, не замечал вокруг ничего — и, конечно, не видел и не слышал бесшумно приближающегося к нему вампира.

А тот разрывался между голодом и долгом. Долг призывал сохранять спокойствие, наблюдать и выжидать подходящий момент, а голод… голод был гораздо страшнее, поскольку исходил изнутри его самого, а не от хозяина, что находился сейчас неизвестно где и уж наверняка не следил за своим слугой.

«Ну и что? — уже в который раз задавался вопросом Тарсис. — Ну и что случится, если этот паренек исчезнет? Кому от этого будет хуже? А мне нужны силы, этот рыцарь и впрямь недурно владеет мечом, он быстр… почти как истинный вампир. Почти. Мне нужны силы, это точно. Если хозяин спросит… так и скажу».

Он сделал еще один шаг, не переставая коситься в сторону видневшихся сквозь листву людей и эльфа, что возились там, на дороге, готовя какое-то заклинание. Тарсис не мог бы назвать себя магом, но разлитую в воздухе Силу чувствовал не хуже опытного выпускника школы Сан. Что именно там готовилось, его не интересовало — это было не важно, особенно сейчас, когда голодные спазмы терзали его древнее тело.

Еще шаг…

Эльф смотрел в другую сторону. Его уши, столь опасные для вампира, теперь ловили звуки, доносившиеся с другой стороны дороги. Рыцарь, с которым ему пришлось недавно столкнуться, смотрел на свою подругу. Та вообще вряд ли что-то видела сейчас, кроме своих свечей и камней, что старательно раскладывала на сырой земле.

Еще шаг…

Тарсис совершенно точно знал, что услышать его движения мальчишка не мог. Не дано это человеку. А чутья, что встречается у опытных воинов, у него нет и быть не может. Поэтому он

так и не понял, что заставило мальчишку оглянуться, может быть, укус комара, может — чириканье какой-нибудь птицы. Взгляд паренька уткнулся в фигуру приближавшегося к нему вампира. Глаза медленно расширились от ужаса, рот распахнулся, чтобы издать пронзительный крик…

Выхода у Тарсиса не было. Теперь речь шла не о простом выборе между утолением голода и строгим исполнением приказа хозяина — теперь речь шла о святом, о его, Тарсиса, безопасности. Он прыгнул, подминая под себя тщедушную фигурку, ломая жалкое сопротивление и затыкая рукой со стремительно растущими когтями рвущийся наружу вопль. Его острые клыки впились в тонкую загорелую шею…

Страшный удар стрелы заставил Тарсиса на мгновение разжать когти и челюсти, острая боль в плече вынудила его отпрянуть от жертвы. Мальчишка бесчувственным кулем рухнул на землю. С противным чмоканьем вторая стрела вошла вампиру в живот, выставив окровавленный наконечник со спины. Тут же еще один удар — третья стрела пробила бедро.

Тарсис понял: еще мгновение, и его убьют. Просто убьют, лишив жизни навсегда… Сами по себе удары эльфийских стрел не были для него смертельны, пусть даже стальные наконечники прошьют сердце, печень или иной жизненно важный для человека орган. Но каждый удар стрелы лишал вампира части сил — еще несколько таких ран, и он ослабеет настолько, что его, Тарсиса, высшего вампира, возьмут голыми руками. А ни один вампир, как бы живуч он ни был, не сумеет восстановиться, будучи изрубленным в куски.

Он бросился бежать. Прочь мечты о глотке горячей крови, прочь мысли о приказе хозяина. Жить, жить, жи-и-ить!!!

Еще одна стрела ударила его точно в позвоночник. Тарсис на мгновение ощутил, как отнимаются ноги — да что там говорить, любой человек тут же рухнул бы на землю, навсегда утратив возможность передвигаться на своих двоих. Но вампир был все еще силен. Руки разлетелись в стороны, на глазах истончаясь и обрастая перепонкой, сделали первый взмах, и вот уже массивное, страшное тело летит — неловко, неуклюже, волоча за собой почти неподвижные задние лапы. Стрела насквозь пронзила перепонку крыла, и умчалась куда-то в кусты, но это было уже даже не опасно: очередной острый укол боли — и все.

Морда огромной летучей мыши врезается в древесный ствол, острый сучок впивается в глаз, выворачивая его — Тарсис шарахнулся в сторону… тут же там, где мгновением раньше была его голова, просвистела стрела с белым оперением, и глубоко ушла в дерево. Еще один взмах крыльями, еще… Вампир всей своей шкурой ощущал, как не знающий промаха глаз эльфа ловит его среди деревьев, и отчаянно бил крыльями в одном стремлении — уйти. Еще одна стрела… он уже сбился со счета какая… пронзает потерявшую всякую чувствительность заднюю лапу. Это уже совсем не важно, лапа все равно не чувствует боли, значит, позвоночник поврежден серьезно… Взмах, еще взмах…

— Ушел, — зло сообщил Ильтар и сплюнул розовато-красной слюной, видать, от бешенства прикусил губу. — Ушел, тварь, вот живуч… Я могу поклясться, что попал не менее пяти раз. Пять стрел… и вампир все же удрал… Как он?

— Будет жить, — сказала Айрин, осматривавшая паренька. — Вена прокушена, но крови потерял не так уж много, я ее уже остановила и рану зарастила. Но он будет спать долго, по меньшей мере до завтра.

Она поднялась, приняв протянутую Роном чистую тряпицу, вытерла с ладоней кровь, потянулась. Девушка выглядела усталой — лечение пастушка далось ей непросто.