Трон Торна
Шрифт:
— Если самых расхожих,— уголками губ улыбнулся эльф,— значит «сдавайся», «беги» и «умри», верно?
— Точно подмечено, клянусь Торном! — рассмеялся рыцарь.— А еще «брось оружие» и «твоя мать жрет гномье дерьмо». Последняя фраза их почему-то особенно злит.
Ильтар печально усмехнулся.
— Вот все вы, люди, такие. Живет рядом с вами народ… дикий, возможно, грубый и даже немножко злой. Но пробовали ли вы его понять? Где уж, если из всего их языка, на котором орки, кстати, даже слагают поэмы, вы выучили только несколько грубых окликов, да еще одно из самых грязных оскорблений.
—
— Да, а ты удивлен? Орки — древний народ, у них богатая история. Конечно, больше всего в этой истории было войн, набегов и сражений, о них орки и поют.
— Могу себе представить,— хмыкнул Рон,— такие песни… как какой-нибудь Сыч Железный Лоб убил кучу врагов, надругался над их женами и съел их детей.
— Примерно такие,— серьезно кивнул Ильтар.— Очень похоже на вашу Песнь о короле Сиграре и его оруженосце Фарте. Там, помнится, как раз пелось о том, как этот самый король, зарезав спящего отца, надел корону и повелел привести ему младших дочерей всех лордов, после чего устроил оргию, по окончании которой лично обезглавил обесчещенных девушек.
— Ну… — Рон смутился. — Это же вымысел, сказка. Да и в песне поется не так… не так грубо.
— Я бы сказал, что сказки у вас очень уж… добрые,— саркастически заметил Ильтар.— Да вот только ошибаешься ты, друг мой, не сказка это. Конечно, было их не «двунадесять дев, что двадцатой весны не встречали», как в песне поется, а всего семеро, и не рубил он им головы «отцовским мечом, что был прозван «Владыкой печали», а банально приказал задушить, поскольку стали они невольными свидетельницами его полной мужской несостоятельности. Так что не торопись судить.
Рон сконфуженно молчал. Раньше ему как-то не приходили в голову мысли о том, что некоторых героев песен, что распевали менестрели в замках лордов или на ярмарках, следовало бы повесить на собственных кишках. И лучше еще во младенчестве. Было время, когда он и сам с восторгом слушал многочисленные баллады о похождениях того же Сиграра и его оруженосца и друга Фарта, что не раз спасал своего короля от верной гибели. Потом, когда малость понаемничал, многое стал понимать иначе и уже не внимал очередному менестрелю с открытым ртом. Но слова Ильтара почему-то больно укололи самолюбие Рона… Здесь было нечто большее, касающееся всех людей. Только вот понимал рыцарь, что эльф в чем-то прав.
— Не переживай, — вздохнул Ильтар. — Вы в этом не одиноки. И среди наших легенд встречаются ничуть не лучшие. Я, собственно, хотел сказать не об этом. Тебе нужно запомнить фразу: «Le tass sim ori shan».
— Это?
— Это означает: «Я брат пятого вождя». Достань палец, что дал тебе тот старик, его придется показать. И ни в коем случае не хвататься за оружие, брат к брату с оружием не приходит. Если вынешь меч — значит, ты плохой человек. А плохих людей орки, как ты понимаешь, имеют привычку убивать.
— И пожирать.
— Бывает, — кивнул эльф. — Еще как бывает. Поэтому их все и ненавидят.
Где-то спустя час Ильтар неожиданно остановил коня и предостерегающе поднял руку. Лес казался все таким же тихим, даже пения птиц не было слышно… ветер стих как будто перед бурей. Рон во все глаза вглядывался
— Не туда смотришь, — одними губами прошептал эльф. — Дерево, дуб, чуть левее, у подножия белый камень. Теперь смотри выше… там, в листве. Ну, давай, как я тебя учил.
– Li tess sim ori shan! — выкрикнул Рон что есть силы, протягивая в сторону так и не увиденного им часового сморщенный когтистый палец. Ильтар поморщился — вот уж не следовало ожидать от человека идеального произношения! Фраза, порядком ис каженная Роном, была, пожалуй, в целом понятна, хотя и могла быть истолкована превратно.
– Не так, — опять одними губами прошептал он. — Тщательней выговаривай слова. «Le tass», а не «Li tess». To, что ты сказал, звучит оскорбительно. Ильтар в упор смотрел туда, где кто-то прятался среди листвы. Зрение эльфа позволяло ему видеть то, что было недоступно человеку. Айрин, конечно, могла бы магическим способом усилить свое зрение и в этом перещеголять даже его, Ильтара, но делать этого не стала — он с самого начала предупредил ее, что применять магию здесь не стоит. Кто знает, как истолкуют это подозрительные и кровожадные орки. Могут расценить и как агрессию, а барона Тоддта с его лихими молодцами здесь не было. Ильтар очень сомневался, что им, четверым, удастся уцелеть, если орки нападут всем кланом. Ну разве что Серому — что ему сделается. Остальным же придется плохо. Ильтар утверждал, что клятву братства орки блюдут свято, и это не было обманом. Просто сам он в это не верил. Как бы там ни было, а клятва дадена не в благодарность, а под угрозой гибели. Старейшины клана могут отказаться от слова пятого вождя… даже если при этом самого вождя отправят на вертел. Поэтому он был готов в любой момент схватиться за лук, хотя и понимал, что здесь, в лесу, его стрелы немногого стоят.
– Le tass sim ori shan! — еще раз крикнул Рон. На этот раз правильно.
Где-то среди листвы возникло движение. Небольшая коренастая фигура скользнула вдоль ствола, покрытые грубой кожей, никогда не знавшие обуви лапы коснулись земли. Ильтар вздохнул чуть свободней — орк оставил оружие на своем наблюдательном посту, значит правило, согласно которому брат на брата оружия не поднимает, оставалось в силе. Это давало некоторую надежду на благополучный исход. С другой стороны, рядовой разведчик вряд ли наделен правом принимать решения, и судьбу новоявленного братца, да заодно и его спутников, будут решать другие.
Кривоногое существо, чья шкура отдавала зеленью, с грязными, нечесаными патлами, закрывающими лицо так, что снаружи торчали одни лишь красноватые глаза да кривые желтые зубы, подошло к возвышающемуся над ним, будто гора, Рону. Непропорционально длинная рука протянулась к рыцарю открытой ладонью вверх.
— Знак? — каркнул орк.
Рон скосил глаз на Ильтара. Эльф чуть заметно кивнул. Рыцарь наклонился и вложил в руку орка обрубок пальца. Тот некоторое время задумчиво рассматривал его, затем вернул рыцарю.