Трон Валузии
Шрифт:
На утро его, закованного в тяжелые колодки, посадили в телегу и повезли в Дапрез. Они прибыли туда уже когда солнце склонялось к лесу, а городские ворота были закрыты.
Сопровождавшие телегу воины через створки ворот договаривались со стражниками, чтобы их пропустили. Кулл без всякого интереса посмотрел на стену за воротами. Третьим слева, висел, раскинув ноги, облитый какой-то дрянью, чтобы не разлагался, труп мужчины. По одежде Кулл узнал Генбела, на груди покойного красовалась табличка: «Лемурийский шпион, выдававший себя за Генбела, сына Крандала».
Неделю Кулл протомился в темнице,
Если бы знал бы блестящий офицер канцелярии Отрядов Следителей Законности Слеер, каждый день проходя мимо армейского штаба, что там, в эргастуле, сидит человек, опозоривший его невесту (а теперь уже — законную жену), то приложил бы все силы, чтобы Кулла перевели в следственную канцелярию Отрядов Следителей Законности, а уж там бы поговорил с ним по-своему. Слава великим Валке и Хотату, что этого не случилось.
При царе Дорсе гладиаторские бои были не то, чтобы под запретом, но не в чести, старый царь их не любил. И гладиаторских школ в Валузии было всего две. Это сейчас, при царе Борне они появились по всей стране, поскольку гладиаторов требовалось все больше и больше — лишь только на последнем праздновании дня рождения царя Борны до смерти бились пятьдесят пар и две группы по пятьдесят человек.
Куллу повезло, его отправили в старейшую школу с многочисленными традициями в городок Дахне, что в двух часах езды от столицы, неподалеку от Заброшенных Садов. Ланиста осмотрел Кулла, ощупал мускулы, хмыкнул, увидев шрамы, поглядел зубы новичка. Затем почесал у себя лысый затылок и поставил свою подпись на расписке, что он принимает пойманного бродягу Кулла из Атлантиды в Царскую школу гладиаторов.
Так или иначе мечта Кулла сбылась — его научат владению мечом, всем премудростям и тонкостям этой науки. Иначе на арену, под царский взор, просто не выпускают.
Кулла провели в казарму, которая сейчас была пуста — все на занятиях. Ему показали свободные нары, дали шкуры, чистую гладиаторскую одежду и велели идти в умывальню, смывать с себя грязь темницы. Умывальня представляла собой просторное помещение с большим каменным корытом посреди, над корытом шла глиняная труба с прорезями, из которых сочилась вода.
Кулл скинул с себя порядком пропахшие потом и темницей одежды и начал умываться. Явились с занятий гладиаторы — усталые, потные, заняли все места. Кулл уступил место высокому худощавому лемурийцу. Тот посмотрел на новичка и неприятно улыбнулся:
— С дружбой набиваешься? Нам дружить трудно, если встречу тебя на арене — убью.
Понеслись однообразные дни, полные тренировок, занятий самыми неожиданными для Кулла предметами — гимнастикой, анатомией, естествознанием. Каждое утро — кросс на пять миль. Потом — в гимнастический зал, поднятие тяжестей и другие упражнения для развития мышц. Потом основы фехтования — до обеда. Краткий перерыв и снова занятия, занятия, занятия… Пока к вечеру не валишься
Гладиаторы не шибко разговаривали друг с другом. Все были примерно равны, все в казарме Кулла, как и он сам, проходили первоначальный курс подготовки. Те, кто уже выступал на аренах, жили в другом помещении. Казарма была большой — на пять дюжин человек. И круглосуточно с гладиаторами находились четверо солдат при полном вооружении, чтобы подопечные не подрались. Только солдаты дежурили в опостылевшей казарме раз в четыре дня, а гладиаторы не покидали стен школы.
Гладиаторов берегли — прилично кормили, выдавали специальные мази для поддержания кожи в порядке, лекарь школы раз в несколько дней осматривал каждого. По сравнению с тупой изматывающей жизнью на галере здесь для Кулла был сущий рай. К тому же он стремился к знаниям. И учителя быстро выделили из всех подопечных молодого атланта, жадно ловящего каждый жест и до одури истязающего себя в шлифовании какого-либо приема.
Через полгода обучения их по одному стали выпускать в город. Кулл не знал, что за ним по узким уличкам маленького городка, от которого рукой подать до столь желанного Хрустального Города, неотрывно следуют двое хорошо обученных агентов, готовые в любое мгновение поднять тревогу, протрубив в маленький рожок, а то и самим заколоть наглеца, осмелившегося бежать.
Как лучший ученик Кулл был отпущен первым и не знал, что делают с теми, кто пытается использовать такой, на первый взгляд прекрасный, шанс для бегства.
Кулл отправился на высокий холм, на котором стояла городская ратуша, оперся о давно не беленую стену здания и принялся смотреть вдаль. Не в сторону моря, за которым далеко-далеко возвышались горы родной Атлантиды, а в сторону столицы древней Валузии, в которой правил жестокий диктатор Борна.
Но разве могли двое наблюдателей проникнуть в его мысли? Так и доложили ланисте — стоял и смотрел, потом прошелся по улицам, не особо глядя по сторонам, и, так и не истратив пару выданных медяков, вернулся обратно.
Кулл жаждал боев, чтобы проверить полученные навыки. Он не стремился и не собирался удирать из школы гладиаторов, он свято верил в свою звезду, в чудный сон, в богов-покровителей. Он ждал своего часа и знал, что он обязательно придет.
Наконец им объявили, что первоначальный курс обучения закончен и вскоре пройдут отборочные поединки, по итогам которых будущих гладиаторов либо оставят здесь и будут готовить для столичной арены, либо переведут в другие школы или сразу по дешевке продадут для боев на похоронах какого-нибудь не очень богатого аристократа.
Это известие вызвало заметное волнение в казарме — ведь не пройти отбор, значит попасть на арену к более опытному бойцу, пройти — остаться еще на полгода в казарме, которая, невзирая на несвободу и изнурительные занятия, все ж стала почти домом. Но были и такие, кто хотел немедленной определенности. Кулл, возможно единственный, оставался совершенно спокойным к грядущим переменам — он знал свои силы.
Поединки проходили на арене школы, собрались ланисты и преподаватели, как и всегда, со всей страны. Пускали даже зрителей — бесплатно. Но кому, кроме специалистов, охота наблюдать за новичками, сражающимися деревянными мечами?