Тропа предела

Платов Антон Валерьевич

Каюсь, я не смог удержаться от шутки:

— Право же, напрасно вы так, владыка Раздола, сие очелье было вам очень к лицу, — негромко сказал я, улыбаясь, но добавил, видя, что мальчишка готов покраснеть, — впрочем, прошу прощения, Элронд, я не хотел вас задеть.

— Идемте, — сказал я, обращаясь уже ко всем.

Я представил ребят королю и в нескольких словах рассказал о событиях вчерашнего вечера. Его Величество выслушал, задал несколько вопросов «нарушителям границы», потом снова обратился ко мне:

— Послушайте, Гвэл, — произнес он задумчиво, — когда-нибудь вы, конечно, разберетесь во всем этом деле и объясните мне, что происходит. Сейчас же скажите только, должны ли мы видеть в происходящем прямую опасность для королевства?

Я

ответил ему в том духе, что все это действительно очень серьезно, но прямой опасности пока нет. Король кивнул, и отпустил нас, распорядившись считать пришельцев из-за границы гостями двора и обеспечить их всем необходимым. Мы удалились.

…Прожив не одну сотню лет, поневоле становишься наблюдательным; возможно, я был единственным, от чьих глаз не укрылся мимолетный — но такой выразительный! — обмен взглядами между принцессой и владыкой Раздола. Конечно, услышав о новом прорыве магической стены, все, кто был в Королевском Зале, приблизились к нам и слушали с живейшим интересом — это событие было из тех, что касаются всего Готреда в целом и каждого из подданных короля в частности. И уж конечно Джоан — легкая, тоненькая, веселая, всегда стремящаяся к новому и необычному — конечно, Джоан была впереди всех. Элронд по- прежнему самозабвенно смотрел на принцессу (оставаясь, впрочем, в рамках приличия); когда же та заметила его взгляд, владыка эльфов, вновь смутившись, опустил очи долу. Но желание видеть наследницу престола, вероятно, пересилило в нем природную скромность, и когда он вновь поднял на нее взгляд, Джоан чуть-чуть ему улыбнулась…

Ну вот, думал я, покидая Королевский зал, сердечной драмы нам только и не хватало — в придачу к другим проблемам. Хотя, конечно, они — Джоан и Элронд — могли бы, вероятно, составить неплохую пару. Как и принцесса, Элронд был строен, обладал довольно красивым лицом, которое не портили даже излишне выдающиеся скулы, и так же, как она, был, кажется, натурой легко увлекающейся…

Впрочем, спустя буквально несколько часов я называл про себя это качество совсем другими словами…

ГЛАВА 3

Готред, надобно вам сказать, весьма невелик (я имею в виду город Готред, столицу одноименного королевства). Все население его, даже если считать вместе с окраинами и предместьями, вряд ли составит три с половиной тысячи человек. Город расположен на трех холмах, разделенных сливающимися в самом его центре речушками. Постройки из желоватого камня, мосты и очень много зелени — таким, вероятно, должно быть первое впечатление путника, посетившего нашу столицу. Благодаря магической изоляции, Готред никогда не испытывал влияния быстрой смены архитектурных стилей, имевшей место в Европе, и все городские постройки — от королевского дворца, которому уже больше полутора тысячелетий, до жилых домов, выстроенных в правление Ивона, — все они, несмотря на внешние различия, обладают неким внутренним единством, что придает городу совершенно особый колорит и создает исключительный уют. Дворец, ратуша, театр, три гимназии (все выстроенные в разное время) — даже официальные здания города имеют не более трех-четырех этажей…

Позавтракав и немного отдохнув после королевской аудиенции (никак не могу понять, почему даже краткая беседа с коронованными особами вызывает у некоторых людей физическое и нервное измождение), мы с хранителем провели наших гостей по городу, не столько стремясь показать им какие-либо определенные «достопримечательности», как это называется в европейских путеводителях, ввезенных русским бароном, сколько — просто позволить им ощутить самый дух города, его характер и жизнь. На мой взгляд, нам это удалось, и ребята, если и не полюбили Готред с первого взгляда, то, по крайней мере, испытали удовольствие от прекрасной прогулки. Даже скептики Арсин и Леголас не смогли долго удерживать привычную маску равнодушия, а уж Элронд с Гэндальфом — те откровенно глазели по сторонам, радуясь каждому новому прекрасному виду, а иногда и просто узкому живописному переулку или древнему полуобрушенному валунному забору, густо заросшему плющом. Свое отношение к городу Гэндальф выразил такими словами: «здорово похоже на Севастополь, только моря, жалко, нет», и по голосу его я понял, что сравнение с этим неведомым мне городом в его устах суть выражение истинного восторга.

Единодушно решив оставить на сегодня в стороне все собственные дела и посвятить день нашим нечаянным гостям, мы с хранителем не бросили их и после возвращения во дворец. Признаюсь, помимо естественного желания помочь ребятам освоиться в Готреде, у меня была и еще одна, сугубо личная причина. Мне хотелось получше присмотреться к Гэндальфу, ибо с первой же встречи мне показалось, что мальчик обладает задатками прирожденного мага.

Мы снова посетили славную комнатку хранителя, где тот показал ребятам ведомую им хронику Готреда, и даже зачитал некоторые наиболее интересные места. Потом мой старый друг так расхвалил миниатюры древних готредских летописей, что неутомимая Бабушка Горлума потребовала немедленно их показать, и довольный хранитель, давно уже не встречавший столь благодарную аудиторию, повел общество наверх, где в донжоне замка располагалась королевская библиотека. Я же, сославшись на нежелание карабкаться по крутым древним лестницам башни, обещал дождаться их в «буфете» — так с легкой руки русского барона стала называться уютная старинная пристроечка к королевской кухне.

Моя маленькая хитрость удалась — когда все остальные удалились вослед за королевским хранителем, Гэндальф, юный «чародей» из заграничья, остался стоять у дверей комнаты.

— А.… вы не позволите, господин Гвэл, составить вам компанию?.. — он явно хотел сказать что-то еще, но смешался.

— Вам не любопытно взглянуть на старинные миниатюры лучших готредских мастеров?

— Мне любопытно, но… я хотел бы…

— Ну, конечно. Пойдемте, мой юный друг, — сказал я, избавляя его от необходимости объяснений.

Мы вполне удобно расположились в «буфете» на застеленной ковром лавке возле окна, из которого открывался чудесный вид на речку и угол королевского сада с цветущими яблонями; я попросил подбежавшего поваренка принести нам по маленькой кружечке эля.

— Не могу отказать себе в удовольствии угостить вас настоящим пивом, — сказал я своему «коллеге», — ручаюсь, что там, за пределами Готреда, в мире Масляковых и автоматизированных пивоварен вам не доводилось пробовать ничего подобного.

Гэндальф кивнул, делая глоток.

— Спасибо, господин Гвэл, пиво действительно замечательное…

Я видел, что мальчик смущается и никак не может придумать, с чего бы начать разговор. Я улыбнулся:

— Послушайте, друг мой Гэндальф, в разговоре со мной вы можете не опасаться нарушить какую-нибудь заповедь придворного этикета: за последние несколько столетий я совершенно потерял чувствительность в этом вопросе.

— Да какой я Гэндальф! — вдруг воскликнул он. — Дима я.

— Рядом с настоящим Чародеем это имя чародея-из-книги также мешает вам, как вчера — деревянные мечи рядом со старым Осипом, препоясанным настоящей сталью?

Гэндальф-Дима кивнул, и это было просто замечательно.

— Скажите, господин Гвэл, а.… вам действительно так много лет?

— Ну, пока еще не так уж и много! — засмеялся я. — Я служу королям Готреда чуть более четырех веков. Но это, поверьте, Дима, не предельный возраст для человека моей профессии, или — точнее — моего образа жизни. Что еще вам было бы интересно узнать?

— Люди, наверное, не могут жить так долго…

— Если вы хотите узнать, не было ли в моем роду эльфов или еще кого-нибудь в этом духе, то, боюсь, должен буду вас разочаровать. Просто власть над процессами старения — один из побочных эффектов овладения высокой магией.