Тропа предела
Шрифт:
— Господа… — очень тихо сказала леди Элейна.
Я обернулся на звук ее голоса, и увидел то, что не заметил сразу, альков в дальнем конце комнаты, и в нем — ложе, застеленное небеленым, но чистым льном.
— Подойдите, прошу вас.
Мне стало… нехорошо. Я взглянул на Дэна и понял, что ему тоже не по себе. Вместе мы сделали несколько шагов и подошли к ложу, у которого стояла хозяйка замка.
Там, укрытый до пояса простынями, лежал мальчик лет четырнадцати или чуть моложе. Грудь его была обнажена, и в ней зияла раскрытая рана; края ее разошлись, и можно было вложить внутрь палец или даже два. Рана была явно колотая, но тот,
Дэни отступил на шаг; я готов был сделать то же, но сдержался.
— Это мой сын, — сказала леди Элейна.
Я проглотил собравшийся в горле комок.
— Почему вы не промыли рану и не стянули ее края? — спросил я. — Его можно спасти и сейчас, если промыть рану крепким вином и наложить повязку с каким-нибудь бальзамом, который вытянет гной и гниль. Я знаю такие травы, леди Элейна… — я понимал, что вру ей, говоря, что мальчик может выжить. Было странно — и страшно, — что он жив сейчас…
— Нет, — почти шепотом сказала леди. — Давайте спустимся вниз.
В молчании мы отошли от жуткого ложа и спустились вниз, в залу. Хозяйка присела у стола и пригласила присесть нас. Тут же подошли слуги, и она велела налить нам с Дэном вина — и я был благодарен ей за это.
— Простите меня, благородные господа, что я заставила вас увидеть эту страшную рану, но вы — единственные, кто может сейчас помочь нам.
— Если это будет в наших силах, госпожа моя… — пробормотал я.
— Если это зрелище не лишило вас храбрости, вы будете в состоянии помочь. Но, господа, позвольте, я расскажу о том, что здесь произошло…
Она помолчала недолго и заговорила вновь:
— В наших землях появляется иногда некий рыцарь, про которого известно лишь, что он могущественный колдун, более того — некромант, владеющий силами смерти… Мы не видели его несколько лет, прежде чем он появился здесь снова… две недели тому назад… — она стиснула лежащие на столе руки, но тотчас овладела собой. — Две недели тому назад мы встретили его в сопровождении большой свиты на лесной тропе… Мы прогуливались верхом вместе с сыном и двумя слугами. Они остановили нас. Слуги не могли ничего сделать. Он не притронулся к нам, но издевался над памятью моего мужа, погибшего шесть лет тому назад. Мой сын обнажил меч, но рыцарь даже не стал с ним драться — просто ударил рукой по лицу, а потом — кинжалом в грудь… Потом они уехали, оставив нас.
Леди Элейна снова помолчала, словно заново переживая те события, и продолжила:
— Мы вернулись в замок. Рана казалась неопасной, но мальчик почти сразу впал в забытье и больше не приходил в себя. В каком состоянии рана, вы видели… Мы несколько дней пытались лечить его сами, но ничего не помогало. Я отправила работников на Лисий Холм, за Крэги, старой вещуньей, про которую говорят, что она знает языки птиц, зверей и камней… Крэги приезжала к нам; она осмотрела рану, дала для нее мазь, но сказала, что мальчик не сможет ни поправиться, ни умереть, а рана его будет оставаться открытой, — до тех пор, пока колдовское оружие, которым она была нанесена, остается у своего владельца…
— Вы хотите, чтобы я сразился с колдуном? — спросил я. — Но где мы сможем отыскать его?
— Нет, — хозяйка замка покачала головой. — Не знаю, был ли то поединок, или иная смерть настигла злого рыцаря, но несколько дней назад мы видели, как его свита перевезла его мертвое тело через Аверн в Страшную Часовню на Ульврвэге. Ульврвэг — это тот остров, что вы могли видеть, подъезжая к замку.
…Ульврвэг, повторил я про себя. «Волчья Дорога» — на языке Летней Страны и земель Юга…
— А вчера к нам приходила Крэги. Она сказала, что боги в видении открыли ей: кинжал, которым нанесен этот плачевный удар, — в Часовне…
— Надо забрать его оттуда, — сказал Дэн. Элейна печально покачала головой.
— Это не просто сделать. Страшная Часовня — заколдованное место. Войти в нее можно лишь в полночь, когда раскрываются ее стены, и только рыцарь знатного рода может без вреда для себя вступить в нее. Говорят, такого рыцаря хранят в Часовне предки, веками владевшие мечом и землей… Не знаю, насколько это объяснение верно, но то, что в часовню может войти лишь рыцарь — правда. Иначе я сама отправилась бы туда…
— Госпожа… — начал было я, но она перебила меня, подняв руку.
— Господа, я призвала вас в свой дом, чтобы просить вас попытаться достать кинжал колдуна из Страшной Часовни. Но я не могу не предупредить вас, прежде чем вы примите решение: Часовня на Ульврвэг не зря носит свое имя. Многие храбрецы — рыцарского достоинства — входили под ее своды, прельщенные баснями о сокрытых там сокровищах. Господа, я хочу быть честной с вами: быть может, кто-нибудь и выходил из Страшной Часовни, но мне такие люди неизвестны, хотя я всю свою жизнь провела здесь, на берегах Аверна… И еще одно. У меня нет ни богатых земель, ни золота, чтобы отблагодарить вас, если боги пошлют вам Удачу. Но лошади, походные припасы, лодка и проводники, если это вам нужно, — все, в чем вы можете нуждаться, будет в вашем распоряжении.
— Я попробую, госпожа моя Элейна, — отвечал я, склоняя голову.
Элейна кивнул и поблагодарив, оставила нас, попросив в ожидании ночи распоряжаться по нашему желанию всеми и всем, что есть в замке. Я же задумался — нет, не об опасностях, которые могут ожидать странника в Страшной Часовне, но — о пути к Потаенному Замку. Я не знал, приближает ли нас нему эта поездка на Ульврвэг, что должна была состояться ночью, или удаляет от него. Я вообще не знал, куда нам двинуться дальше: Аверн здесь, у поместья Элейны, поворачивал на запад, и указание Рига теряло смысл — можно было двигаться по любому из берегов реки… Потом я вдруг в который раз вспомнил слова Логи — «Большая Дорога — странное место; не отказывайся от того, что встретишь на ней», — и еще раз подумал, что решение отправиться на Ульврвэг было верным…
В это время меня отвлек шум отодвигаемой от стола лавки; я обернулся и увидел Дэна, идущего к выходу во внутренний двор замка.
— Дэни, — позвал я.
Но он не откликнулся.
— Дэн, что случилось? — он не остановился, и тогда я поднялся из-за стола и пошел вслед за ним.
Я догнал его уже во дворе — он стоял, прислонившись к стволу невысокого вяза.
— Что случилось, Дэни? — повторил я.
— Ничего.
— Пожалуйста, Дэни, не ври.
— Хорошо. Ты сказал Элейне «я попробую», Арадар. Я действительно не посвящен в рыцари, и я сам вызвался быть твоим оруженосцем и не отказываюсь, но… Мне кажется, ты называл меня братом.