Тропик Канзаса
Шрифт:
– То есть горячая линия для всяких гребаных доносчиков, – презрительно фыркнул Бреланд. – Вам надо было бы расследовать, кто проделал эту дыру в земле, вместо того чтобы пялиться на нее как туристка.
Герсон рассмеялась.
– Я просто выполняю свою работу, сэр, – сказала Таня. – Не я устанавливаю правила.
Открылась дверь, и в камеру вошел еще один мужчина. Чернокожий, в годах, с седыми бровями, в темно-сером костюме. На лацкане пиджака у него висел значок: раскрашенная в цвета флага буква «Ф», символ президентской партии. Герсон и
Прильнув к экрану планшета, Бреланд пролистал кадры.
– Неудивительно, что вас выставили вон из элитной службы, – сказал он. – Еще до того, как вы приступили к работе.
Он показал планшет Герсон. Та усмехнулась, демонстрируя свою враждебность.
– Там знали, что ее и близко нельзя подпускать к власти, – сказала Герсон. – Знали, что она представляет угрозу.
– Никакая я не угроза! – воскликнула Таня, мгновенно вскипая, переполненная сдержанной яростью, направленной на все то, что отражалось в настоящем моменте. – Я просто выкрикнула имя президента! Я была возбуждена! Он был вместе с Ньютоном Таунсом! И подругами! – Она посмотрела на другого мужчину в надежде на то, что уж он-то должен все понять, однако тот никак не отреагировал на ее слова.
– По-моему, у вас серьезные проблемы с патриотизмом, – заметил Бреланд.
– Это у них семейное, – добавила Герсон.
«Мама», – подумала Таня. Как оказалось, это было верно только отчасти.
– Как и у вашего брата, – продолжал Бреланд.
– У моего кого? – изумилась Таня.
– Вот у этого парня, – сказал Бреланд, разворачивая планшет так, чтобы ей стал виден экран.
Это была фотография совершенно незнакомого мужчины. Начать с того, что он был белый или почти белый, с длинными прямыми волосами и безумными зелеными глазами. Тане пришлось присмотреться внимательнее, и только тогда ее рассудок произвел какие-то внутренние вычисления, и она почувствовала, как бледнеет. Это лицо она не видела уже очень давно.
– У меня нет брата. – Формально это было правдой, но в то же время ложью.
Сиг. Маленький мерзавец. Он жив.
– Ваша мать сказала нам другое, – возразила Герсон.
Таня почувствовала, что у нее в легких не осталось воздуха.
– Вы говорили с моей мамой? – после долгой паузы спросила она слабым голосом.
– Мы задержали ее для допроса, – сказал Берланд.
– Блин! – пробормотала Таня вне себя от ужаса.
– У нас есть основания полагать, что она ему помогала, – сказала Герсон. – Укрывала беглого преступника.
– Она заведует кафе! – воскликнула Таня. – И мы не имеем ничего общего с этим парнем.
– Вы жили в одном доме, – напомнила Герсон. – Ваша мать была его опекуншей.
– Совсем недолго, – возразила Таня, признавая свое поражение. Эти слова прозвучали как вздох капитуляции. – Скорее, приблудившаяся собака, чем брат.
– Вот она, современная семья, – презрительно
– Когда вы в последний раз виделись с ним? – спросила Герсон.
– Много лет назад. Он исчез.
– Точнее, бежал из-под стражи, – поправила Герсон.
– Он же был еще ребенком, – сказала Таня. – Несовершеннолетним подростком.
– Несовершеннолетним террористом, убившим полицейского, – возразила Герсон.
– Вы даже не представляете, – сказала Таня. – Его мать…
– Его мать возглавляла террористическую ячейку, – перебила ее Герсон. – В том, что случилось, виновата в первую очередь именно она. Если бы она сейчас была жива, она сидела бы за решеткой.
– За участие в мирных протестах? – удивилась Таня.
– Как я уже говорила, проблемы с патриотизмом, – сказала Герсон.
– Я законопослушная гражданка своей страны, патриотка, – сказала Таня. – Как и моя мать. Можно не любить директора компании, но быть хорошим сотрудником.
– В данном контексте, пожалуй, я не соглашусь, – сказал Бреланд.
– Определенно, ваша мать не в нашей команде, – заметила Герсон. – Мы многое узнали.
– Она до сих пор у вас?
Молча кивнув, Герсон показала планшет. На экране была фотография ареста матери Тани, сделанная три дня назад.
Таня мысленно представила себе свою шестидесятивосьмилетнюю мать в камере для допросов. Ее подвергли обработке, на нее оказали давление, требуя выдать всех, кого она знала.
– Вы хотите доказать свой патриотизм? – спросила Герсон.
– И тогда вы опустите маму?
– Если мы получим желаемый результат, мы отпустим вас обеих, – сказала Герсон.
– Нам нужно найти вашего брата, – нарушив молчание, заговорил мужчина с седыми бровями. – У вас есть необходимая подготовка, вы вхожи в это сообщество.
Тане потребовалась целая минута, чтобы осмыслить его слова. Она посмотрела ему в лицо, пытаясь определить, что ему в действительности нужно и какой у нее есть выбор.
– Почему он вам так нужен? – спросила наконец Таня. – Что еще он натворил?
– Возможно, мы просто подозреваем, что ваш брат перешел к более крупным и серьезным вещам, – уклончиво произнес мужчина. – Аналитическое прогнозирование становится все более совершенным.
– И это поможет нам раскрыть террористические ячейки, от Тропика до Сектора Северной Каролины, – добавила Герсон.
– Он сейчас там? – спросила Таня.
– В последний раз его видели в солнечной Миннесоте, в пограничной зоне, – сказал Бреланд. – Именно там и был сделан этот снимок. До того, как те тупоголовые недоноски, которые заведуют этим вигвамом, позволили ему снова бежать.
– Понятно, – сказала Таня. – Вы хотите, чтобы я помогла вам схватить моего так называемого брата и разоблачить его сторонников.
– Помогите нам его найти, и ваша мать выйдет на свободу и все обвинения против нее будут сняты, – подтвердила Герсон. – Все остальное, что вы узнаете попутно, станет для вас дополнительными бонусами.