Тропинка к Млечному пути
Шрифт:
– Дааа, командир.
– Раздаётся сзади.
– Знатно она тебя отметелила.
Илья поднимается. На его груди наливаются два багровых кровоподтека.
– Не повезло девке. Была мама, а ты вдруг теряешь сознание, приходишь в себя, а она умирает. И и помочь бессилен. Не дай Елазна пережить такое. Не знай я, что она Эленте, подумал бы что наша.
– Не говори ерунды, Дони.
– Потирая ушибленную грудь, отвечает землянин.
– Эленте, не Эленте. Какая разница? Они что, не люди? Думаешь, они не умеют любить? Думаешь, не плачут никогда?
– Не знаю капитан, не думал об этом. Мне не положено думать. Я солдат.
– А солдату мозги что, не нужны?
–
– Ты сам всё видел, Дони. А теперь скажи, вот эта, убитая горем девчонка, может быть врагом? Да она ведь с империей даже не воевала. Её тогда ещё и в проекте не было. Ну какой из неё враг? А после всего, что Жаги уже сделали, так их только пожалеть остаётся. Из целого народа горстка осталась. А сколько ещё погибнет? Война-то только началась. Вот лично тебе чего Эленте сделали? За что конкретно ты их ненавидишь?
– Ну..., - растерялся боец, - так принято. Их никто не любит.
– Именно что так принято, а почему? Большинство даже не догадываются. Все ненавидят, а я что лысый? Так получается, Дони?
– Выходит что так. А сам то?
– А чего я? Нашли тоже, пример для подражания!! У меня были счёты. Но что было, то быльём поросло. Там больше глупость и дурость присутствовали. Что с моей стороны, что с её, - он пальцем ткнул в лежащую девушку.
– Так что забудь. Тем более, отныне нет ваших и наших, все теперь граждане империи. И беда у всех общая. У меня на родине, говорят: 'Сын за отца не в ответе.' А на моём корабле, тем более, не будет различий по национальности. Экипаж един и любой, вне зависимости от принадлежности расы, умрёт..., нет, не так, не умрёт, а спасёт товарища, кем бы он ни был. А умрут враги!!!!! Это понятно?!!!! А за каждого погибшего нашего, я возьму жизней тысячекратно!!!!
От такой эмоциональной тирады, боец аж вытянулся. И гулко бухнул кулаком в грудь.
– Да, капитан! Понятно!
– Да чего ты тянешься?
– Опешил Илюха.
– Не на приёме императора находимся. Мы в поле, а тут только приказ важен, в остальное время всё просто. Но раз ты меня понял, то принимай дежурство, Дони. Я пойду, прогуляюсь. Надо чего нибудь для костра найти, да пожрать приготовить.
– Погоди, командир.
– Теперь пришла очередь Дони удивляться.
– Ты же не спал, по твоим красным глазам видно. Вторые сутки на энергетиках.
– А жрать ты, Дони, хочешь? Пойди, поищи раз такой заботливый, а я посплю.
– И где тут в лесу можно жратвы найти?
– Вот поэтому иду я, а ты занимай трон.
– Илья указал рукой на плоский камень.
– Садись и бди. Охраняй покой и сон товарищей. Наружу не выходить. Шум не производить, в случае опасности три зелёных свистка.
– Чего?
– Выпучил глаза боец.
– Сидите тут тихо, говорю, наружу не лезьте. Задача ясна?
– Так точ...
– Да не прыгай ты. Чего колотишь по броне? Людей разбудишь! Все, я ушёл.
И прямо как был в трусах, без оружия, только со своими раритетными клинками, растворился среди стволов, росших вдоль ручья. Те только слегка качнулись.
– Мдаааааа.
– Протянул Дони и уселся бдить на камень, не забыв взять штурмовой комплекс в руки.
– Прав Гасто. Тысячу раз прав. Бешенный, он бешенный и есть.
Глава 26.
Нет, ну не лес, а парк какой-то. Кроме листьев нихрена, даже мелких веточек не хрустнет под ногами. С дровами не очень получалось. Уже полчаса парень бесцельно бродил по лесу в тщетных поисках. Издеваются над ним, что ли? Тут деревья вообще не падают? Вечные? Так ведь быть того не может. А ещё через полчаса он понял, почему так происходит. Одно поваленное дерево таки нашёл. Километрах в трёх от озера, где находилась пещера. Однако дерево это упало не само по себе. Ему помогли. Вообще-то Илья прошёл бы мимо, если бы чей-то горький плач не привлёк его внимание. Он его не столько услышал, сколько ощутил на грани слышимости и то, только потому, что этот звук выбивался из общего лесного фона. Звук был чуждым данной местности, видимо это и сыграло решающую роль. Землянин насторожился и двинулся вверх по склону сопки. Плач доносился оттуда.
Когда Илюха добрался до места, метров через пятьдесят примерно, его глазам открылась удручающая картина. На земле, среди деревьев и разлетевшихся обломков, лежал разбитый в хлам грузовой флаер. Во всяком случае, так показалось на первый взгляд. Кабина пилота была смята в лепёшку, что стало с самим пилотом, догадаться несложно, особенно глядя на загустевшую кровь, сочащуюся бурыми потёками сквозь трещины смятого металла и пластика. Там фарш, спасательные работы не требуются. Грузовой отсек худо-бедно уцелел, если не считать, что он был больше на дуршлаг похож. Звук раздавался оттуда. Как там кто-то мог выжить, уму непостижимо. Похоже, кто-то куда-то пытался добраться, да не вышло.
Озираясь по сторонам, парень передвигался осторожно, как учили ещё на Земле, с пятки на носок, аккуратно выбирая место, куда поставить ногу. Подобравшись поближе и убедившись, что плач действительно доносится из грузового отсека, он заглянул в одну из крупных пробоин. Заглянул и отшатнулся от неожиданности. Плач резко стих, а через это же отверстие на него уставился чей-то глаз, обрамлённый пушистыми ресницами. Этот глаз смотрел и лупал.
– Кто здесь?
– Спросил Илья.
Нет ответа. Вместо этого глаз исчез из видимости, а внутри изрешечённого грузового отсека послышалась слабая возня.
– Эй!
– Снова позвал.
– Я не враг.
Тишина. Возня тоже стихла.
– Вам нужна помощь?
В ответ сдавленное всхлипывание и снова тишина.
– Вы меня понимаете?
Эффекту нет. Хрен целых, ноль десятых.
– Да что ж такое-то, а?
– Возмутился парень.
– Мне уже самому интересно. Короче, вы как хотите, а я вхожу.
Ага. Размечтался. Вот так сразу, взял и вошёл, ну-ну. Дверь отсека не открывалась, может заклиненная, а может ещё что. Можно б было открыть изнутри, как это сделал, совсем ещё недавно, буквально вчера, Халло. Он активировал аварийную систему открывания после жёсткой посадки. Тогда сработали специальные вышибные заряды и дверь отлетела в сторону, сейчас ж, находящийся внутри человек то ли не хотел этого делать, а то ли не мог по какой-то причине. Пригодились абордажные клинки, которые с тихим шелестом вспороли обшивку, как бумагу.
Забравшись внутрь, огляделся. Зрелище не из приятных, мягко выражаясь. Около десятка тел, разорванных в клочья пробившими обшивку снарядами, перемешались с вещами, загруженными в грузовой отсек, и все это было густо измазано кровью и внутренностями. Желудок сжался при виде этого зрелища и ужасного, густо-маслянистого смрада, потом разжался, а за тем настойчиво попросился наружу. Сдавленным глотком Илюха не разрешил этого сделать. Он ещё раз внимательно огляделся. Глаза уже привыкли к полумраку. Из-под одной скамьи левого борта, на него затравленно смотрели два глаза. Тех самых два глаза, один из которых пару минут назад лупал через дырку.