Троя
Шрифт:
)
Имя, которое имелось в виду, – очевидно, Скамандр или Скамандрий.
XXIV. Любезности г-на Фрэнка Калверта я обязан оттиском следующей интересной надписи, выгравированной на небольшой мраморной плите, найденной на Куршунлю-Тепе. Она, возможно, начиналась словами E TET, или что-то в этом роде. Имя E (Луций), которое в ней встречается, делает весьма вероятным, что она позднее, чем первое римское вторжение в Азию (190 до н. э.). Надпись трудно истолковать, поскольку буквы сильно стерты. Буква в слове BAM вместо не оставляет никаких сомнений в том, что произносилось в то время, как была написана эта надпись, точно так же, как она произносится и в современном греческом. Название города, упомянутого в надписи, нам неизвестно. Возможно, что это тот самый город, который стоял на горе Куршунлю-Тепе и занимал место, которое некогда, по моему мнению, занимал Палеоскеп сис, а в более древнюю эпоху – Дардания. Однако названия города, который наследовал Палеоскепсису, мы не знаем [291] .
291
Помеченное * в тексте отсутствует.
1. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Г
5. Г
Г
ГГ
ГГГ
10. Г
ГГГ
15.
ГГ
ГГГ
ГГ
(Г)Г
20. Г[]*
ГГ
ГГГ
ГГГ
25. Г. . . .
Г. . . . . . . .
Г. . . . . . .
Г. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
30. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Конец первой строчки отсутствует, и BAT – это конец имени, так что смысл таков: «Священные обряды Диониса… сын…..батрия» и т. д. Единственные имена, найденные у Папа, это MA (MMA), MMA и ABA, все они, кажется, фракийские. Имена BAH или BA могут принадлежать Малой Азии. AE – это отчество от AE, имени, которое, в свою очередь, происходит от AEA.
XXV. Две следующие надписи – на латинском языке. Обе были найдены на кладбище Кум-Кей. Первая выгравирована на четырехугольном белом мраморном пьедестале статуи 1,18 метра в высоту, 0,49 метра в ширину, на котором можно видеть следы ног, принадлежащих более чем одной фигуре. Камень, на котором выгравирована надпись, первоначально служил для другой надписи, которая была стерта, чтобы освободить место для более поздней.
DN
L. CLAUDIULIANU
DЄRAUF
Надпись позднеримскими буквами, содержит посвящение статуи неким Авфидием Луцию Клавдию Юлиану.
XXVI. Вторая латинская надпись – на табличке из белого мрамора, поврежденной со всех сторон. На ней написано:
. . . . . . RU. . . . .
. . . . . UICTOR. . . .
. . (A)UREL–IOU. . . . .
. . . LICIAUG. . . . . .
. . A)URHЄRMOGЄ. . . .
. . . OCONSULX. . . . .
§ IV. Мои критики
Не могу завершить рассказа о семи поселениях на холме-цитадели Гиссарлык, не добавив нескольких слов в ответ моему постоянному и ожесточенному критику, профессору Р.С. Джеббу, который в своей длинной статье «Руины Гиссарлыка, их отношение к Илиаде» (Jebb R.C. The Ruins at Hissarlik; their Relation to the Iliad // Journal of Hellenic Studies. 1882. October 3) предложил свою теорию и заключается она в следующем:
Самый верхний слой, глубиной около 2 метров, является греческим Илионом римского времени вслед за разрушением его Фимбрией в 85 году до н. э., что лидийское поселение в действительности не существовало, и от него следует полностью отказаться; что следующий слой вниз, толщиной 2 метра, пятое доисторическое поселение, описанное и проиллюстрированное в IX главе «Илиона», представляет собой греческий Илион македонской эпохи, который был украшен Лисимахом около 300 года до н. э. и захвачен Фимбрией в 85 году до н. э., что следующий слой руин, толщиной около 3 метров, четвертое доисторическое поселение, исчерпывающе описанное и проиллюстрированное в VIII главе «Илиона», в действительности греческий Илион, существовавший до македонской эпохи; что слой щебня непосредственно под ним, толщиной около 3 метров, третий доисторический город, описанный и проиллюстрированный в VII главе «Илиона», в действительности греческий Илион в древнейшей его форме, то есть первое поселение эолийских колонистов на холме Гиссарлык, около 560-го или, возможно, 700 года до н. э. [292] , что следующий слой руин, глубиной около 4 метров, второй доисторический город, описанный и проиллюстрированный в VI главе «Илиона», может быть тем городом, захват и осада которого послужили поводом к легенде о Трое, и, наконец, что последний слой щебня, глубиной 2,5 метра, который лежит на натуральном грунте и описан и проиллюстрирован в V главе «Илиона», еще древнее.
292
Journal of Hellenic Studies. III. 2. P. 213. Я могу заметить по этому поводу, что эпоха Кира Старшего, когда «персидская держава обретала господство», приходится отнюдь не на «первую половину VI века до н. э.». Я также могу заметить, что профессор Джебб некритически принимает мнение Крамера, читая у Страбона «около времени Креза (Kpotcrov)» в XIII, с. 593 вместо старого чтения «по предсказанию оракула (^рг|сг^6л>)», которое по меньшей мере так же хорошо подтверждается рукописями, и скорее могло бы быть изменено в первое, чем наоборот.
Если во всем тоне профессора Джебба, в этой и другой дискуссии по поводу моих открытий, я вижу настрой, на который могу с полным правом жаловаться, то, конечно, не я окажусь тем, кто сводит этот большой научный вопрос на уровень личной склоки. Однако никакая любезность с моей стороны не сможет спасти профессора Джебба от той участи, которой подвергает себя любой выдающийся ученый-классик, когда он очертя голову бросается в археологический спор, не ведая основных принципов археологии.
Он лишь с умом-, все другие безумными тенями веют [293] *.
Поскольку его авторство анонимной статьи о моем «Илионе» в «Эдинбург ревью» от апреля 1881 года с тех пор было признано, я должен считать, что он прочел книгу, весь текст которой (если уж отбросить мои личные мнения), а также тысячи предметов в моей троянской коллекции, которые он в течение трех с половиною лет мог видеть в музее Южного Кенсингтона, дают подавляющую массу свидетельств, которая, как мне кажется, должна помешать самому зеленому новичку в данной области согласиться с этой грубой гипотезой.
293
* Шлиман цитирует «Одиссею», X, 495.
Лидийское поселение, которое профессор Джебб столь легкомысленно отбрасывает, не может быть отменено одним росчерком пера, поскольку прямо под двухметровым слоем римского и греческого Илиона буквально сотнями встречаются весьма любопытные терракотовые сосуды ручного изготовления, а иногда – и сделанные на гончарном круге, которые, как показывают сорок четыре иллюстрации, данные в «Илионе» на рис. 1362–1405, полностью отличаются по форме от всей керамики, обнаруженной в пяти доисторических поселениях Гиссарлыка, а также от всей греческой и римской керамики, когда-либо известной; то же самое можно сказать и о ее материале, текстуре и цвете, которые весьма похожи на материал, текстуру и цвет урн-«хижин» Альбано, опубликованный сэром Джоном Люббоком [294] .
294
Pigorini L., Lubbock J. Notes on Hut Urns and other objects from Marino near Albano. London, 1869.
Профессор Джебб утверждает, что последний, или пятый, доисторический город на Гиссарлыке – это греческий Илион, разрушенный в 85 году до н. э.; что четвертый – это греческий Илион, существовавший здесь до македонского времени, который был разрушен в 359 году до н. э., и что третий – это эолийский Илион 560 или 700 года до н. э. Это утверждение может показаться справедливым только тому, кто имеет самое поверхностное знакомство с археологией, и оно столь же абсурдно, как если бы кто-то утверждал, что у лошадей пять ног; ибо характер греческой керамики должен быть известен самому невежественному любителю археологии, поскольку ей заполнены все музеи и частные коллекции, так что мы прекрасно знакомы с нею во всех ее формах, от отдаленнейшей эпохи царских гробниц в Микенах вплоть до римского периода. Даже самая архаическая греческая керамика, тысячи фрагментов которой были найдены на Гиссарлыке на глубине от 1,3 до 2 метров (см.: Илион. Рис. 1435–1446), является расписной; в то время как цвета и художественное их использование были абсолютно неизвестны в Трое, и не только всем доисторическим жителям, от первого поселения вплоть до самого последнего, но и лидийским поселенцам (или какому бы то ни было народу, которому может принадлежать керамика, показанная и проиллюстрированная в X главе «Илиона»). Любому, кто посещал мою троянскую коллекцию во время тех трех с половиной лет, что она была выставлена в музее Южного Кенсингтона, или в течение тех трех лет, что она выставлена теперь в музее Шлимана в Берлине, и не закрывал при этом намеренно глаза, должно быть вполне очевидно, что это именно так; и он должен при этом понять, что внешний вид, изготовление и глина всей троянской керамики совершенно отличаются от греческой керамики вообще. Я могу уверить моих читателей, что среди многих тысяч доисторических предметов из терракоты, хранящихся в Шлимановском музее в Берлине, и в музее в моем собственном доме в Афинах, около 1400 из которых показаны на иллюстрациях в «Илионе», в главах о пяти различных поселениях, к которым каждый из них принадлежит, едва ли есть хоть один, который хоть чем-нибудь напоминал бы греческие терракоты. А что же мы скажем о каменных боевых топорах, о грубых каменных молотках и других каменных орудиях, которые встречаются даже в самом верхнем доисторическом городе (глава IX в «Илионе») и которые находят тысячами во всех четырех нижних поселениях, и в особенности огромными массами в четвертом снизу, том самом, который, как считает профессор Джебб, был первоначальным греческим Илионом, разрушенным в 359 году до н. э.? Если бы каким-то волшебством профессор Джебб мог заставить испариться с лица земли и все троянские коллекции, и все, что написано по их поводу учеными, то, возможно, он и выиграл бы спор и убедил весь мир, что все три верхних доисторических поселения были греческими и что лидийская керамика мне просто приснилась.
В поддержку своих диких теорий профессор Джебб ссылается на месье Альбера Дюмона, который в своей вышеупомянутой работе отмечает среди троянской керамики изделие из глины, по характеру которого он полагает, что оно не старше II века до н. э., то есть современно македонскому Илиону; однако в то же самое время он весьма предусмотрительно не замечает примечания месье Дюмона на с. 4, где этот ученый признает свою ошибку и говорит, что этот предмет опубликован в «Илионе» (рис. 1468) в главе о греческом Илионе с указанием, что он был найден на глубине от 2 до 6 футов (0,6–1,8 метра). Месье Дюмон честно признает то же самое в примечании на с. 10 относительно двух фрагментов архаической расписной керамики (рис. 20, 21), однако профессор Джебб ни словом не обмолвился об этих примечаниях. Разумеется, месье Дюмон иногда делает и такие ошибки, которых он не признает. Так, например, он считает (с. 4), что предмет, изображенный на рис. 103 в «Илионе», является формой для изготовления украшений, в то время как в действительности это форма с углублениями для очень примитивных наконечников стрел, одна из которых имеет два длинных зубца. Далее, он считает маленький, плоский, очень тонкий, похожий на полумесяц предмет из серебра, приведенный в «Илионе» на рис. 122, фибулой, в то время как в действительности это сережка точно такой же формы, как и девять золотых сережек, воспроизведенных на рис. 917 в «Илионе». Я повторяю, что в Гиссарлыке нет никаких следов фибул, как ни в одном из доисторических поселений, так и в лидийском поселении. В остальном месье Дюмон в своей работе признает (с. 3), что вазы, оружие и украшения, обнаруженные мною на Гиссарлыке, принадлежат одной из древнейших цивилизаций, следы которых были когда-либо открыты в греческих землях. Кроме того, месье Дюмон выражает (с. 72) твердое убеждение, что керамика Феры древнее чем XVI век до н. э., но позднее керамики Гиссарлыка, в которую, как очевидно из того, что он говорит (с. 2—18), он включает не только керамику всех пяти доисторических городов, но также и керамику лидийского поселения. Все это профессор Джебб мудро оставляет без внимания, поскольку это немедленно разрушит весь его план превращения доисторической керамики в римскую и греческую, он цитирует только ошибочные утверждения Дюмона как веские доказательства против меня и предпочитает умалчивать о его поправках к тем же самым утверждениям.