Троя
Шрифт:
– Разумеется, вам хочется провернуть все без свидетелей, но по сути это дело имеет прямое отношение к Консервации, и потому я не могу позволить вам совершить его в одиночку.
– Это уже превосходит разумные пределы! – разбушевался Каткар. – Вы нарушаете мои права!
– Мы с Чилком сотрудники Бюро Б – и у нас есть некие обязанности.
– Но я-то защищаю свои интересы, которые абсолютно законны!
– Посмотрим, – невозмутимо ответил Глауен. – Кто является президентом
– Насколько я знаю, это место все еще занимает Лотар Вамбольдт.
Глауен вызвал клерка.
– Нам нужно видеть господина Вамбольдта немедленно. Наше дело важное и не может ждать.
Клерк посмотрел на Каткара, вскинул брови, отступил на полшага и коротко кивнул Глауену.
– Это наша обязанность – удовлетворять все требования клиента немедленно. Таким образом…
– Хорошо, хорошо, нам некогда. Проведите нас к господину Вамбольдту.
Но клерк отступил еще на полшага и заговорил с сильным местным акцентом:
– Для начала вам следует обратиться к администратору, хотя он никогда и ни с кем не разговаривает, не узнав прежде у младших клерков, кто и по какой надобности спрашивает господина президента. Я предлагаю вам подняться на этаж выше – там с вами кто-нибудь непременно поговорит.
– Со мной поговорит господин Вамбольдт! – рявкнул Глауен. – Сообщите ему, что его ждут командир Глауен Клаттук и командир Эустас Чилк из полиции Кадвола! И поторопитесь, или я арестую вас за неподчинение должностному лицу при исполнении служебных обязанностей.
– Это Соум, а не Кадвол, – осторожно заметил клерк. – Не переступаете ли вы пределов своих полномочий?
– Нет. Мы также являемся и сотрудниками ИПКЦ.
Клерк низко поклонился.
– Тогда минуту. Я передам ваши пожелания и, возможно, президент Вамбольдт согласится с вами побеседовать.
– Причем, немедленно, – напомнил Глауен. – Мы здесь по делу безотлагательной важности.
Клерк еще раз безукоризненно поклонился, как требовал банковский протокол, и ушел. Каткар немедленно напустился на Глауена.
– Должен вам заметить, что ведете вы себя крайне некорректно, я бы даже сказал – вызывающе! Для соумианцев вежливость – это главное, они считают ее наивысшей из добродетелей.
– Как? – закричал Глауен. – Еще двадцать минут назад вы намеревались ворваться сюда в черном платье и чепце с лентами, которые хлопали вас по щекам, как собачьи уши! И утверждали, что совершенно неважно, что о вас подумают!
– Да, утверждал! Но лишь потому, что я человек высшего класса, принадлежность к которому люди распознают мгновенно.
– Но клерк, кажется, вас едва заметил.
– Мы принадлежим к слишком разным классам.
– В таком случае поговорим об этом
– Это меняет дело. Но я привык, чтобы мне верили на слово, – Каткар глубоко вздохнул и расправил худые плечи. – Да я и не жалуюсь, поскольку всегда смотрю вперед, и потому, когда мы встретимся с президентом, разговор поведу я, ведь именно я располагаю всей необходимой для этого информацией.
– Как хотите. Но полагаю, что о смерти сэра Денцеля вы не скажете ничего, ибо это ограничит свободу ваших действий.
– Я сам решаю, что говорить, а что нет, – холодно остановил Глауена Каткар. – Надо иметь и запасные ходы.
– Тогда вот еще: не забывайте, что вы действуете не только в своих целях, но и в целях Консервации.
– Это искусственная цель, – проворчал Каткар.
Вернулся клерк.
– Президент примет вас, следуйте за мной.
Всех троих провели по коридору к двери, вырезанной из цельного куска розового дерева, которая мягко открылась от прикосновения клерка.
– Господа, президент ждет вас.
Глауен, Чилк и Каткар вошли в весьма богато обставленное помещение с высоким потолком. Пол покрывал мягкий черный ковер, окна выходили на площадь Парса Панкратора. Слева, рядом с мраморным пилястром, раскинулся малахитовый бассейн причудливой формы, а на его краю на подставке из белого мрамора стоял черный железный бюст основателя банка.
«Какая странная и необычная комната!» – подумал Глауен. В ней не было ни стола, ни сейфа, ни софы, ни дивана, ни даже стульев. Единственным предметом мебели являлся маленький, изогнутый столик на тонких ножках с белой нефритовой столешницей, покрытой тонким слоем воска.
Рядом со столиком стоял человек средних лет и средней комплекции, с тонкой костью, но с порядочным жирком, с холодными карими глазами, длинным острым носом и кожей, такой же бледной и гладкой, как нефритовая столешница. Коротко подстриженные каштановые чуть вьющиеся волосы плотно и красиво обрамляли лицо, делая президента похожим на настоящего античного героя.
– Господа, мне сказали, что дело ваше безотлагательно и требует моего немедленно внимания, – ровным голосом произнес он.
– Именно так! – заявил Каткар и сделал шаг вперед. – Я вижу, вы меня не помните. Я Руфо Каткар, помощник сэра Денцеля со Штромы. У него счет в вашем банке.
Президент оглядел Каткара с видом, с каким натуралист рассматривает незнакомое насекомое, но манеры его смягчились, хотя на лице и не дрогнул ни один мускул.
– Ах, да! Теперь вспомнил. Господин Денцель – джентльмен с ног до головы. Надеюсь, он пребывает в добром здравии?